Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

Манве поднялся, неспешно подошел по яркому мозаичному полу к витражному окну. Радуга стояла в тихом теплом зале, радуга, поднимающаяся от драгоценной блестящей мозаики пола и золотых блестящих колонн, причудливо изогнутых, обвитых гирляндами драгоценных каменьев. Пылинки не плясали в чистом безвкусном воздухе. Свет струился сквозь разноцветные окна и, отражаясь в миллионах граней, радужным сиянием сходился на золотом троне, скрадывая все очертания. Молчание - усыпляющее, чистое, безвкусное, как валинорский воздух. Намо вздрогнул, когда Манве, наконец, заговорил. Он по-прежнему смотрел в окно.

– Одному тебе откроюсь. Мне было слово от Эру, Отца Сущего. И сказано было: песнь Арды нарушена. Ведомо мне, что в Конце Времен, когда замысел Единого свершится, Арда раскинется среди Эа, и Сильмариллы вновь явятся, и оживут Деревья, и свет их равно разольется из конца в конец Арды...

Лицо Манве сияло вдохновением.

– ...и великая Песнь зазвучит из уст Айнур, и Валар, и Майяр, и Элдар...

– А Люди?

– Тогда Единый откроет нам их пути, и мы поймем их, и в общем хоре воспоют они. Но, брат мой, нам не свершить этого, пока Арда под пятой Моргота. Он, он один мешает свершению Замысла, отравляя мысли, убивая, совращая. Он могуч и ужасен, и я боюсь, что он уничтожит Арду. Брат, я бы давно уже изгнал его за Стену Ночи - пусть скитается, где хочет, но ведь он не уйдет просто так! Он разрушит Арду - не ему, так никому! Он разрушает души! Помнишь, что он сделал с Эльфами?

Намо вздрогнул.

– Брат, помоги. Ты видишь и знаешь. Я все открыл тебе. Помоги мне. Я согласен даже на мир с ним. Помоги.

Намо неотрывно смотрел в лицо Манве. Все происходящее окончательно смутило его разум. Прекрасное лицо Манве было полно тревоги, чистые лазурные глаза смотрели прямо, и великая забота была в них. Он был прекрасен, Король Арды. Он просил помощи. Намо вспомнил другие глаза, переполненные болью. "Даже здесь я вижу звезды..." Скованные руки творца... Великое непонимание, что разделило этих двоих. Вот она - гибель Арды. Свет и Тьма, сплетенные воедино, великое движение; вот она - песнь Арды... Он видел эту нить, слышал эту струну, и радость поднималась в нем. Он видел братьев рядом.

Радость? Он схватил свое я за горло. "Не торопись. Не забывай".

– Почему ты думаешь, что Мелькор хочет гибели Арды?

– А разве ты не видишь, что лишь его волей нарушен замысел Эру? Ты знаешь, что делать?

– Кажется, знаю. Вы должны заключить мир. Как равные.

– Мир? С ним? После того, что он сделал? После всех войн, после Орков?

– Согласись, то, что сделал с ним ты, не может склонить к приязни к тебе.

– Не я один судил его!

– Ты - король. Ты мог сказать свое слово.

– Не мог! Я пошел бы против Эру, против моих братьев и сестер.

– А он тебе не брат?

– Манве отвернулся.

– Намо, что же делать, что?

– Я сказал.

– Но как? Он не примет гонца. Он так уверен в своей силе и неуязвимости...

– О чем ты говоришь, Манве? Какая неуязвимость? Почему ты пытаешься сделать из него злодея? Разве Эльфы не сокрушили его войска? Разве сам он - Вала - не изранен Финголфином? Разве его не ранил Человек?

– Человек?

– Да, Берен.

– Ты не говорил.

– Ты не спрашивал. Манве, он не сильнее нас. Да, он могуч, достаточно могуч, чтобы помочь тебе в твоих трудах. Но он не разрушитель, Манве.

– Тогда, может, он и согласится... И что будет?

– Я это вижу. Арда будет воистину прекрасна и благословенна. Люди станут равными Бессмертным, а их дар Свободы позволит им сделать Арду столь прекрасным миром, что не предвидит даже Эру. Разве не возрадуется он? Разве не во славу будет это нам?

– Может, ты и прав, - задумчиво промолвил Манве.
– Но как же замысел Эру?

– А был ли его замысел таков? Ведь мы не видели всего, брат.

– Не видели... Да. Но... что будет, если мы не сможем... договориться?

– Я не хочу об этом думать. Смерть вновь придет в Валинор. Арда замрет. Как будет жить разум, если затихнет сердце? Я видел...

– Ты уверен?

– Я умею видеть.

– Значит, два пути... Но, может мы сумеем и без... него?

– Сумеем, но чем ты заменишь долю Мелькора? Это будет другой мир, ущербный. Такова истина.

– Я понял. Я скажу на Совете. Пусть решают все.

– Манве...

– Я понимаю тебя. Я клянусь - никто из Валар не ступит на берега Средиземья. Я клянусь - пальцем не коснусь его. Я клянусь - каждый будет выслушан и мера заблуждений каждого будет определена, и мера искупления назначена будет каждому.

Немного спустя после беседы с Манве радость Намо сменилась сомнением, а затем ощущением собственной невероятной глупости и какого-то стыда. Мучительнее всего было то, что он никак не мог понять причины этого неуютного чувства. Ведь он искренне пытался быть беспристрастным и справедливым к обеим сторонам. Он искренне желал примирения и хотел в него верить - но почему-то не верил. Предчувствие, всегда безошибочное, противоречило доводам разума. Или Манве менее холоден, чем казалось Намо, и его чувства могут одолеть разум? Намо не знал.

– Так что же здесь думать!
– кричал Тулкас, потрясая кулаками.
– Если он с Эльфами и даже с Людьми справиться не в силах, то...

– Умерь свой гнев, могучий Тулкас. Я сказал: два пути у нас. Решайте.

– О чем спорить, супруг мой? Воля Эру священна. И тот мир, что задумал Отец, должен быть построен. Значит, Враг должен быть сокрушен.

– Разве не было тебе слова Эру?
– удивился Ороме.

– Да, но...
– Манве не мог смотреть в глаза Намо. Но ведь все шло очень удачно, решало большинство...

– И что будет, если Арда станет владением Людей? Что ты будешь за король? Над кем? Над Эльфами? Над Валинором? А Люди - ему?

– Судьбы Арды решать не владыкам ее. Пусть слова свои скажут дети Арды, те, кто живет в ней, и кому Арда принадлежит по праву. Их воле мы подчинимся.

Манве говорил спокойно и уверенно - олицетворение высшей справедливости. Слова - холодные хрустальные капли.

– Я хочу знать - во благо ли Арде деяния брата моего. Я хочу знать следует ли нам говорить с ним или начать беспощадную войну. Я хочу знать отправить ли к нему посланца, дабы он сам пришел на суд Валар под честное мое слово, что я не трону его?

Молчала Варда. Молчал Тулкас - не от раздумий, он был лишь в изумлении. Что возиться-то с Врагом? Бей, и все.

– Гонца?
– наконец, выдохнул Ороме.
– Ты забыл, как он чуть не убил благородного Отца Орлов?

– А мы разве не убили его посланника?
– спросил Намо.

– Страшен во гневе Гнев Эру, - насмешливо сказал Ирмо.
– Почему бы не разгневаться и Мелькору? Или гибель Майя не стоит вырванного хвоста Соронтура?

– И все же это опасно. Довольно было смертей, - сказал Манве.