Чернокнижник и феи

– И все же…?

– Ривз не пришел. Фейн напился. Или изображал пьяного – я так и не понял. Гилл… Он внезапно заступился за полицию.

– Дааа..?

Эван кивнул, почти утыкаясь носом ей в затылок:

– Он просил не отбирать у констеблей фиксаторы.

Вик резко развернулась к мужу:

– Что? Ты отберешь фиксаторы?!

Эван вздохнул:

– Не я. Лер-мэр спит и видит это, заодно главный суперинтендант Тальмы этого требует. Я же… Я же надеюсь не опустить полицию Аквилиты до уровня Тальмы, а поднять полицию Тальмы до уровня Аквилиты. Но для этого мне нужна хорошая, а главное, честная статистика… А с этим в Аквилите пока сложно. Надеюсь, за зиму разберусь со статистикой…

– А ты знаешь, что плащи, как форма констеблей, морально устарели?

Эван рассмеялся:

– Вики, давай сперва разберемся с фиксаторами… Хорошо?

– Что-то еще интересное было?

Эван замер, не зная, стоит ли говорить ей о том, что Гилл – один из Эвироков. Он две седьмицы молчал об этом, надеясь, что эта информация не всплывет, и вот… Шекли все разболтал.

– Да как тебе сказать, Вики… Я боюсь, что скоро может начаться сведение счетов с приехавшими офицерами… Из-за Брока.

– А разве они не заслужили?

Эван нахмурился, и Вик осторожно рукой разгладила морщинку между бровей:

– Они сами напросились, Эван.

Он вздохнул:

– Солнышко, это не те люди, которых напугают кулаки и драка. Иного законного способа отомстить за Брока нет. Да и… Кулаки никогда ничего не решали.

– Это ты Броку скажи…

Эван скривился:

– Это другое, Вики… Я лишь повторюсь – дракой их не напугать. Это не те люди, которые боятся боли.

– Но они заслужили её – за Брока. И ведь можно сделать все по закону.

– Солнышко… Их сослали сюда, потому что по закону как раз сделать ничего не смогли. У Блека, о чьей склонности к насилию знают, поверь, все, есть хороший покровитель, который не даст его в обиду. У Фейна тоже самое. У Гилла – думаю, то же.

– У Ривза? – назвала Вик фамилию того, кого проигнорировал Эван.

– У Ривза… Для начала его надо протрезвить – он не отъявленная дрянь, как Блек и Фейн. Он был блестящим офицером, пока его что-то не сломало.

– И что же могло его сломать?

Эван потер висок:

– Возможно, Душитель с алой лентой.

– Ох… – только и выдавила Вик. Полин застонала и заплакала, и Вик резко развернулась к девочке, прижимая её к себе и утешая. Разговор заглох – Эван почти моментально заснул. Вик не стала его будить – ему приходилось тяжело последнее время. Не каждый день от тебя отказывается семья, а король бросает в свободное плавание, желая утонуть.

Сердце Вик зашлось от боли – не за Эвана, это опять её коснулись отголоски боли Брока. Куда это беспокойное хозяйство опять влезло? О драке на набережной ей еще днем рассказал Эван, а что случилось сегодня, пока оставалось тайной.

Глава 13 Проклятье, это проклятье!

Утро у Брока было то еще – после неожиданного купания в ледяной воде Петлянки болело все. Даже шевелиться было трудно – мышцы ныли, их тянуло, как после хорошей драки. Брока то и дело бросало в жар. Сорочка, вместе с нательным бельем, промокла от пота. В голове плыл туман. Сухое горло драло, как при инфлюэнце, хоть кашля не было. За каждый вдох приходилось бороться – грудь раздирала боль, по сравнению с которой челюсти, где прорезывались новые зубы, почти не болели. Сердце словно рвали на части. Хорошо еще, что Вики по-прежнему поддерживала его. Надо показаться Деррику и все же сдаться, оставаясь хоть один день в постели – дальше так продолжаться не может. Пусть пока побегают парни, тот же Себ. Вик все равно пока в безопасности дома. Но для начала…

Он сел на кровати. Голова тут же закружилась. Брок потер ладонями глаза, перед которыми все расплывалось. Для начала надо стащить с себя грязную одежду и хотя бы принять душ. Вчера после возвращения из центра Аквилиты сил ни на что не было – он просто рухнул, как был, в уличной одежде, на кровать и отрубился от боли. Надо сделать усилие над собой и доползти хотя бы до ванной. Что-то он совсем расклеился. Хорошо, что этот год заканчивается через пару часов. Последняя луна была та еще.

