Через дно кружки

А ничего не делать. Жить. Жить, да и все! Жить и радоваться. Минуте каждой. Небу, дождю, туче, солнцу. Каждому листу на дереве, каждой букашке, муравью, птице. Да мало ли чему. Жизни! Ее огромности и различности. Тому, что она есть! А могла и не быть! Этому и радоваться. Великому счастью жизни!

– Радоваться?

– Ага! И дай Бог, чтобы была она добрее, ласковее ко всем нам, а мы не загаживали ее кто по невежеству, кто по дури своей беспросветной, а кто по злобе. Дай Бог всем нам слышать и услышать друг друга. Быть добрее и…

Ну, да ладно, чего-то я разболтался, прямо проповедь какую-то начал.

Но не унималась тревога. Киришке хотелось плюнуть в далекое рычание автомобилей, вонючий воздух, в потный от нефти и грязи асфальт. «В слезинке ребенка отражается все горе мира». Ха!

Вообще-то он не собирался ни в кого плевать. Это так, пустой треп. Должно быть, разрядка. Ворчание уставшего от забот и непривычной, не свойственной для таких молодых парней постоянной ответственности за людей, связанных с ним. От него зависимых. За рабочих из автомастерской, за Григорьича, который гораздо старше его, других. Слишком много дел нагрузил Кирилл на себя, слишком большую взял ответственность за других людей. А сильнее всего было жалко своих стариков, с которыми расстался несколько дней назад.

Постоянно размышлял Кирилл о том, как быть с мастерской. Уволить рабочих он не мог. А мастерская ему теперь была не очень-то нужна. Он перерос ее. Отдать ее Григорьичу? Но это все равно что выбросить всех. Где они будут ремонтировать машины зимой? Не в холодном же, временно сляпанном из жести боксе.

Московские поставщики, зная свое монопольное положение, снижать цену на запчасти не хотели, а наоборот, от партии к партии повышали. Цена на запчасти была самым узким местом в его бизнесе. Это узкое место и требовалось, как говорил его любимый университетский преподаватель, «расшить». Собственно, правильные решения частенько лежат на поверхности. Надо только взглянуть на проблему под другим углом. С другой стороны. И будущий экономист придумал. Решение пришло само собой.

Пришла пора выбирать тему для дипломной работы. Кирилл давно ее обдумывал и сейчас вдруг окончательно понял. Он решил, что работу будет делать по придуманной им для своей мастерской идее с запчастями для иномарок.

После очередной лекции подошел к преподавателю, главе холдинга, назначенному руководителем его дипломной работы, и передал развернутый бизнес-план, который и намеревался сделать этой самой дипломной работой. Там Кирилл предлагал на небольшом механическом заводе, входящем в холдинг и не очень-то загруженном заказами, организовать участок по изготовлению запчастей к иномаркам. Кирилл знал этот завод. На нем когда-то работал Григорьич. Там в начале своей деятельности они заказывали приспособления для монтажа и демонтажа неисправных узлов. Иногда втихаря, чтобы не узнало начальство завода, там делали для них и некоторые запчасти. Поэтому Кирилл подробно описал и правильную структуру участка, и предстоящие затраты, и рекомендуемые цены для продажи, и ожидаемую прибыль.

В качестве подразделения, определяющего правильность маркетинговой политики, предложил свою автомастерскую и обосновал это тем, что лучше него никто не знает рынок. Он знает, в каких запчастях есть потребность, в каком количестве, а главное, знает из чего и как делать эти запчасти и имеет чертежи. На последнем листе указал свой номер телефона и стал ожидать.

На четвертый день от главы холдинга позвонила секретарша и пригласила приехать.

Кирилл уже бывал в этом огромном помпезном кабинете. Два раза. Перед практикой. Но тогда не присматривался ни к обстановке, ни к стенам, ни к виду из окон. Когда пришел в первый раз, волновался, слушал общие напутствия генерального директора – их преподавателя. Но это в университете он был преподавателем, а здесь казался недоступным, небожителем, почти божеством. Даже самые бойкие студенты в тот раз помалкивали, не могли ни осмотреться, ни разглядеть мебель, ни задать дельные вопросы. Только он пересилил этот паралич и попросился в аналитический центр. Директор поглядел на него, чуть заметно усмехнулся и согласился. После практики было обсуждение, и Кирилл на вопрос о том, какие недочеты в работе увидел и что может предложить для их устранения, сделал два конкретных и точных замечания. Гендиректор тогда записал их на настольном календаре и сказал, что студент не зря работал месяц. И даже выдал небольшую премию за дельные предложения.

В этот раз Кирилл держался свободно, уверенно.

