Черная вдова

– Во всяком случае, такой же, - сказал Кичатов.
– Но Блинцов оказывал услуги Варламову и другого порядка. Об одной такой удалось разузнать Тер-Осипову. Ведь ОБХСС, слава богу, смотрит не только на документы. Пять лет назад в пригороде Южноморска была снесена старенькая развалюха, принадлежавшая Маргарите Прокофьевне Кроль. На месте хибарки силами рабочих СМУ № 1 был построен на берегу моря двухэтажный особняк. В порядке, так сказать, шефской помощи...

– А кто такая Кроль? Ветеран труда, партии?

– Простая учительница. На пенсии. Все дело в том, что Маргарита Прокофьевна похвасталась как-то перед соседями, что ее дочь живет в Москве и выходит замуж за заместителя министра... И действительно, будучи в Южноморске, Варламов каждый раз заезжал к бывшей учительнице. Правда, никогда не останавливался у нее, только навещал.

– А при чем здесь Блинцов?

– Так ведь СМУ № 1 подчиняется непосредственно его тресту! Более того, выстроить дом старушке Кроль помогли по личному указанию Блинцова!

– Иметь при живой жене официальную невесту...
– Игорь Андреевич покачал головой.
– Интересно, кто она?

– По-моему, скопилось немало вопросов, разрешить которые можно только в Москве, - заметил подполковник.
– Ян Арнольдович того же мнения и рвется в столицу.

– Я с вами согласен, - после некоторого раздумья сказал руководитель следственно-оперативной группы.
– Решилин, Великанов, Варламов - все они москвичи. Их связи, круг знакомых, интересы можно проследить только там. А теперь еще эта невеста Кима Харитоновича... Опять, значит, останемся без оперов, - хмыкнул он, почесывая затылок.
– Справимся, Дмитрий Александрович?

– Поднатужимся - осилим!
– засмеялся Кичатов.

Громко и отрывисто затрезвонил телефон. Междугородняя...

Игорь Андреевич взял трубку. Звонил капитан Жур из Барнаула. Чикуров сказал, чтобы Кичатов взял трубку параллельного телефона на своем столе.

– С Приваловым, слава богу, разобрался, - докладывал Виктор Павлович.

– И кто, так сказать, подлинный?
– спросил Игорь Андреевич.

– Который утонул в Южноморске, - ответил Жур.
– А тот, что работал в филармонии, фальшивый. Его настоящая фамилия - Комаров.

– Почему они жили с идентичными документами?

– Потому что это было выгодно обоим. Толстяк, то есть настоящий Привалов, по образованию провизор. Аптекарь. Но по призванию - большой любитель нетрудовых доходов. И в этом деле здорово преуспел. Недаром отгрохал себе памятник при жизни, носил титул "облепиховый король"...

– Какой, какой?
– переспросил подполковник.

– Об-ле-пи-хо-вый, - повторил по слогам капитан.
– Есть такая ягода.

– Знаю, - сказал подполковник.
– Очень целебная.

– Но еще целебнее масло из облепихи, - продолжал капитан.
– Спрос колоссальный! Все медицинские препараты из облепихи на строгом учете. Так вот, этого маслица государство вырабатывает пока еще далеко не достаточно. Естественно, где дефицит, поднимает голову частник. Собирают дикорастущую ягоду и добывают масло кустарным способом. Цена за пол-литра - пятьдесят рублей.

– Сколько?
– не поверил Чикуров.

– Полсотни, говорю, за бутылку... Некоторые подпольные фармацевты выжимают из облепихи на пятьдесят тысяч рублей маслица за один сезон! Привалов поначалу сам добывал дефицитное лекарство, но постепенно стал перекупщиком, за что и короновали его. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Облепихового промысла Привалову стало мало. Конечно, если швырнуть скульптору двадцать семь тысяч за памятник из бронзы. Вот он и занялся еще скупкой и перепродажей наркотиков.

– Ну а для чего ему нужен был Комаров?
– спросил Чикуров.