Брок встал, шатаясь и на ходу стаскивая с себя теплый свитер, рубашку и фланелевую футболку. Он включил свет в огромной, уютной и прогретой ванной комнате, снял с себя брюки и замер, рассматривая себя. Псише у стены честно показало во весь рост худого, бледного доходягу в кальсонах, отцветавшего всеми цветами радуги – заработанные вчера гематомы добавляли новые узоры. Но не вид в зеркале поразил Брока – серебро не показывает потоки эфира. Брока поразила алая, несвойственного для эфира цвета паутина, как хищный цветок расцветавшая у него на груди. Проклятье! В смысле, проклятье, он словил проклятье! И корни проклятья уходили глубоко к сердцу, опутывая его так, что без остановки сердца и не выдрать.

– Пекло… Меня прокляли…

Брок нахмурился, без сил опускаясь на стул и продолжая рассматривать алую, пульсирующую в такт сердцу паутину.

Когда бы?! И как… Он не настолько в плохой форме, чтобы не заметить, как на него накладывают проклятье. Или… Именно в такой?

Он прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула.

Утро – мимо, утром был только Эван, Николас и Джон. Им он доверял.

День – тоже мимо – Лео и Одли свои, они не предадут.

Вечер.

Вот он протягивает руку Ривзу… Вот их рукопожатие скрепляет Сноб, в смысле Гилл. И грудь прошивает болью. Зерно проклятья именно тогда передали? И кто? Ривз или Сноб? В смысле, Ривз или Гилл? Скорее, Ривз – тому было за что мстить. Одно унижение на набережной чего стоит, хотя Ривз тогда был так пьян, что вряд ли что-то запомнил. Это же надо так по-свински опуститься, и ведь как-то же дослужился до капитана…

Надо привести себя в порядок и что-то делать. Привычно мелькнула мысль: может ли он доверять Эвану? И ведь просили же – без неприятностей! Брок качнул головой – что-то с ним не так. Обычно он решал неприятности, а не приносил их.

Брок еле нашел в себе силы дойти до душа, стаскивая с себя кальсоны – все же надо привести себя в порядок.

Под горячими струями душа, обволакивающими тело и согревающими до самого нутра, стало чуть легче. Хотя бы боль в мышцах стала уходить. Брок быстро намылился, сцепив зубы – двигаться все равно было трудно. Он потер ладонью грудь – внезапно боль стала нарастать толчками, грозясь взорваться вместе с сердцем. Вот же, небеса и бездны пекла! Мелкая, мстительная тварь Ривз…

Паутина проклятья запульсировала быстрее, ноги ослабли, и Брок рухнул на пол, отшибая бок и хваля себя напоследок, что не воспользовался ванной – хоть не утонет. Впрочем, какая разница от чего он умрет – от проклятья или от утопления?

Сознание покинуло его.

Тугие струи воды били в лицо, унося прочь струйку крови, текшую изо рта Брока. Короткие белые волосы колыхались в воде почти в такт пульсу проклятья.

***

Утро Джона, теперь старшего лакея, было тоже то еще.

Утро Явления всегда тягучее и спокойное, как в единственный в луну выходной. Это день, когда хозяева всегда встают поздно, это день, когда можно поспать на два часа больше, чем обычно. Но именно сегодня выспаться не дали. Его в восемь утра разбудил новый младший лакей Стив. Он затряс Джона за плечо:

– Вставай! Проблемы! Пришли два офицера из Особого управления. Требуют Мюрая – говорят, что он кого-то убил с помощью проклятья. Некоего Ривза.

Джон резко сел в постели и замотал головой, прогоняя сонную хмарь: