Чёрные Гавайи

— …Я ожидаю, что ты защитишь меня, док, — пробормотал он, выдыхая. — Если кто-то придёт и захочет показать нам мёртвые тела, ты должна будешь отгонять их палкой. Или, может быть, мечом, если я смогу заставить Ковбоя отправить нам его авиапочтой…

Я снова усмехнулась и покачала головой.

— Значит, мы всё равно наслаждаемся гавайским пляжем? — протянула я, продолжая поглаживать и расчёсывать пальцами его волосы, отмечая, что они уже покрылись песком. — Чёрт возьми, какой же ты упрямый.

— Упрямый? — пробормотал он себе в руку.

— Ага, — сказала я. — Я-то думала, что к этому моменту уже буду в самолёте до Таиланда. Вместо этого ты принёс меня сюда, на пляж… даже после вчерашнего. Мы всё ещё на том же курорте. Не притворяйся, что ты просто «усилил охрану», хотя я на сто процентов уверена, что ты это сделал. Так ты, чёрт возьми, настаиваешь на своём отпуске. Даже когда люди ежедневно пытаются нас убить.

— Назови хоть одно место, где этого не случается, док, — пробормотал он, всё ещё не поднимая головы. — Сделай это… и я дам тебе миллион долларов.

— Твой миллион долларов и так наполовину принадлежит мне, — напомнила я ему. — Калифорнийские законы. С тем свидетельством о заключении брака ты отписал мне половину своего состояния.

— Только на бумаге, док, — сказал он, по-прежнему не поднимая головы. — Только на бумаге.

Я нахмурилась, разрываясь между весельем и недоумением.

Только на бумаге?

И что это должно значить?

— Тебе стоило заключить брачный контракт, — пожурила я его. — Как нормальному богатому человеку. Как бы то ни было, я возьму плату в виде массажа спины. И в других разнообразных… услугах. Но отдавать свои миллионы на данный момент уже излишне, Квентин.

— Миллиарды, — пробормотал он. — По крайней мере, так мне говорят мои бухгалтеры.

— Ну да, конечно. А давно ты спрашивал? Половина населения видящих этого мира живёт на твоей территории. Не говоря уже о том, кто из них состоит у тебя в штате… и ест в твоей бесплатной столовой для видящих в «Гнезде Раптора».

Он пожал широкими плечами, всё ещё прижимаясь лицом к руке.

— Значит, массаж спины? — настаивала я, пихнув его. — Мы можем делать ставки в такой валюте?

— Едва ли тебе придётся затевать со мной бартер в обмен на это, док, — подумав над моими словами, он фыркнул. — Брачный контракт. Иисусе. С чего бы, во имя богов, мне это делать? Пустая трата денег на адвокатов.

— Всё ещё такой самоуверенный, — задумчиво произнесла я, вытаскивая из его волос несколько цветков, которые, должно быть, упали с деревьев. — Может, я прямо сейчас строю планы, как забрать все твои деньги. Подбрасываю истории во все таблоиды… заставляю частных детективов следить за тобой.

— Да на здоровье, — проворчал он, укладывая голову мне на живот. — Даже если ты разведёшься со мной, милая, ты всё равно останешься со мной. Вот что тебе светит из-за пожизненной связи с таким живучим ублюдком, как я.

Он ещё плотнее прижался к моему боку, глубоко вздохнув.

— Ты можешь посмотреть правде в глаза, док. Ты в безнадёжном положении. Если ты возьмёшь мои деньги, то просто вынуждена будешь содержать меня… и содержать всех этих нахлебников-видящих, о которых ты только что упомянула. Не говоря уже о человечках-сиротах, которых мы продолжаем принимать.

Схватив меня за икру одной рукой, он помассировал мышцу там.

— …Просто помни, что я ожидаю избалованного содержания на том уровне, к которому привык. А у меня дорогой вкус, любовь моя.

Я фыркнула на это.

— Вот уж точно, — пробормотала я.

Тем не менее, его комментарий «только на бумаге» немного беспокоил меня.

Блэк редко говорил что-то, что ничего не имело никакого значения.

Если уж на то пошло, его фразы обычно содержали в себе три или четыре слоя смысла, даже если большую часть этих слоёв никто, кроме него, не понимал.

— Не слишком заморачивайся, док, — пробормотал он. — Ты же знаешь, что твой муж — загадочный чудак.

— Конечно, — сказала я, дёрнув его за волосы. — Но какое это имеет отношение к тому, что ты сказал?

Он поднял голову.

Моргнув, он опять закрыл глаза, потирая лицо одной рукой, и подтянулся ещё выше по моему телу, легко и осторожно положив свою грудь на мою.

— Так нормально? — пробормотал он, посмотрев на мои повязки.

Я кивнула.

— Всё в порядке. Мои рёбра чувствуют себя на удивление хорошо. Один бок болит.

— Какой бок?

— Правый, — я слегка вздрогнула, показывая. — С той стороны, где он продолжал меня бить.

Он кивнул, и его глаза заметно расфокусировались. Я чувствовала, как его свет мерцает надо мной, оценивая мои раны, как делала я сама ранее, когда только проснулась.

— Как ты себя чувствуешь? — сказал он, когда его глаза снова сфокусировались. Он прищурился, оценивая меня на этот раз своим взглядом сквозь тонкую футболку, которую я носила, и шорты. Опираясь на одну руку, он осторожно отвёл в сторону мои забинтованные руки, положив их подальше, чтобы не надавить на порезы там.

Подняв взгляд, он прищурился, всматриваясь мне в лицо.

Заметив его пристальный взгляд, я осторожно подняла руку, коснувшись повязки на лбу и вспомнив про порез, который я получила — тот, что должен был ослепить меня.

— Ты точно в порядке? — грубовато сказал он.

— Разве я ощущаюсь как-то ненормально? — озадаченно переспросила я.

— Нет, нормально, — он продолжал изучать мои глаза, слегка нахмурившись. — Ты чувствуешь себя лучше, чем следовало бы, честное слово. Это вызывает у меня паранойю, потому что мне кажется, что я что-то упускаю.

Он взглянул мне в глаза, и я увидела, как расширились его зрачки, пока он смотрел на меня, наблюдая, как я изучаю свои собственные раны.

— Я не улёгся на больное место? — настаивал он, и теперь его голос звучал ниже, грубее. — Ничего не причинило боль? Я практически отрубился после того, как принёс тебя сюда. Когда я только устроился здесь, я не наваливался на тебя вот так.

— Я в норме.

— Ты уверена?

Я кивнула, оценивая выражение его лица, затем наклонилась вперёд, целуя его в губы. Я почувствовала, как по его телу пробежала волна жара, и он стиснул челюсти, а на его лице появилось страдальческое выражение, прежде чем он отвернулся.

Я ощутила ещё больше боли в своём свете, реагирующем на него.

Мне очень хотелось спросить его, не наблюдает ли кто-нибудь за нами здесь.

— Да, — сказал он тем низким, тяжёлым тоном, который сводил меня с ума.