– Привалов постоянно в разъездах на своей машине, заниматься честным трудом времени нет, - стал объяснять Жур.
– С Комаровым они познакомились случайно. Комаров был БОМЖем*, находился в бегах как злостный алиментщик. Встретились и поняли, что нужны друг другу как воздух! "Облепиховый король" якобы потерял паспорт. Это так написано в его заявлении в милицию... Ему, естественно, выдали новый. Тогда Привалов один паспорт передал Комарову, а второй оставил себе. Одним выстрелом убил двух зайцев: теперь он вроде честно служил администратором ансамбля "Крылья молодости", и никто его не попрекал тунеядством, с другой стороны, Комаров тоже обезопасил себя: спрятался за чужую фамилию, никто не найдет и не накажет за бегство от уплаты алиментов.

______________

* БОМЖ - лицо без определенного места жительства.

– Хорошо устроились!
– усмехнулся Чикуров.

– Ну да! Комаров почти не бывает в Барнауле, все в разъездах. И когда Привалов уезжал по своим темным делам, тоже никого не удивляло!

– Но как же все-таки участковый не разобрался с двойной жизнью Привалова?
– посетовал Кичатов.

– И неудивительно, - сказал Игорь Андреевич.
– У нас, к сожалению, главное - документ, а не человек.

– Точно, - подтвердил Жур.
– У бумаг - великая сила! Но разобраться участковый и не стремился, потому что частенько захаживал к Приваловым, за сувенирами. Это теперь, когда местные товарищи узнали, что Привалов матерый спекулянт и распространитель наркотика, схватились за голову! Сейчас, слава богу, крепко берутся везде за искоренение наркомании. Уже нащупали кое-какие связи Привалова. Я попросил, чтобы они проинформировали вас, Игорь Андреевич.

– Прекрасно!
– обрадовался Чикуров.
– Просто отлично, Виктор Павлович! Видите ли, мы с Дмитрием Александровичем все больше склоняемся к мысли, что из-за этих проклятых наркотиков и разгорелся сыр-бор в Южноморске.

– Ясно, Игорь Андреевич, - откликнулся капитан, и в голосе его проскользнули торжествующие нотки: не зря, выходит, он работал в Барнауле.
– Какие будут дальнейшие указания?

– Как условились, теперь отправляйтесь в Алма-Ату, - сказал Чикуров. Разыщите Трешникова. Нужно установить, что и зачем искал он в море двадцать третьего октября? Почему улетел в Алма-Ату? Может быть, Трешников является курьером, то есть перевозит наркотики? Или сам заготавливает гашиш?

– Все понял, - отчеканил Жур.

Перед тем как проститься, Игорь Андреевич рассказал ему о том, что произошло за последнее время в Южноморске, в частности, о странном "глухонемом", сбежавшем из больницы.

По Москве гулял холодный ветер, швыряя в лицо прохожим сухие колючие снежинки. Чувствовалось - зима на пороге.

Как только Ян Арнольдович Латынис прилетел в столицу, тут же без промедления отправился в Министерство строительства.

Сдавая в гардеробе пальто, майор увидел в углу на полу портрет Варламова в траурной рамке. Видимо, он совсем недавно висел на видном месте. По словам гардеробщика, гражданская панихида и похороны состоялись дня два назад.

Но не дань уважения привела майора на место работы Варламова. Латыниса интересовало, где мог находиться Ким Харитонович двадцатого февраля 1982 года - в день, когда на окраине областного города в центре европейской части России была ограблена сберкасса.

В связи с тем что на похищенных тогда купюрах были обнаружены отпечатки пальцев Варламова, следовало проверить, а не скрывался ли под личиной "несчастной женщины" Кати сам Ким Харитонович? Предположение, конечно, дикое, но вдруг? Если он был наркоманом, то таких людей не смущают способы добычи денег, они готовы на любое преступление, лишь бы заполучить дурман. Эта версия вроде подкреплялась тем, что в море рядом с "жигуленком" нашли женский парик, а ведь налетчик предстал перед работниками сберкассы в женском обличье. Правда, как удалось установить, голова у Варламова была пятьдесят восьмого размера, а парик - пятьдесят шестого. Но учитывая, что некоторое время парик находился в воде, можно было бы предположить, что он просто-напросто усел.