Черная вдова

— А капитан Михайлюк еще работает?

— Нет, он еще при мне уволился, уехал куда-то.

— Куда, не подскажете?

— Понятия не имею, — вздохнул Данилин. — Может, на родину — он с Украины родом. А может, еще куда… Кто их знает. Разбросало людей по свету.

Вот один мой сослуживец в Белграде осел.

— В Белграде?

— Уехал в девяносто втором в Боснию добровольцем, с сербами против мусульман воевал, да так в этой Югославии и остался. Приженился вроде на местной, теперь вот и гражданство югославское получил. Вот как оно все поворачивается…

Старостин постарался вернуть разговор в прежнее русло:

— Скажите, Петр Иванович, а как случилось, что Наталье пришлось жить с такой опекуншей? Как она осиротела, иными словами?

Данилин отвел глаза и заговорил, глядя куда-то в сторону:

— Нехорошая история приключилась. Ехали ее родители на машине и врезались на скорости в дерево. Оба погибли.

— Да, — вздохнул Старостин, — неприятная история. Ну да что ж теперь…

С каждым такая случайность приключиться может.

— Так ведь в том-то и дело, что вовсе не случайность виновата.

Виноватым оказался один большой партийный работник — ехал пьяным за рулем служебной «Волги». Из-за него все и произошло. Ну, дело замяли, как полагается, перевели его с повышением в другое место.

— Вот, оказывается, в чем дело.

— Именно в этом. Кстати, как вас, простите? Майор Старостин? Первым секретарем был ваш однофамилец…

* * *

Утром следующего дня Наталья встретилась с Михайлюком.

— Я все узнал. — Федор был необычайно оживлен и то и дело взмахивал руками. — Шеф вчера по пьяной лавочке проболтался. У него ведь общие дела с Ольшанским по рекламной части. Гатаулин в счет аванса выдал Ольшанскому крупную сумму денег… Наличкой! И не просто наличкой, а «зеленью». Правда, сколько там, точно сказать не могу. Ольшанский держит их в своем офисном сейфе.

— Ну и что?

— Как что? — выкатил глаза Михайлюк. — Ты, может, порвала с ним?!

— Нет. И сегодня Андрей пригласил меня в ресторан. Но я не стану заниматься вымогательством, — с неожиданной твердостью заявила Наталья, — и на вашу хату его не поведу, хоть ты, дядя Федор, что хочешь со мной делай.

— Заткнись, дура! — грубо рявкнул на нее Михайлюк. — Или предпочитаешь зону топтать? Она напряженно молчала.

— Ладно, — неожиданно смягчился он, — от тебя ничего такого и не требуется. Хочешь крутить с ним — крути. Погуляйте в кабаке, пригласит к себе — да ради бога, иди. В общем, не будем торопить события. Я еще покумекаю.

Оставшись в машине один, Федор некоторое время молча сидел за рулем и курил. Он солгал, успокаивая Наталью. Еще накануне вечером, узнав, что в офисе Ольшанского хранится крупная сумма денег в американской валюте, он составил план действий. Намерение рекламщика провести сегодняшний вечер и, возможно, ночь с Натальей было ему только на руку и ускоряло развязку.

«Пускай побарахтаются в постели, — думал Федор, — а Цыгарь с Леней тем временем пошарят в офисе. Главное — обойтись без лишнего шума. С охраной проблемы могут возникнуть… Надо нейтрализовать… Нет, лучше обойти. Ладно, на месте разберемся».

* * *

Офис Ольшанского располагался на первом этаже невысокого здания, большую часть которого занимали помещения Института повышения квалификации работников машиностроительной отрасли. Над отдельным входом в офис рекламного агентства висела камера видеонаблюдения. В небольшой комнатке за тяжелой металлической дверью перед монитором скучали два охранника. Один из них, услышав трель телефонного аппарата, стоявшего на столе, снял трубку.

— Ну да, я. А что такое? Что, прямо сейчас? Да я не могу, у меня служба. — Оторвавшись на секунду от телефона и закрыв трубку рукой, он обратился к напарнику:

— Иваныч, слушай, тут такое дело… Начинается!

— Рожает?

— Вроде как схватки…

Второй охранник, мужчина средних лет с внешностью отставного милиционера, глянул на наручные часы.

— Начало двенадцатого…

— Может, отпустишь? Все-таки дело нешуточное, а родственники все, как назло, на дачу съехали из-за этой жары.

— Валяй. Здесь, тьфу-тьфу, все спокойно, а до утра как-нибудь один управлюсь.

Степан Цыганков и Леонид Михайлюк, сидевшие вместе с Федором в неказистых «Жигулях» в глубине двора неподалеку от офиса Ольшанского, внимательно наблюдали за происходящим.

Им было хорошо видно, как стальная двери офиса распахнулась и оттуда вышли два охранника. Пожав друг другу руки, они распрощались. Тот, что помоложе, сел в старенький «Москвич» и быстро уехал. Второй спустился с крыльца и, закурив, стал прохаживаться, поглядывая на усыпанное мерцающими звездами ясное небо.

— Чертова жара, — выругался он вслух, — третий месяц уже. Дом раскалился, как печка…

Цыгарь возбужденно заерзал, наблюдая за одиноким охранником.

— Леня, давай рискнем! — Он дернул подельника за рукав.

— Федя, а ты что скажешь? — обратился Михайлюк-младший к брату, сидевшему за рулем. Тот молчал.

— Федор, решайся скорее, — горячо зашептал Цыгарь. — Видишь, он там один остался! Оприходуем его без шума и пыли, под алкашей сработаем.

— Добро, — откликнулся наконец Федор Михайлюк, — только аккуратно…

Спустя минуту, когда охранник уже затушил окурок ногой и собирался вернуться на свой пост, к нему шатающейся походкой подошли двое мужчин, разминая на ходу сигареты.

— Слышь, браток, у тебя огонька не найдется? — заплетающимся языком спросил один из них — молодой парень довольно хлипкого на вид телосложения.

Второй, повыше ростом и покрупнее, держался сзади. Охранник подозрительным взглядом смерил подгулявших мужичков и, на всякий случай положив одну руку на кобуру с пистолетом, второй протянул зажигалку.

— Вот спасибо! — Парень потянулся к зажигалке и неожиданно нанес хлесткий удар охраннику в пах.

От резкой боли тот перегнулся пополам, и мгновенно подскочивший к нему Леня Михайлюк довершил дело мощнейшим ударом ребром ладони по шее.

Наблюдавший за происходящим Федор поспешил к ним.

— Не задерживайтесь во дворе! — громко прошептал он, дрожащей рукой нащупывая пистолет на поясе.

Цыгарь и Леня затащили охранника в офис и захлопнули за собой дверь.

Федор вернулся в машину.