Кабинет был действительно большим. К главному столу из темного и по виду очень дорогого дерева примыкал длиннющий стол заседаний, вокруг которого стояли стулья с резными ножками в стиле какого-нибудь Людовика. Эта помпезная обстановка создавала атмосферу торжественной строгости, значительности, напряженности, а огромный, длиной метра два и такой же высоты аквариум по задумке должен был снимать напряжение, но не снимал его. Стены были обиты полированными листами из такого же красивого дерева, висело несколько картин в позолоченных рамах. «Наверное, передвижники», – подумал Кирилл.

А на потолке на равном расстоянии сверкали хрусталем четыре золоченые люстры. На самом главном столе стояла лампа с мраморным куполом и основанием из темной бронзы. Рядом чернильный прибор. На приборе, на медной, слегка позеленевшей от времени траве, между красивыми чернильницами в виде толстых дубовых пней отдыхал золотой олень, на рогах которого лежала ручка. Под лампой сторожила покой всего этого великолепия бронзовая охотничья собака. И аквариум, и стены, и картины, и дорогие музейные антикварные штуковины должны были вогнать слабонервного посетителя в ступор, подавить его волю от осознания огромных возможностей, причастности к власти и богатству главы холдинга, способного вот так запросто собрать в одном рабочем кабинете целый музей из редких старинных вещей.

Только Кирилла это не касалось. Он знал, зачем сюда пришел и знал, с чем должен уйти.

– Здравствуй, Кирилл, – глава холдинга встал с удобного современного кресла, удивительным образом не выпадавшего из музейно-антикварной обстановки кабинета, и направился навстречу.

– Здравствуйте, Владислав Кузьмич.

– Ты, дорогой мой ученик, второй раз меня удивляешь. Кстати, должен заметить, что я не каждого, кому преподаю, называю своим учеником! Вот тебя называю! Потому что ты толковый и есть у тебя то, что теперь называют хоризма и креатив. В прошлом году после практики толковые изменения в структуре холдинга предложил, сейчас интересный бизнес-план. Давненько мне ничего подобного не предлагали. Увы, думаю, что сотрудники и не смогут предложить. Они там в своих кабинетах на подчиненных орут, будто маралы во время гона, а здесь не то что предложить дельное, дышать боятся! Трусливы, как зайцы, шкодливы, как кошки! Ну да ладно, это лирическое отступление.

Глава холдинга, как дирижер, сделал рукой движение вниз, затем указал на стул, ближайший к своему креслу, и предложил:

– Присаживайся, Кирилл, есть что обсудить.

Не прерывая разговор, он вернулся за стол в кресло и продолжил:

– Предложение твое в принципе принимается. Участок для таких работ у нас имеется. Достался мне этот завод недавно. Хозяева бывшие довели его до полной разрухи. Собирались банкротить. Но в областной администрации предложили, и я на свою голову взял его в холдинг. Скажу честно, не очень-то знал, что с ним делать. Директор мехзавода и его финансовый директор постоянно предлагают большую часть производства закрыть. Я не спешил, во-первых, не могу просто так рабочих уволить. Людям семьи кормить надо, да и потом, когда понадобятся, уже не соберешь. Лучшие рабочие найдут работу, а с плохими много не наделаешь. Да и городскому руководству обещал не увольнять рабочих. Во-вторых, стоит закрыть любой участок, станки останутся без присмотра, их за месяц раскурочат. А эти «начальнички», «ушами-хлоп-топ-менеджеры» после будут только плечами пожимать. Скорее я их уволю. Но, видимо, не зря не закрывал, интуиция не подвела. Твое предложение мне сейчас весьма кстати. Но есть вопросы. Давай по порядку.

Глава холдинга открыл папку и достал проект Кирилла. Кирилл увидел множество пометок и записей на полях. Ими была исписана и оборотная чистая сторона каждого листа.

– Откуда взят объем годового производства запчастей? – продолжал Владислав Кузьмич. – На чем эти данные основаны? У тебя указано в рублях, а мне надо понять, сколько это будет деталей, какие конкретно понадобятся операции для их изготовления? Сколько часов фрезерных, токарных, сверлильных работ? Сколько рабочих и каких специальностей необходимо будет задействовать, какой квалификации? Какая общая численность персонала должна быть на этом производстве?

Кирилл хорошо подготовился к таким вопросом. Он рассказал про свою автомастерскую, про то, что покупал такие запчасти в Москве у мелких оптовиков. Не скрывал ничего.

Было видно, что это будущее производство Кирилл чувствовал, жил им. Он его придумал и представлял каждую операцию. До того, как все написать в бизнес-плане, раз пять заходил к начальнику цеха, подружился с ним и пофантазировал, что и как надо сделать, чтобы начать производство запчастей. Поэтому знал, что будет делать каждый рабочий. Даже знал конкретно, кто будет этот рабочий.