Черная вдова
Шрифт:
Дом, в котором жил Данилин, в отличие от соседних коттеджей оказался скромным одноэтажным строением со старой черепичной крышей и небольшой кирпичной верандой. Хозяин в огороде окучивал тяпкой картошку.
Данилин был одет в выцветшее трико с отвисшими коленями, застиранную майку и довольно забавную пляжную панаму.
— Петр Иванович? — перегнувшись через калитку, окликнул его Старостин.
Мужчина замер, обернулся, некоторое время всматривался в незнакомца, после чего неторопливо направился к нему.
— Он самый, — приближаясь, отозвался Данилин. —
— Майор Старостин, Московский уголовный розыск, — представился гость, демонстрируя удостоверение.
— Ну и ну! — удивился Данилин. — Я-то в вас сразу следователя вычислил, но не предполагал, что из такого далека пожаловали. Это по какому ж поводу старика вспомнили?
— По служебному, Петр Иванович.
— Так ведь я давно на пенсии.
— Меня привели к вам, так сказать, дела давно минувших дней.
— Тогда входите, — Данилин открыл калитку, пропуская гостя во двор. — Присядем?
Они прошли к вкопанному в землю столу с двумя небольшими скамейками возле него.
— Рассказывайте, что вас в такую даль забросило.
— Я, Петр Иванович, расследую убийство, недавно происшедшее в Москве. В одном лесопарке нашли труп женщины, на теле которой обнаружено двадцать восемь ножевых ран. Есть одна интересная деталь: на обеих щеках жертвы были также порезы в виде креста. К тому же лицо сильно измалевано косметикой: губы в помаде тени всякие, белила. Все говорит о том, что убийство совершено человеком с патологическими отклонениями в психике. Я поинтересовался, не случалось ли что-либо подобное раньше. И мне удалось выяснить, что ровно десять лет назад здесь, в Калининградской области…
— Да-да, припоминаю, — перебил его Данилин. — Было нечто подобное в Светлогорске. Я тогда работал в уголовном розыске, и этим занимался наш отдел.
Однако убийцу мы так и не нашли. Помнится, как раз много шума было по поводу Чикатило и витебского дела. Наше начальство перепугалось: вдруг и у нас в области завелся подобный монстр? Понятно, кому хотелось прогреметь на весь Союз, как Ростов и Витебск? Тем более что город — курортный. Но все обошлось, ничего подобного больше не случалось. Во всяком случае, пока я работал, убийств с подобным почерком не было.
— А деталей каких-нибудь не припомните? Кем была погибшая, найдено ли орудие преступления?
— Нет, ножа не нашли. А насчет убитой… Фамилию забыл, а вот род занятий — портовая проститутка, как нам удалось выяснить. У нас их к тому времени много развелось. Моряки, понимаете ли, все при деньгах, да после воздержания… И иностранцы тоже. Немцы ж в свой Кениг, как арабы в Мекку, ломятся. Но не думаю, что между этими делами существует некая связь. Все-таки десять лет прошло. К тому же от Светлогорска до Москвы приличное расстояние…
— Расстояние в наше время не препятствие.
Данилина слова майора не убедили:
— Даже если в обоих случаях убийца — один и тот же человек, сомневаюсь, что вам удастся найти зацепку и свести эти два дела воедино.
Старостин хитро посмотрел на собеседника.
— Это как сказать… Видите ли, Петр Иванович, кое-какая зацепка у меня уже есть. Поэтому и сижу тут перед вами. Не припомните ли еще такого: 11 июля того же 1989 года в реанимацию попала некая Леокадия Кошелева —
зав постановочной частью вашего областного драмтеатра. Эта фамилия вам ни о чем не говорит?Данилин усмехнулся:
— Ляля Кошелева? Как же, как же, небезызвестная личность.
В предчувствии удачи Старостин нервно пошарил рукой в кармане и достал сигареты.
— Богема… Эта публика, — продолжал Данилин, — никогда не отличалась высокой нравственностью. К Ляле Кошелевой это имеет прямое отношение. К тому же город у нас — портовый, а потому проблемы с наркотиками, проституцией, сводниками, фарцовщиками всякими были всегда. Вот и за Лялей грешки велись: она покуривала «травку» и приторговывала ею заодно. Правда, надо отдать должное: с поличным схватить нам ее ни разу не удалось. А вот административные задержания за сводничество случались, но без серьезных последствий для Ляли. То руководство театра ее отмазывало, то еще кто-нибудь сверху звонил…
— Кошелева была таким ценным работником? — поинтересовался Старостин.
— Да кто их там разберет? Обеспечивала, так сказать, весь комплекс услуг. Кому надо…
— И как же ей опекунство доверили над племянницей?
— Вы и про это знаете? — удивился Данилин.
— Работаем.
— Так ведь не было оснований для отказа: судимостей за ней не водилось, а девчонке она была ближайшей родственницей. Ох и намучилась она с ней!
— Кто с кем?
— Племянница с теткой. У той квартира была — настоящий притон.
Постоянно «девочки» ее собирались, пьянствовали, дебоширили. А Натаха в школу ходила, уроки надо было делать… Училась она плохо, да это и понятно — ходила вечно полуголодная… В одном ей повезло: в театре ее любили, выросла, можно сказать, при нем. Пока не подросла. А там уже произошла эта история с теткой.
«Вот они откуда — самостоятельность, любовь к театру и скрытность», — подумал Старостин.
— Вы так хорошо помните о какой-то там девчонке-подростке.
— Так ведь моя дочка младшая с нею в одном классе училась, — усмехнулся пенсионер. — Наташа и дома у нас нередко бывала. Город-то у нас не очень большой. Военных, конечно, много, но они всегда особняком держались. Да и вообще — мир тесен.
— Это точно, — согласился Старостин и решил быть поаккуратнее в своих расспросах.
— А что между ними произошло в тот вечер? — поинтересовался он. — Между, как вы говорите, Лялей и ее племянницей.
— Нам удалось узнать немногое. Судя по тому, что рассказали соседи, подрались они тогда. Видно, девчонка толкнула тетку, та упала и разбила голову.
— А на какой почве могла возникнуть ссора?
— Почва?.. — Данилин как-то странно усмехнулся и посмотрел в сторону. — Почва… В принципе об этом многие знали. Дело в том, что Кошелева была, как сейчас принято говорить, нетрадиционной сексуальной ориентации.
— Лесбиянка? — уточнил Старостин.
— Именно. Видимо, потому она и не стала писать заявление на племянницу, чтобы не вытаскивать все это на свет божий. А девчонка, как я предполагаю, испугалась и убежала из дому. Мы ее пытались разыскать. Работал по этому делу капитан Михайлюк — сосед их, кстати, по дому. Но все безуспешно. А потом я ушел на пенсию…