Черные бароны или мы служили при Чепичке

— Это, конечно, так, — согласился лейтенант Троник, — но есть одно обстоятельство, о котором нельзя умолчать. Товарищ Бобр несколько раз побывал в исправительном учреждении, — выдавливал он из себя, — и каждый раз за грабёж…

Раздались два хлопка, и пани воспитательница вскрикнула, потому что заработала две изрядные рабоче–крестьянские оплеухи.

— Ты, лахудра! — заорал рыжеусый, вынимая из штанов ремень, — Ты, потаскуха негодная, для того ты училась, чтобы путаться с уголовником? Головореза хочешь в дом привести, шалава?!

Тут он принялся лупить дочь ремнём, и та, оглушительно визжа, выбежала из кабинета. Однако отец не отставал и обильно обрабатывал её ремнём, не переставая ругаться.

— Папа! — пищала дочь, — Пожалуйста, не здесь! Не здесь! Лучше дома!

— Не беспокойся, дома ещё получишь! — вопил отец, ловкими взмахами ремня поражая мягкие и приятно округлённые части её тела.

Лейтенант Троник уныло смотрел на удаляющуюся парочку и растерянно шептал:«Ну, комсомольцы! Это просто наваждение, в каждом серьёзном залёте замешан комсомолец!»

Следующий скандал был заслугой учителя Анпоша. Некоторым было известно, что педагог пишет дневник»Из моей жизни», но только рядовому Дочекалу удалось его похитить. После того, как рота вернулась с ужина в казарму, Дочекал влез на койку и начал патетическим голосом зачитывать интимные пассажи из супружеской жизни учителя.

Никто не ожидал, что учитель обрадуется, но с другой стороны, вряд ли кто-то ожидал, что он разъярится до такой степени.

— Верни мне мой дневник! — завопил учитель и схватил железный костыль, который кто-то притащил со стройки, чтобы использовать вместо молотка, — Сейчас же верни мне дневник!

Дочекал был не из пугливых, что и стало для него роковым. Не испугавшись повышенных тонов в голосе учителя, он, наоборот, с ещё большим смаком принялся знакомить присутствующих с содержимым дневника.

Тут ржавый костыль просвистел по воздуху, и Дочекал страшно заорал. Свалившись с койки на пол, он выпустил из рук дневник, и руками обхватил голову, по которой текла кровь. Однако, тут же опомнился и бросился на педагога, который хотел поднять дневник с пола. Наступив ему на руку, правой рукой он схватил учителя за волосы.«Ты, выблядок!» — заревел Дочекал, — «Я тебя зарежу, как свинью, только про это ты в свой дневник уже не напишешь!»

Учитель ловко укусил его за щиколотку, вырвался, и бросился наутёк, необычайно проворно перескакивая через койки. Дочекал, несмотря на по–прежнему текущую из головы кровь, гнался за ним с воплями»Стой, засранец, всё равно не уйдёшь! Чем раньше отделаешься, тем лучше!»

Учитель на его слова не повёлся, и по прежнему стремился избежать лап Дочекала. Трудно сказать, удалось ли бы ему убежать, но в самый драматический момент в помещение вошёл лейтенант Троник.

— Смирно! — взвизгнул Салус, который первым его заметил.

Все дёрнулись, полагая, что летит ещё один костыль, но когда оказалось, что дело всего лишь в лейтенанте, интерес значительно ослаб.

— Товарищи! — закричал лейтенант, — Военнослужащие народно–демократической армии так себя не ведут!

— Я этого молокососа убью, — вопил Дочекал, — Я его на куски порву, как палач Мыдларж!

Учитель Анпош спрятался за спиной лейтенанта.

— Пускай он отвяжется! — ныл учитель, — Я не его хотел бить, он первый начал!

Дочекал, сопя, сел на койку.

— Меня этот учёный голодранец треснул костылём! — жаловался он, — Посмотрите, кровь течёт, как у быка!

— Анпош! — крикнул лейтенант, — Это правда? Вы ударили своего товарища костылём?

— Он у меня украл дневник! — пожаловался в ответ учитель, — А я разозлился, и…

— Какой дневник? — насторожился лейтенант, но прежде, чем последовал ответ, он заметил на полу толстую тетрадь. Подняв её, он произнёс: — Дневник я изымаю и проведу его исследование. Дочекал, идите в медпункт, и в дальнейшем воздерживайтесь от насилия. Анпош, я не ожидал, что вы, комсомолец, будете швыряться костылями! Товарищи! Ведёте себя, как животные, это надо заканчивать!

И он ушёл с дневником учителя в руке, Анпош понуро глядел ему вслед, а потом пошел в умывальную и расплакался.

— Анпош, — сказал н аследующий день лейтенант Троник, — ваш дневник, который вы вслед за Алоизом Ирасеком назвали»Из моей жизни», меня глубоко потряс. И скажу вам прямо: это частично порнография, частично разглашение военной тайны! Я целую ночь из-за него не спал, потом что интенсивно размышлял, обязан ли я теперь передать вас военной прокуратуре?

Учитель побледнел и проблеял что-то невразумительное.

— Вдобавок вы ранили товарища Дочекала, — продолжал Троник, — вы нанесли ущерб его здоровью, и не исключено, что рядовой Дочекал от этого повредится умом. Так что врач назначил ему неделю лазарета. Это значит, Анпош, что по вашей вине он пропустит шесть рабочих дней и несколько часов боевой подготовки. Это утрата не только для рядового Дочекала, но и для всех нас. По вашей вине, Анпош. Если бы вы вовремя осознали, что Дочекал — это рабочая сила, вы никогда бы не швырнули в него костылём!

— Он украл мой дневник, — прошептал уничтоженный учитель.

— И правильно сделал, — закричал лейтенант, — Если вы будете осуждены военным прокурором, не стоит и сомневаться в том, то Дочекалу будет назначена награда в виде нескольких дней отпуска. И по полному праву, поскольку ему удалось разоблачить вашу подрывную деятельность. Как могли вы, член комсомольского актива, а в гражданской жизни воспитатель нашей молодёжи, писать подобную гадость!

— Я хотел быть предельно искренним, — мямлил Анпош, — и добраться до сути проблемы в её неприкрытой наготе.

— Мы вот теперь доберёмся до вас, Анпош, — сказал лейтенант, — и эта ваша искренность вам чертовски дорого встанет! Я вот подумал, а это не вы, товарищ, рисуете всю эту похабщину в туалете?

Учитель вспыхнул.

— Я никогда не опустился бы до чего-то подобного! — ответил он с достоинством.

— Не надо мне рассказывать, — осадил его Троник, — Некоторые сцены из этого вашего пасквиля — чисто буржуазное свинство. Ну, на это ещё можно было бы закрыть глаза. Вы молодой, не нагулявшийся, у вас буйная фантазия… Это стыдно, но, в конце концов, объяснимо. Гораздо хуже дело, Анпош, с теми главами, где вы касаетесь службы в армии. За них получите по меньшей мере три года!