Чернокнижник и феи

– Ты тоже думаешь, что я стал тварью? Тварью, как Блек?

– Еще чуть-чуть и станешь, Энтони. Знаешь, как тебя прозвал Мюрай? Джеб, джеб и хук справа. А когда-то ты пошел против королевской семьи, обличая убийцу. Когда-то ты не струсил. Когда-то ты собирал улики и доказательства, Энтони, а не выбивал их.

– Это ты мне как враг говоришь?

– Это я тебе как еще друг говорю. Я в таком же положении, как и ты. Или выплыву в Аквилите, или потону окончательно.

Энтони посмотрел в лицо Гилла – ему стало тошно от того, что он в них увидел: жалость и отвращение. Ривз перевел взгляд в окно и выругался – по улице шел Мюрай…

Гилл сжал челюсти – вот он, момент истины: услышал его Ривз, или уже все бесполезно – он стал одним из стаи Блека.

– Протрезви меня… – тихо попросил Энтони.

***

Брок вечер убил на обыск в доме Моро. Алисия жила уединенно, в небольшом террасном двухэтажном доме в два окна по фасаду. Изысканно и в тоже время просто. Только найти ничего не удалось – или не было изначально никаких улик, или их уже забрал Сыскной дивизион – Брок сглупил и не спросил у Лео, кто взялся за дело Моро.

Брока порадовал только спрятанный в стене за книжным стеллажом сейф – его то ли не нашли, то ли не смогли открыть. Брок смог – он, убив больше часа на взлом, оказался владельцем двух дневников Алисии, которые забрал с собой. Забирать деньги, документы на имя Моро и украшения, доказывавшие, что никуда исчезать Алисия не собиралась, он не стал. Ему нужна информация, а не деньги.

Брок покинул дом так же, как и вошел – через заднюю дверь для слуг под прикрытием невидимости – заклинание чуть не прикончило его, выпивая все остатки эфира. Кашель рвался из Брока наружу вместе с кровавой мокротой и тупой болью в диафрагме – новой ноткой боли в его существовании.

Домой. Ему пора домой. Точнее к Ренарам. Пусть там не дом, но хотя бы временная тихая гавань.

Стемнело. Погода к ночи изменилась – вместо крупы и противного ветра воцарилось безветрие и стал падать огромный, пушистый снег. Он тут же таял на лице, оставляя капли воды, он скапливался на плечах и волосах огромными сугробами, он быстро намочил ботинки, которым и так досталось от Петлянки. Брок, вжимая голову в плечи, укутанные шарфом, жалел, что не зашел за шляпой, которую унесло куда-то в океан во время непредвиденного купания.

Улицы города ожили – еще рано было веселиться, солнцестояние только утром, и еще неясно, начнется ли новый год или боги все же явятся на землю, но люди устали горевать и оплакивать – они хотели кусочек счастья уже сейчас.

Из открытых кафе и ресторанов доносилась музыка. Над городом вместо скорбного колокольного звона плыли смех и человеческие голоса. Веселье официально вернулось в Аквилиту, а не пряталось больше на набережной.

Из ресторана выскочили на улицу двое мужчин в офицерской форме, и Брок скрипнул зубами – это были Джеб и Сноб. Точнее, Ривз и Гилл. Вот только их и не хватало сегодня. И отступать некуда – офицеры прицельно шли к нему.

Неожиданно трезвый Ривз остановился перед Броком:

– Недобрый вечер, Мюрай.

Не крыса и не отродье – что-то новое для Ривза. Сноб лишь кивнул в приветствии и задумчиво переводил взгляд с Ривза на Брока и обратно.

– Недобрый вечер, леры, – старательно пытаясь не раскашляться, поздоровался Брок. – Извините, я спешу…

– Я не задержу вас, Мюрай… – сказал Ривз. – Полагаю, вам понятны мои чувства – вы бы тоже бесились, если бы преступник, обличенный и осужденный, ушел бы от правосудия. И не стоит так лы…

Сноб кашлянул, и Ривз поправился, а Брок старательно подавил улыбку:

– Не стоит так снисходительно смотреть на меня, Мюрай. От закона ты ушел. Но я, как лер и маг, вызываю тебя на дуэль. Завтра мой секундант встретится с твоим и все обсудит. Надеюсь, у тебя есть секундант?

