Чернила для мыслей, ром для души или "Дневник писателя"

– Можем поехать ко мне.
– Мило строя глазки, ответила она.

– Не думаю, что это хорошая идея, иначе интервью у нас может не получиться.
– Улыбнулся я, вспоминая Аню, ждущую меня дома.

– Тогда пойдем, тут неподалеку есть тихое кафе, людей мало, музыка играет не громко. Идеально, чтобы поговорить.
– Немного расстроившись, ответила она.

– Послушай, мне крайне неловко, но я даже не знаю, как тебя зовут.
– Сказал я.

– Настя.
– Не особо обратив внимание на этот вопрос, ответила она.

Кафе, в которое мы зашли, и вправду было довольно тихим и уютным местом. Заказав напитки, мы приступили к делу.

– Итак, ты готов?

– Сделав глубокий вдох, спросила Настя.

– Да, приступим.
– В глубине души я не был уверен, что готов.

– О тебе мало что известно, до того момента как ты стал тем, кем сейчас являешься. Расскажи немного о своем детстве.
– Попросила она.

– Совершенно обычное детство. Бегал по двору, гулял с друзьями, ходил в обычную школу. Жили мы достаточно бедно, у меня даже интернета до лет четырнадцати не было. От безделья - начал много читать, поначалу простенькую литературу, вроде фэнтези и приключений. Чуть позже втянулся и перечитал все, что попало под руку.
– Очень сомневаюсь, что это будет интересное интервью.

– Какую из прочитанных книг в то время, ты мог бы выделить?
– Задала она вопрос.

– Очень сложный вопрос. Будучи чуть постарше, я больше всего увлекался Ремарком, Буковски, Сэлинджером, Палаником, Пелевином, Булгаковым. Ничего особенного, то, что читают все подростки.
– Пытаясь что-то выделить из тонны прочитанной литературы, ответил я.

– Думаешь подростки до сих пор читают? Как ты относишься к подрастающему поколению?
– Продолжила она.

– Исходя из последних наблюдений, я был впечатлен тем, насколько они быстрее взрослеют, чем даже наше поколение. Не знаю, чем это обусловлено. Тем ли, что они с пеленок имели доступ к любой информации в интернете или же нарастающим кризисом в нашей стране и мире, но это бросается в глаза. Да, насчет чтения, я уверен, что есть и те, кто читает.
– Не особо вдаваясь в философские рассуждения ответил я.

– По твоему творчеству можно сказать, что ты довольно либеральных взглядов. Никогда не думал о том, что такая позиция воспитывает в людях эгоизм?
– Задала она следующий вопрос.

– Без сомнений, это так и есть. Когда тебе отовсюду говорят, что ты личность, что одинаковых людей не бывает, ты начинаешь верить в это, чувствовать себя особенным. Появляется ощущение вседозволенности и тогда либерализм забивает гол в свои ворота, так как его послушники забывают про один из его главных принципов. Твои права и свободы, заканчиваются там, где начинаются права другого человека.
– Заметил я.

– Как ты считаешь, почему ты начал писать? Тоже почувствовал себя особенным? Как ты пришел к этому?
– Задала она мой нелюбимый вопрос.

– Я не смогу объяснить это так просто. Однажды мне просто хотелось выплеснуть свои мысли. Я просто сел и сделал это. Затем прочел то, что получилось, скомкал и выбросил. Но сам процесс мне понравился. Так все и началось. В один момент мне действительно казалось, что я уникальный и мои книги должны прочесть люди, так я донесу им свои неповторимые мысли. Но это быстро прошло, когда, выложив свои первые работы в интернет, я словил первую оплеуху критики. Единственное, с чем я могу себя поздравить, так это с тем, что я не расплакался и не бросил писать, а стал усердно работать и совершенствоваться. Вот и все.
– Стараясь не углубляться в свои переживания, ответил я.

– Не считаешь ли ты, что бедность стимулировала тебя?
– Спросила Настя.

– Конечно. Как бы там ни было, я не писал ради денег, но в глубине души, мне хотелось, чтобы я смог заработать на этом и вырваться из того замкнутого круга, в котором живут многие люди.

– Не стесняясь этого, ответил я.

– Кого из других более-менее современных авторов ты бы мог выделить?
– Настя сидела, закинув ногу на ногу и выглядела крайне мило, то и дело прикусывая колпачок от своей ручки.

– Пожалуй, Карлоса Кастанеду. Сейчас я не являюсь фанатом его книг, но в свое время перечитал его полностью. Тогда, правда, меня сильно впечатлило, и я даже попал под влияние его учений. Ходил как дурак, какое-то время, пытался практиковать осознанные сновидения, сталкинг, сдвинуть свою точку сборки, стереть личную историю, даже травку попробовал. Но быстро забросил это дело, столкнувшись с непониманием окружающих меня близких людей. Сейчас с иронией вспоминаю то время. Все же, предполагаю, эти вещи стоит практиковать совершенно отчаявшимся людям, которым сложно жить в социуме, иначе горе-войну придется несладко. Но как же, чертяка, умел людям мозги пудрить, прямо завидую. Один из немногих действительно настоящих феноменов нашего времени.
– Усмехнувшись ответил я.

Я ожидал немного другого от этого интервью. Складывалось ощущение, что Настя не особо к нему готовилась, а сейчас витала в облаках, так как выглядела совершенно непрофессионально и несосредоточенно. Она скорее пыталась меня соблазнить, то и дело улыбаясь, стреляя глазами и облизывая губы, чем вовлечь меня в интересный диалог. Стало как-то даже обидно.

– Твои первые книги были фурором в свое время. Тогда только начинался кризис, война на востоке, несправедливые реформы. И ты писал об этом. Что же случилось потом? По мнению многих - те книги были действительно с характером, высказывали мнение народа.
– Внезапно посмотрев мне в глаза, спросила Настя.

– Что ж, я не стану скрывать. Мне стало страшно. Единого мнения быть не может, одним я нравился, другие же хотели вздернуть меня на дыбы. Да еще и с властью связываться не хотелось, учитывая то, как тогда обошлись со многими несогласными. Я не хотел в тюрьму.
– Сознался я.

– Редко кто в таком признается. Многие говорят, что просто нашли себя в других жанрах. Ждать ли нам когда-то возвращения того самого народного любимца?
– Не отрывая от меня взгляд, продолжила давить журналистка.

– Того уже никогда не будет. И я уже не так глуп и молод и время немного другое.
– Отвечая на её взгляд, произнес я.

– Неужели ты считаешь, что сейчас стало лучше, чем было тогда? Возможно просто ты больше не голодный и не бедный? Тебя больше не волнует вся эта мелочная жизнь окружающих?
– Каждый вопрос все лучше предыдущего.

– Стало хуже, чем было тогда. И я не говорил, что не вернусь к тому, что делал раньше. Просто теперь, я буду делать это по-другому. Сейчас мне уже не страшно.
– Вспоминая утреннюю новость Антона, ответил я.

– Что же заставило тебя передумать?
– Впервые с интересом спросила она.

– Не так давно в моей жизни произошло много событий, что сильно повлияли на мое мышление и заставили переосмыслить многое в своей жизни.
– Заметив её улыбку, завуалированно сказал я.

– Это как-то связано с наркотиками и отсутствием пальца на твоей руке?
– Продолжая улыбаться, спросила наглая журналистка.

– Отчасти. К счастью, это был довольно короткий период моей биографии и с ним покончено.
– Отрезал я.