Chercher l'amour… Тебя ищу

— Я сделал предложение, Сергей Максимович. Поддержите нас, пожалуйста…

Нет! Нет! Нет! Это очередной наркотический приход?

— Иди домой, Смирнова. Выметайся отсюда, кому сказал, — толкаю в грудь козла. — С дороги, сволочь. Дай же ей пройти!

М-м-м! Я никогда не изменял: жене, семье и Родине. И что я, блядь, здесь вижу. Я плохой, ничтожный отец, нездоровый испорченный излишками и вседозволенностью родитель, окончательно не распрощавшийся с игривым детством. Пусть так, но я совсем не узнаю ее. Моя дочь — как будто не моя! Подмена или еще какая-нибудь херня. Потому что Юла не похожа на меня. Она абсолютно не такая! Не такая, как я.

— Она замужем, Святослав, — еще раз говорю.

— Она ответила согласием.

— Что?

— Сказала мне «да», Сергей Максимович.

Горячка, бред, безумство, отходняк, зашквар, страшный сон или все же ерунда?

Лучше бы я сдох в ту зиму, в здешней проруби. На хрена, во имя чего, за что?

— Она замужем. Костя…

— Помогите нам, Сергей Максимович.

— Иди домой, Юла…

Да чтоб меня!

Глава 25 Ошибка

Красивая. Обманчиво высокая. И полураздетая.

Но в то же время слишком гордая. Слегка бесстыжая. И чересчур надменная. Наглая и крайне беспринципная…

Дочь! Дочь! Дочь! Дешевая подстилка, продавшаяся бывшему за примирительный секс. Что это вообще такое было? Прощальное кувыркание в постели, интим по старой дружбе, из жалости, слабости или насильно и по принуждению?

— Ничего не хочешь рассказать? — задаю вопрос, завязав тугим узлом собственные руки и оперевшись задницей о край кухонного стола, напротив которого стоит как будто бы взлохмаченная Юла. — Какое-нибудь оправдание подогнать, например, со слезами мне, как батюшке, тихо исповедаться или покаяться, признаться или повиниться, в жилетку выплакаться, одуматься, а после гордо заявить, что жестоко ошиблась и не туда пошла. «Двери случайно перепутала, папА» — крайне обстоятельный и очень своевременный аргумент и он же результат. Темно ведь было, вот ты…

— Я спать хочу. Пожалуй, к себе пойду, если ты не против. Спокойной ночи.

Засмеяться, зарыдать или зажмуриться, чтобы не больно или не страшно было? Уверен в том, что здесь истерика мне не поможет. Тогда, пожалуй, напополам живую стоит разодрать! Разок погоревать, а после обо всем, что здесь произошло, забыть и о бессовестной никак не вспоминать.

— С ним, что ли? Спать намылилась на груди у Мудрого? — с ехидством уточняю.

— Одна, на шелковой подушке и на матрасе средней жесткости, — глубоко вздохнув, мне отвечает, — на втором этаже в своей старой комнате, если ты, еще раз повторюсь, не возражаешь. Игорь ведь уснул? Спасибо, что забрали его. Я маму так и не поблагодарила за услугу.

Случайно вспомнила о сыне? Очень своевременно — здесь нечего сказать.

— Какого хрена ты вытворяешь? — пытаюсь встретиться с ней взглядом, но зрительный контакт сегодня, к сожалению, не выходит и нас с ней совершенно не цепляет. Дочь прикрывает веки и низко опускает голову, натирает острый подбородок о тощую грудину, мельтешит ресницами, заметно нервничает, дергая руками. — Я спрашиваю — ты отвечаешь, Юля. Будь добра, смотри на меня. Хочу тебе напомнить, если ты случайно обо всем забыла, что в этом доме по-прежнему действуют старые, годами отрепетированные, проверенные правила.

