Чернильная смерть
Шрифт:
— Доброе утро, Перепел, — тихо произнес он, устремив взгляд на башни замка. — Надеюсь, тебе плохо спалось! Ты, конечно, думаешь, что роли в этой истории уже распределены, но хватит уже тебе играть героя… Открывается занавес, акт второй: на сцену выходит Орфей. В какой роли? Разумеется, злодея. Ведь это всегда лучшая роль в пьесе!
Привет Свистуну
Нынче ночью в воздухе пахло Временем.
Он улыбнулся, мысленно оценивая свою выдумку.
Неплохая мысль. А в
Пылью, часами, человеком.
А если задуматься, какое оно — Время то есть — на слух?
Оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что
сыплется на крышку гроба, вроде дождя.
21
Перевод Л. Жданова.
Фарид не присутствовал при том, как Перепел въехал в ворота замка. «Ты останешься в лагере». Стоило Сажеруку произнести эти слова, и страх снова накликать на него смерть холодной рукой сжал горло Фарида. Вместе с ним среди пустых палаток остался Силач, потому что Черный Принц не пожелал верить, что и он может переодеться женщиной. Много часов просидели они в ожидании, но когда Мегги и все остальные наконец вернулись, с ними не было не только Перепела, но и Сажерука.
— Где он? — только Черному Принцу Фарид решился задать этот вопрос, хотя темное лицо атамана было до того мрачно, что даже медведь держался от него на расстоянии.
— Там, где Перепел, — ответил Принц и, увидев ошеломленное лицо Фарида, добавил: — Нет, не в тюрьме. Просто поблизости. Смерть соединила их, и только она может их теперь разлучить.
Поблизости. Фарид взглянул на палатку, где спала Мегги. Ему слышались тихие всхлипы, но он не решался идти к ней с утешениями. Мегги так и не простила ему, что он уговорил ее отца согласиться на сделку с Орфеем. К тому же перед палаткой сидел Дориа. На взгляд Фарида, он мог бы поменьше крутиться возле Мегги. К счастью, Дориа так же мало понимает в девушках, как и его не в меру сильный старший брат.
Вернувшиеся разбойники понуро сидели у костра. Некоторые даже не сняли женских платьев. Но Принц не дал своим людям утопить в вине страх перед будущим. Он отправил их на охоту. Ведь для детей Омбры, раз они собираются прятать их от Свистуна, понадобятся запасы — вяленое мясо и звериные шкуры для одеял и теплой одежды.
Но какое до этого дело Фариду? К разбойникам он не принадлежал, как не был своим в доме Орфея. Он не принадлежал до конца даже Мегги. Фарид целиком и полностью принадлежал одному человеку, но от него-то он и вынужден был держаться подальше из страха навлечь на него гибель…
Как раз стемнело — разбойники уже коптили мясо и натягивали шкуры между деревьями, — когда из леса выскочил Гвин. Фарид сперва принял его за Пролазу, пока не заметил седину на мордочке. Да, это был Гвин. С момента смерти Сажерука он смотрел на Фарида как на врага, но сейчас стал покусывать его за щиколотки, как делал раньше, приглашая поиграть, и тявкал до тех пор, пока Фарид не пошел за ним.
Куница бежала быстро, слишком быстро даже для легконогого Фарида, всегда убегавшего от преследователей. Но Гвин каждый раз поджидал его, нетерпеливо подергивая хвостом, и Фарид догонял, торопясь, насколько позволяла темнота, — ведь он знал, кто послал за ним зверька.
Они нашли Сажерука там, где город заканчивался упираясь в стену замка. Гора, на скате которой лепилась Омбра, уходила вверх так круто, что домов уже не было. Склон зарос колючим кустарником, из которого поднималась
глухая стена, грозная, словно каменный кулак. Окон в ней не было, лишь несколько зарешеченных щелей, пропускавших в тюрьму немного воздуха, чтобы узники не задохнулись еще до казни. В застенках Омбры никто не задерживался надолго. Приговоры выносились быстро и также быстро приводились в исполнение. Зачем долго кормить того, кого собираешься вздернуть? Только для Перепела судья должен был еще прибыть из-за Непроходимой Чащи. Пять дней, как шептались в Омбре, будет Змееглав добираться сюда в занавешенной черной тканью карете, и никто не мог поручиться, проживет ли Перепел хоть день после его прибытия.Сажерук стоял, прислонившись плечом к стене и опустив голову, как будто прислушивался к чему-то. Густая тень, которую отбрасывал замок, скрывала его от глаз стражи, расхаживавшей наверху среди зубцов.
Сажерук обернулся, лишь когда на него прыгнул Гвин. Прежде чем подбежать к учителю, Фарид опасливо поглядел наверх, на стражу, но солдат на стене не интересовала одинокая фигура. Один человек не может освободить Перепела. Стражники высматривали целые отряды, которые выйдут из ближнего леса или спустятся на канатах по склону выше замка, хотя Свистун, надо думать, догадывался, что даже Черный Принц не осмелится штурмовать крепость.
Небо над замком озарялось зеленоватыми вспышками от фейерверков Коптемаза. Зяблик праздновал победу. Свистун приказал всем комедиантам сочинять песни о его хитрости и поражении Перепела, но лишь немногие повиновались приказу. Большая часть молчала, и это молчание пело иную песню — о печали Омбры и слезах женщин, которые хоть и получили назад детей, но лишились надежды.
— Как тебе нравится огонь Коптемаза? — шепотом спросил Сажерук, когда Фарид прислонился рядом с ним к крепостной стене. — Наш друг кое-чему научился, правда?
— Все равно он бездарь, — шепнул в ответ Фарид, и Сажерук улыбнулся. Но тут же его лицо снова посерьезнело.
— Скоро полночь, — сказал он. — В это время Свистун любит оказывать узникам гостеприимство — кулаками, палкой, сапогами.
Он приложил ладони к стене и погладил камни, словно они могли рассказать ему, что происходит там, внутри.
— Он еще не пришел, — прошептал он. — Но уже скоро.
— Откуда ты знаешь? — Фариду иногда казалось, что из мертвых вернулся другой Сажерук, не тот, которого он знал.
— Волшебный Язык, или Перепел, называй его как хочешь… — тихо ответил Сажерук. — С тех пор как его голос вывел меня из царства мертвых, я знаю, что он чувствует, как если бы Смерть пересадила мне в грудь его сердце. А сейчас поймай-ка мне фею, не то Свистун изобьет его до полусмерти до восхода солнца. Только мне нужна разноцветная. Орфей наделил их своим тщеславием. Это очень удобно — стоит сказать им пару комплиментов, и они готовы на все.
Найти фею было нетрудно. Разноцветные создания Орфея заполонили все вокруг, и, хотя они не впадали в зимнюю спячку, как синие феи Фенолио, в этот поздний час ничего не стоило достать сонную кроху из гнезда. Она укусила Фарида, но он подул ей в лицо, как научил его Сажерук, так что она задохнулась и разжала зубки. Сажерук нашептал ей что-то, и вот она уже устремилась к зарешеченной щели и исчезла во тьме.
— Что ты ей сказал?
Огонь Коптемаза по-прежнему разъедал ядовитой зеленью ночное небо. Звезды и луна скрылись, а в воздухе повис едкий дым, от которого у Фарида выступили слезы на глазах.
— Рассказал, что дал Перепелу обещание послать к нему в темный застенок красивейшую из фей. А заодно она шепнет ему, что Змееглав через пять дней прибудет в Омбру, хотя кикиморы устилают его путь проклятиями, а мы тут пока постараемся отвлечь Свистуна, чтобы ему некогда было избивать заключенных.