Чернильный дневник

Барон улыбался ей все так же приветливо, но Аманда чувствовала молчаливую угрозу, исходившую сейчас от него.

— Вы вчер’а р’ассказывали о своей семье, и с моей стор’оны было кр’айне невежливо не поинтер’есоваться, откуда именно вы пр’ибыли?

Девушка оцепенела.

— Разве это так важно и не может подождать? Скажем, до обеда?

— А почему не сейчас? Р’аз уж мы с вами сидим тут и так чудесно беседуем? Так откуда же?

Девушка молчала, потому что признаться не знала ни одного названия города или деревни кроме Борея. Но он тут явно не подходил. Да и врать все равно бесполезно. И так понятно, что барон затеял этот разговор не просто так.

— Молчите? — вздохнул тот. — Очень жаль, потому что, пр’изнаться, мне было кр’айне пр’иятно познакомиться с вами. Однако в свете последних событий… — на этих словах барон достал что-то из ящика стола и положил перед девушкой.

Аманда почувствовала, как побежал мороз по позвоночнику. Перед ней лежало ее аккуратно сложенное черное платье с блестками. Служанка — гадина. Все-таки сдала ее. И как теперь оправдываться?

— И что это должно значить? — покачала головой она, играя в невинную овечку.

— А то, что эта удивительная вещь пр’инадлежит вам, — барон Колфинд поиграл кончиками пальцев. — Необычный наряд, вам не кажется? Весьма экстр’авагантный. Пр’облема в том, что моим др’узьям уже доводилось сталкиваться с подобным… — на этих словах стена, которая раньше казалась частью книжного шкафа отошла в сторону, открывая потайную комнату из которой вышло три человека: один мужчина в красном необычном наряде, состоящим из длинной туники и брюк: другие в черных рясах, пошитых из грубой ткани, на поясах металлические дубины с углообразными штыками. Кресты на шее. Ясно, церковная братия. Барон оглянулся на них. — Я знал, что мой племянник ввязался в очер’едные незаконные дела, но то, что он якшается с потенциальными ер’етиками, пр’изнаться, пр’ивело меня в настоящую яр’ость…

“Яр’ость”… так и хотелось передразнить его, хоть ситуация и не располагала. Аманда продолжала сидеть на месте, потому что была уверена — ноги онемели настолько, что не будут ее слушаться. Вместо этого она смотрела на вышедших мужчин желая прожечь в них дыру, так как понимала: любые оправдания бесполезны, когда имеешь дело с фанатиками. А это, определенно, были они.

Позади послышался шум, девушка резко обернулась от всей души надеясь, что это Адриан. Сейчас она хотела его видеть так сильно как никогда раньше! Но нет, в дверях стояло еще двое мужчин: в таких же черных нарядах и с оружием на поясе. И вид у этих дубинок был… жутковатый.

— Давайте сделаем так, милая, — голос барона заставил ее обернуться обратно к хозяину дома. — Мои др’узья сопр’оводят вас в одно место, чтобы там откр’овенно и без утайки вы имели возможность пообщаться с вер’ховным конклавом. Если вы невинны, то и бояться нечего, вер’но? А р’ади вашей же р’епутации давайте сделаем все тихо, не пр’ивлекая шумихи. Что вы на это скажите?

Ради ее репутации? Скорее, ради репутации дома Колфиндов. Вряд ли его чистое имя останется чистым, если кто-то увидит, как из дверей его резиденции вывозят потенциально опасного преступника. Аманда обреченно выдохнула… вот же засада, опять ее сдали.

Глава 7. Огонь горит, гася другой огонь

И какой у нее выбор? Аманда лихорадочно соображала. А выбор был, в общем-то, не густ. Сбежать? Не вариант. Сомнительно, что она сможет преодолеть хотя бы эту комнату. Даже если эти их металлические палицы, опасно покачивающиеся на бедре, могут просто покалечить, все равно будет больно. Уболтать суровые лица тоже не представляется возможным, тут на переговорах не вырулить. А значит не остается ничего, кроме как…

Аманда поднялась со стула, поправила юбки и направилась к дверям, где стояли два фанатичных католика, мгновенно напрягшиеся и потянувшиеся к поясу. Но каково же было их изумление, когда девушка, не доходя до дверей, покорно вытянула руки.