— Ты пьян, по-видимому? Шатаешься, как привидение, ногами барабанишь к людям в двери, заглядываешь им в трусы, включаешь сострадание, к какой-то совести взываешь и спекулируешь положением хозяина жилого помещения. Я вышла из того возраста, когда ты мог оказывать на меня свое влияние. Ответь-ка лучше на другой вопрос. Зачем ты пьешь? Специально, чтобы маму довести? Или поймал потерянный кураж? Не можешь соскочить, потому как бултыхаешься и захлебываешься в стакане, наполненном сраным горячительным до самых до краев? Стыдно, папа! — словами унижая, весьма интеллигентно оскорбляет. — В твоем возрасте о другом надо бы подумать, а ты… Ты ведешь себя, как ребенок.

— Тебе, — проглатываю грубость: «Мелкая сопля», — отчитываться не намерен. Ты забываешься, Смирнова! Зазнайство — поверь, пожалуйста — до добра никого еще не доводило. Остановись, детка, пока не стало слишком поздно.

— Смирнова? — она рассматривает пол, прислушивается чутко к моим словам и продолжает филигранно издеваться. — Ты, видимо, забыл мою фамилию.

— Язык не поворачивается Красовой назвать после того, чему я стал свидетелем. Ты…

— Неужели никого не жаль, отец? Мама, например, м? А перед Игорем не стыдно?

Что-что? Решила провести разъяснительную беседу и прочитать мне долбаную лекцию о моральной составляющей, которой на самом деле ни в одном из жизненных подпунктов нет. Я проверял — там только бред и околесица.

— Еще раз повторить? Не доходит, да?

— Неплохо бы.

— Не собираюсь отвечать на провокационные вопросы, тем более что мои объяснения не для твоих ушей. Избавь от вызывающе допрашивающего тона и лицо попроще сделай. Морщинами покроешься, если будешь много думать и недоступное пониманию анализировать. И помни, солнышко, что не ты меня на чем-то нехорошем застукала, а я тебя за волосы поймал. Считаешь, что обладаешь неограниченными правами и можешь обвинять меня в том, что…

— Замечательно! Браво, папа! Ты виртуозно владеешь риторикой и ладишь с собственным языком, тем более что в твоей крови существенная доля алкодопинга. Отличный ответ. Я бы поаплодировала и даже стоя, но, — бесстыже улыбается, — скромность выкажу и проявлю уважение к почтенному возрасту, и обязательно возьму всего лишь обстоятельные фразочки на собственное вооружение. Тебе, — хлестко заряжает по моим щекам своим кивком, — отчитываться не собираюсь. Мне…

— Закрой рот, — рявкаю, мгновенно отсекая.

— Мне…

— Замолчи, сказал. Ты что творишь?

— Устала, — позевывает демонстративно, прикрывая раскрытый рот ладонью с вытянутыми пальцами. — Спокойной ночи.

Она лениво, с неохотой, поворачивается, настраивается, выбирая нужный курс, а после начинает двигаться на выход.

— Как у Кости дела? — шиплю ей в спину. — Когда он возвращается?

— Все хорошо, — не поворачиваясь, без запинок отвечает. — Через два дня.

— Вероятно, это очень удобно? — отталкиваюсь тылом от стола, на ширину плеч расставляю ноги, стараюсь не раскачиваться, а соблюдать баланс. — Вы ведь разводитесь? Правильно понимаю? Он в курсе? Осведомлен о том, что происходит?

— Спокойной ночи, папа.

— Мы не закончили. Я спросил, а в ответ — увиливание или тишина. Поругались, что ли? Что случилось? Ты прекрасно понимаешь, что я не отвяжусь, а мама…

— Не впутывай ее сюда, пожалуйста.

— И не собирался, но только Женя не слепая. Давай поговорим, детка. Останься и посиди со мной.

— Наверное, ты хочешь кофе? Некому приготовить? — вполоборота с гордым профилем вопросом отвечает на простое предложение.

— Я справлюсь с этим сам. Не нуждаюсь в чьей-либо помощи.