Черная жемчужина императора

«Киллер» замедлил шаг, прошелся вдоль жилого дома, заглянул в один из подъездов, дверь которого оставил открытой забывчивый жилец, приостановился, будто размышляя о чем-то, вернулся обратно, озираясь, словно подбирая подходящее для засады место… заприметил какое-то маленькое строение и укрылся за ним. «Трансформаторная будка?
– догадался Альберт, подкравшись ближе.
– Точно. Что это он задумал?»

Парень пристроил сумку на землю, присел на корточки, и до уха Ростовцева долетели характерные звуки… будто неизвестный собирает винтовку.

–  Я не параноик!
– обрадовался Альберт.

– Я провидец. У меня потрясающее чутье!

Тем временем «киллер» выбрал удобную позу и прицелился. Он кого-то ждал. Непохоже было, чтобы он предварительно изучил местность, но позицию интуитивно выбрал правильную, - кто бы ни вышел из дома, ему придется пройти мимо трансформаторной будки. Если сразу у подъезда не сядет в машину. Однако опытный стрелок успеет сделать свое дело и в этом случае. Впрочем, пара машин во дворе стояли несколько в отдалении, так что…

Бронированная дверь первого парадного с лязгом открылась, и на ступеньках появился человек. Выстрела не последовало… Парень держал человека на прицеле, давая возможность спуститься, пройти вперед, к дороге. Изумление помешало Ростовцеву собраться, отвлекло на миг. Он не поверил своим глазам! Что-то мелькнуло сбоку от предполагаемой жертвы, стрелок замешкался… и Ростовцев, подчиняясь необъяснимому порыву, ощущая, как выброс адреналина взбурлил кровь, бросился к «киллеру», повалил и прижал своим телом к земле… одновременно тренированным движением откидывая в сторону винтовку…

–  Ах вы… мерзавец!
– прохрипел тот.
– Отпустите меня… отпустите…

Его голос, а главное, его мягкое, совсем не мужское тело, и запах… слабый аромат шампуня или духов, повергли Альберта в недоумение, которое стремительно перерастало в мучительное чувство вины. Пока он приходил в себя, пытаясь справиться с отчаянно брыкающимся стрелком, кто-то пустил таки в ход оружие. Скорее угадав, чем услышав погашенный глушителем выстрел, Ростовцев, не выпуская из тесных объятий свою добычу, резко перевернулся, прячась за угол трансформаторной будки…

Он не видел, как в темноте кто-то выбил из рук стрелявшего пистолет и скрутил его, бормоча: «Ай-яй-яй, господин Треусов, как безобразно вы себя ведете! Плохо вас мама воспитала! Не научила правилам хорошего тона! Кто же в людей стреляет без предупреждения?»

Павел Андреевич не сопротивлялся, - он не успел толком сообразить, что происходит. Он пальнул наугад, на шум и метнувшуюся около трансформаторной будки тень, на громкую, испугавшую его возню.

–  У вас пистолет с глушителем всегда с собой?
– защелкивая на его запястьях наручники, поинтересовался Смирнов.
– Как носовой платок, да? Непременный атрибут истинного джентльмена.

–  Какое вы имеете право?
– рявкнул, опомнившись, Треусов.
– Освободите меня немедленно. Мне угрожали! На меня хотели напасть! С тех пор, как убили мою жену… я ношу с собой оружие!

–  Для самозащиты? Как я сразу не догадался?! И куда же вы направлялись в столь поздний час, милейший Павел Андреевич… невзирая на грозящую вам опасность?

–  Не ваше дело!

–  Как сказать, - ухмыльнулся сыщик.

– Возможно, я ваш ангел-хранитель. А вы вместо благодарности грубияните! Стыдно, дорогой.

И тут, словно в подтверждение его слов, из тени вышел Ростовцев, в одной руке держа винтовку, а в другой… Лику. Шапочка с козырьком свалилась с нее во время борьбы, волосы растрепались, а глаза сверкали, как у рыси.

–  Минуту назад пуля из этого ружья разнесла бы вам голову, Треусов, - заявил он.
– Женщины, которые выросли в тайге, умеют попадать в цель. Вы мне жизнью обязаны. Но я прошу только одного, - объясните, ради бога, что происходит?!

–  Ах ты… - задохнулся от возмущения Павел Андреевич.
– Дрянь! Маленькая подлая сучка! Ты меня обмануть вздумала?

Лика молчала, тяжело дыша, но глаз не опускала. Смирнов показал ей пистолет с глушителем, из которого выстрелил Треусов.

–  Видите, какую игрушку берет джентльмен, отправляясь на свидание?

–  А она?!
– завопил Павел Андреевич, пытаясь вырваться из крепкого захвата сыщика.
– Я же говорил, что меня хотят убить! Она сюда зачем с ружьем явилась? Я защищался…

–  Как вам удалось выманить его из дома, Лика?
– спросил Всеслав.
– Что вы ему такое сказали?

Ростовцев повернул ее лицом к себе, легонько встряхнул.

–  Говорите же! Я… не дам вас в обиду, как бы ни сложились обстоятельства.

–  Да, мадмуазель, - поддержал его сыщик.
– Вы уж соблаговолите объяснить свой поступок.

–  Я позвонила ему из автомата… и сказала… - невнятно начала она, - сказала… что узнала его там, в «Элегии», и догадалась, чего он добивается. Я предупредила, что… все расскажу сыщику, если он не оставит меня в покое. Я притворилась испуганной, не в себе… я и правда боюсь его. Он не остановится!

–  Вы… собирались убить Треусова?
– не поверил своим ушам Альберт Юрьевич.

–  У меня не было другого выхода. После моих слов он не стал бы ждать и часа! Я не сомневалась, что он захочет избавиться от меня, после того… - Она запнулась, не договорила, закончила фразу по-другому.
– И… решила его опередить. Я бы не промахнулась.

–  Вы же не знаете города, - удивился Ростовцев.
– Пока вы добрались, пока нашли нужную улицу… А если бы он вышел из дому раньше, чем вы рассчитывали, если бы… - Тут он вспомнил, как «парень», за которым он следил, воспользовался таксофоном, находясь почти у цели, - и замолчал. Лика не казалась умной, она в самом деле была умна.

Вдогонку его мыслям она покачала головой.

–  Я позвонила, когда добралась до места.

Теперь молчал Ростовцев. Лика предстала перед ним не совсем такой… вернее, совсем не похожей на тот образ, который он создавал в своем воображении. Настоящая Лика поставила его в тупик, поразила его… что, как он полагал, было не под силу ни одной женщине. Впервые он не вспомнил о Юле, о непроходящей юношеской любви к ней, не начал сравнивать, не затосковал…

–  Вы действительно узнали его в «Элегии»?
– с сомнением спросила Ева.