— Заковывать будете? — их растерянность стала тем единственным, что невольно подняло настроение. Заметив переглядки, Аманда обернулась к барону. — Что, нет? Как хотите, — она, пожав плечами, опустила руки. — Ну что, идем или будем и дальше терять время? Везите, куда хотели.

Барон Колфинд ошеломленно вздернул бровь.

— Вы меня пр’иятно удивляете, милая. Пр’аво. Вашему благор’азумию можно позавидовать, — он переглянулся с мужчиной в красной экипировке.

Дальше для Аманды происходило все в полнейшем тумане. Вот ее под конвоем вывели через задние двери, но преждевременно самым бесцеремонным образом оголили ей плечо и даже, кажется, остались недовольны увиденным. Что они хотели обнаружить? А вот ее провожает сухим взглядом прихрамывающий барон, наблюдая с порога, как пленницу усадили в карету с занавешенным оконцем, на которой за вожжами сидело еще два человека. Сопровождающие уселись так, что девушка оказалась окружена со всех сторон и жалась посередине. Бледные лица и сверлящие брезгливостью глаза не добавляли спокойствия.

Мнение этих людей на ее счет не вызывало сомнений: виновна по всем пунктам и даже в том, к чему в принципе не могла быть причастна. Логика религиозных фанатиков существовала среди железных нерушимых границ и не имела понятия о том, что бывают и оборотные стороны медалей: умудрилась оказаться под сомнением — виновна, а если ко всему прочему и в самом деле согрешила — рано или поздно снова поддашься тьме, а это недопустимо, так что наказание неминуемо. Вот и все правила.

Спасибо, хоть не заковали. Так оставалась крошечная иллюзия, что ее положение не столь печально как думалось. Только вот Аманда понимала, что влипла по самые уши. Как выбираться из передряги непонятно. Одна она сразу с пятью, не считая двух на вожжах, точно не справится. Единственный шанс мог прийти только извне, но сколько бы Аманда не молила мысленно, Томас ее не слышал. Конечно, нет. Столько не будил, а сейчас вдруг решил, что пора! Но ведь рано или поздно она все равно проснется, правда? Нужно только подождать. Интересно, а если она умрет в этом мире, что станет с ней в реальности? Почему-то этот вопрос впервые посетил ее голову…

Мужчина в красном, сидящий напротив с безэмоциональным лицом, рассматривал пленницу.

— Нервничаете? Вам есть чего опасаться? — прищурился он словно волк, увидавший жертву. Да и сам походил на зверя. Лицо квадратное. Волос жесткий как проволока. Голос мягкий, глубокий и звенящий. Явно когда-то сломанный нос и крепкие неровно растущие белые зубы.

Аманда от неожиданности вздрогнула. Она настолько перенеслась мыслями к попыткам достучаться до Томаса, что совсем забыла о том, где находилась.

— Нет.

— Тогда зачем мучаете платье?

Девушка удивленно опустила глаза и поняла, что все это время неосознанно мяла юбки. Только когда она прекратила это занятие, стало немногим лучше, потому что руки дрожали. И ее спутники прекрасно видели это.

— Кто вы? — Аманда решилась на отчаянный шаг: разговорить их, чтобы перестали так пристально разглядывать. Это нервировало. И тишина нервировала.

— Меня зовут Хавьер Бранд, — чуть заметно поклонился ей мужчина в красном.

— И кто же вы, господин Бранд?

— Можете называть меня дознавателем.

— Дознавателем?

— Моя задача находить и доставлять нужным людям таких, как вы.

— Нужным людям? Это… конклаву? И что же, вы станете моим палачом?

— Ваша вина еще не доказана. Или вам есть, что скрывать? — легкая улыбка скользнула по лицу Бранда.

— Вы, так или иначе, найдете к чему придраться. Честного суда ждать не приходится.

— Вы не справедливы к нашим порядкам. И предвзяты. Наша главная задача — покой человека и его души. Ради этого мы пойдем на все. Но все же нам знакомы и такие понятия как честь и справедливость.