Брок быстро соображал: адера Дрейка в городе нет, из Одли и Лео секунданты так себе – они не были в курсе всех тонкостей этикета леров, значит, придется просить Эвана – а это не то, что хотелось бы.

Сноб… Гилл вмешался:

– Если у вас, Мюрай, нет секунданта, то я могу выступить в его роли.

– Буду признателен… – только и смог сказать Брок – помощи от Гилла он не ожидал, но это лучше, чем ставить в известность Эвана.

– Тогда предлагаю пожать друг другу руки, офицеры, и разойтись, – Гилл хлопнул по плечу Брока и положил свою ладонь поверх их не слишком крепкого рукопожатия: – счастливого Явления, офицеры. Наконец-то у всех проснулись мозги, что не может не радовать.

Брок раскашлялся – в груди тупо разрасталась боль. Купание зимой все же опасно для жизни.

Глава 12 Один из Эвироков

Ужин в мэрии уже давно завершился. Даже обязательная партия в бильярд была сыграна – Эван старательно честно проиграл Фейну, который сегодня собрался перещеголять Ривза и напился до синих сокрушителей перед глазами – во всяком случае именно так он и выглядел. Кстати, Ривз ужин проигнорировал – просто не пришел… Фейн непотребно шутил, сам же громко смеялся над шуткой, обнимался и старательно дружелюбно болтал со всеми, изображая хозяина вечера. Сорель, настоящий хозяин вечера, стушевался и вел себя тихо. Только странные колебания температуры вина во время ужина говорили о том, что лер-мэр далеко не так безмятежен, как хочет показать. Кажется, Сорель до сих пор не выбрал линию поведения с офицерами Особого Управления – именно такую табличку сегодня вывесили над входом бывшего Особого отделения. Разведка до сих пор не любит называться честно – осталось еще от основателя Келла. Тот настолько страдал паранойей и пытался сохранить свою службу в секрете, что однажды устроил переезд в новое здание, не уведомив об адресе даже короля. Два дня в столице никто знал, где искать службу грузоперевозок Келла – так тогда называлась разведка.

Эван хотел было удалиться домой, как это сделали его суперинтенданты, но Гилл мертвой хваткой вцепился в его локоть и потащил в курительную комнату:

– Надо кое-кто обсудить, нер Ренар.

Обсуждать ничего не хотелось – за ужином о чем только не переговорили, но проклятая вежливость не позволила открыто сбежать.

Воздух в курительной был сизым от дыма, пахло табаком и пылью. Эван, не переносящий аромат сигар, не выдержал и подошел к окну, открывая его. За окном царила ночь – время давно перешагнуло за полночь. Снег перестал падать, поднялся теплый ветер, согревая замерзший город – к утру кипенные сугробы растают, превращаясь в серое, мокрое месиво. Гилл молча оглядел огромную комнату, погруженную в полумрак – горело только несколько настенных бра, и предложил присесть в многочисленные кресла, стоящие группками, но Эван отрицательно качнул головой:

– Простите, у вас всего пара минут – спешу домой. У меня жена неважно себя чувствует.

Гилл, замечая входящих следом за ними Шекли, в странно сидящем на нем мундире лейтенанта, и Фейна под руку с Сорелем, тихо сказал:

– Что ж… Похоже, особо поговорить и не удастся.

Фейн и Сорель молча устроились в креслах у камина, тут же увлечённо открывая изящный хьюмидор, стоящий на низком столике рядом. Эван скривился: звонко хлопнули гильотины, обрезая кончики сигар, и мужчины принялись раскуривать их, обсуждая достоинства и недостатки сигар из Рикиты.