Черная роза

Гудулич вернул листок лейтенанту.

–  Почерк ваш, лейтенант. Буриан кивнул.

–  Точная копия. Оригинал, вероятно, затерялся. Гудулич глотнул слюну.

–  Впрочем, то, о чем пишет Бёжи, соответствует действительности,- заметил он.

–  Согласен, но все это выглядит несколько странно. Мог бы я, к примеру, показать это письмецо Карою Халмади?

–  Ни в коем случае! Он крайне ревнив. Не так ли, тетушка Дитер?

–  Карой Халмади чуть ли не с детских лет ревновал к Гудуличу. Девушке, за которой ухаживал Карой, он разрешал общаться с кем угодно, только не с Гезой.

–  Неужто вы были таким донжуаном, Геза? Гудулич выпятил грудь:

–  Что значит «был»? Вы не могли бы без оскорблений?

Буриан махнул рукой, одним жестом решив пресечь, пустую болтовню. Оттянув Гезу на два сиденья в сторону, он тихо спросил:

–  Говори, где ты провел прошлую ночь? Бёжи все равно признается. Разве она выдержит такую пытку ревностью?

Последнюю фразу Буриан произнес как шутку, но выстрел оказался холостым.

–  Ты хотел бы услышать, что я провел эту ночь у Анны Тёре?

Буриан с сомнением покачал головой.

–  Нож мы тоже нашли,- сказал он.

–  В самом деле? Наверное, в каком-нибудь колодце? Буриан молча наблюдал за изумленным выражением лица председателя.

–  Точно. А лезвие у него такое длинное и острое, что им можно проткнуть дуб.

–  Возможно,- согласился Геза.- Только мне ни чего не известно ни про дуб, ни про бук.

–  Зря хорохоришься, Бёжике все равно даст нужные показания!

Но Гудулича не так-то легко было выбить из седла.

–  Ты же знаешь, что у нас с Бёжи ничего нет.

–  Знаю.

–  Недостает еще, чтобы ты столкнул лбами нас с Кароем Халмади. Ведь он не вступает в кооператив только из-за того, что… Одним словом, из-за меня. Удивляюсь, как он разрешил это сделать своей жене. В общем, кроме вреда, вся эта ерунда ничего не принесет.

–  Ну а Анна?

–  Ее нужно оставить в покое, хотя бы ради спокойствия моей собственной Юлишки. От одного имени Тёре кровяное давление у нее лезет вверх.

–  С кем же спала Анна Тёре минувшую ночь?

–  На этот вопрос я не ответил бы тебе, даже будучи ее духовником. На эту тему мужчины не исповедуются, не хвастаются и не жалуются.

–  Я понимаю.

26

–  С этим человеком я не хотел бы даже дышать одним воздухом. Я не видел его ни разу в жизни, но судьба просто не может сыграть столь дурную шутку, поставив вас рядом с ним.

Вместе с сержантом, который весь день простоял на посту, охраняя место преступления, Буриан обошел одну за другой все скобяные лавочки на площади в поисках точной или хотя бы приблизительной копии ножа, которым был убит Шайго. В конце концов им повезло - у одного из лавочников они нашли нечто похожее. Покупку аккуратно завернули в бумагу.

–  Нарушаю правила ведения следствия,- проворчал Буриан, когда сержант, отдав честь, удалился.

Не торопясь, словно на прогулке, он направился к дому Анны Тёре. В доме уже горел свет, но только на кухне. Заглянуть в окно мешала плотная штора.

Миновав убогий двор, он постучал в дверь кухни.

–  Откройте, Анна!

–  Кто там?- ответил голос старой Тёре. Вдова открыла дверь и узнала Буриана.

–  Войдите, пожалуйста. Мы как раз ужинаем. Действительно у стола сидели дети.

–  А где Анна?

–  Она очень устала и уже легла.

–  Мне необходимо с ней поговорить.

Тёре прошла в комнату. Вскоре там зажглась лампа.

–  Пожалуйста, войдите.

Анна, одетая, стояла возле стены, на которую почти не падал свет. На ее плечи был накинут шерстяной платок.

–  Вам холодно?

Анна кивнула. Слышно было, как у нее стучат зубы.

Буриан постоял в ожидании, что его пригласят сесть, но приглашения не последовало, и он сел сам, выбрав один из стульев.

–  Когда «темнеет, мы не впускаем к себе мужчин.

–  Знаю.

–  Но вы офицер, страж порядка. Зачем вы пришли?
– спросила Анна.

–  Вы не сказали мне всей правды, Анна.

–  Я… я не сказала?

–  Да. Я виделся с почтальоном. За последние полтора месяца вы не получили ни одного письма.

Помолчав, Буриан продолжал уже другим тоном.

–  Я отлично понимаю, Анна, что здесь не место об этом говорить. Но я скажу. Я видел утром того человека, что лежал там, на дороге. Чем больше мы говорим с вами, Анна, тем больше я удивляюсь вам.

Анна протестующе замотала головой.

–  Да, удивляюсь. И меня очень огорчило бы, если бы оказалось, что вы… Что он имел какое-то отношение к вам.

Анна молчала, неподвижно смотря перед собой.

–  Мне хотелось бы, чтобы вы сказали: нет, не имел.

Анна пыталась унять дрожь.

–  Сегодня кое-кто уже хотел услышать от меня такой ответ,- сказала она.

–  Гудулич?

–  Нет, не он.

–  Видите ли, мне известно, что Шайго ходил под вашими окнами, но вы ни разу не впустили его в дом. Мне говорили, что именно Шайго яростнее всех выступал против того, чтобы вас приняли в члены кооператива. Но потом… Можно понять этот неожиданный поворот. И я его понимаю. Он даже собирался отравить свою жену Маргит. Но при всем этом… Мне необходимо иметь точные сведения о том, что вы… с ним…

Буриан опять замолчал. Не слишком ли громко он говорит? Несомненно, в кухне подслушивают. Он окинул взглядом комнату. Обычная крестьянская горница. У стены старомодный диван. В простенке между окнами несколько картин в рамках. Сюжет из Библии и семейные фотографии. Сразу у двери - лежанка, за ней - гладильная доска.

Массивная гладильная доска. Белая, чистая, отлично выструганная. Он встал, подошел к ней.

Взяв доску в руки, провел ладонью по ее гладкой, словно отполированной, поверхности. Затем, прислонив доску к кровати, вернулся на свое место.

–  С этим человеком я не хотел бы даже дышать одним воздухом.

Буриан сам удивился, откуда у него взялась вдруг такая преувеличенная неприязнь.

–  Я не видел его ни разу в жизни, но судьба просто не может сыграть столь дурную шутку, поставив вас рядом с ним.

Анна упорно молчала, не желая отвечать. Тогда он сунул руку во внутренний карман кителя и достал оттуда продолговатый бумажный сверток. Развернув его, он вынул длинный, с узким лезвием нож, купленный на ярмарке, и положил его на стол. Затем снова взял его в руки.