Черные ножи 3

Ух ты! А не ухватился ли я случайно за конец ниточки? Что если… это только предположение… коммандер Флеминг не уведомил о моей персоне вообще НИКОГО? Что если это его личная игра?

Но если я прав, то ставки тут максимальные. Ему не простят самоуправства, если только он не победит. А такой победой можно назвать лишь захват «Парадигмы». Если британцы получат новейший дешифратор, то Флемингу спишут все грехи, даже меня… впрочем, обо мне он может и дальше не докладывать. Был внешний агент, но, к огромному сожалению, погиб во время исполнения боевой задачи… бывает.

Хорошо, допустим. Предположим так же, что именно за сведениями о «Парадигме» коммандер летал в Брянские леса. Далековато? Но ведь именно там он попал в яму ни к кому то, а к человеку из будущего — Генриху фон Метерлинку. Совпадение? Маловероятно.

Но ведь немец не светился даже перед собственным начальством… откуда же тогда, черт его дери, Флеминг узнал о его существовании?

Или я все неправильно понял, и собрал в кучу несовместимые факты. «Парадигма» — новинка, и Метерлинк, находясь постоянно на линии фронта, знать о ней не мог. Но он вполне мог понадобиться Флемингу для других дел.

В конце концов, прилетел же как-то раз в Британию в мае 1941 года, наплевав на все оборонительные заслоны, Рудольф Гесс на обычном «Мессершидте», спустившись вниз на парашюте? Да, его предложение герцог Гамильтон не принял, идею о перевороте в Великобритании и смещении Черчилля отверг, миссия провалилась, а Гитлер вынужден был признать своего заместителя сумасшедшим… но факт имел место.

Осталось ответить на главный вопрос: зачем я нужен Флемингу? Даже, если он принял меня за высокопоставленного советского разведчика, это ничего не значит. Игра не стоит свеч. Получается, имелся еще один скрытый фактор, о котором я ничего не знал.

— В какой роли я должен участвовать в мероприятии?

— Я же сказал, вы станете на время рядовым бойцом моей группы.

— Рядовым? — усмехнулся я. — Таких ребят у вас полно, зачем вам еще один?

Флеминг достал из ящика сигару, обрезал ее конец и поднялся на ноги, после чего подошел к окну, приоткрыл его и начал раскуривать сигару. Все действие заняло минуты две. Я терпеливо ждал.

Комнату наполнил плотный табачный аромат. Кубинская!

— «Тринидад»? — угадал я. — Витолы скручиваются из цельных табачных листов. Аромат насыщенный, орехово-кофейные ноты с небольшим отзвуком пряностей. Отличный у вас вкус, мистер Флеминг!

Кажется, мне удалось его удивить. Он даже забыл выпустить дым и чуть закашлялся, а потом предложил, кивнув на сигарный ящик:

— Не желаете?

— Воздержусь! — на самом деле я с огромным удовольствием выкурил бы сигару, но не знал, как на это отреагирует тело Димы.

— Признаться, я удивлен. Ведь вы еще сравнительно молоды, и жили в Советском Союзе, однако, разбираетесь в таких тонкостях… значит, я не ошибся в вас. Пожалуй, я отменю прежнее приглашение и предложу пойти вам простым наблюдателем.

Я все никак не мог понять, зачем я Флемингу? Ведь взять на секретное задание чужака — это нонсенс! Но он сознательно шел на этот шаг.

Единственное, что приходило мне на ум: он принял меня за кого-то другого.

Брянские леса не давали мне покоя… что же вы делали там с упертым ирландцем? А потом еще и добрались на своем самолете до Лондона. Совершенно понятно, что у них имелись некие контакты с самыми высокопоставленными советскими чинами — никто иной приказ о поддержке и прикрытии не смог бы отдать. Тут уровень Берия… или самого Верховного Главнокомандующего.

Твою мать! Куда я опять влез? Лишь бы не поломать непонятную мне игру Ставки. Голову срубят, не задумываясь.

— Оружие мне дадут?

— Разумеется, — кивнул Ян, — я вам полностью доверяю… мистер Иванов.

Вот опять! Он явно акцентировал внимание на этой придуманной им же фамилии, словно намекая, что он якобы знает настоящую. Но он не знал, и знать не мог! Что будет, когда Флеминг осознает свою ошибку? Застрелит меня на месте? Чтобы выжить в чертовой Британии, нужно быть начеку.

Нет, я не расскажу ему правду. Лучше просто сделаю, что он хочет — поеду с группой на захват «Парадигмы». Получится у них или нет — мне все равно, ведь я лишь наблюдатель, случайное лицо.

— Хорошо, я согласен! — кивнул я. Все равно особого выбора у меня не имелось.

— Вот и славно, — Флеминг ничуть не удивился моему решению, — о времени вылета вы будете уведомлены. А пока отдыхайте… если будет желание, разрешаю вам провести свободную тренировку с моими людьми. Но решение за вами.

— А в подробности операции меня посвятят? — полюбопытствовал я. — Хотелось бы знать, к чему быть готовым…

— В свое время обязательно, — кивнул Флеминг, — пока же, это лишнее.

Ага, как же, лишнее! Что я знаю? Необходимо знание немецкого — это раз. На операцию идет вся группа — это два. Идет ли и Флеминг с нами? Непонятно, но вроде бы да. Это три.

Выводы: придется вести беседу с немцами — для этого нужен переводчик, затем предстоит захват цели — тут пригодится группа, а начальник отряда — для контроля и руководства. Логично? Вроде, да. Но вот как все это будет обстоять на деле, пока неясно.

Интересно, где находится та «Парадигма», которую планируется захватить? Вариантов множество, начиная от высокогорной базы где-нибудь в Альпах и кончая постоянно находящимся высоко в небе самолетом.

О’Хара отвел меня в гостевой домик. Охрана у дверей никуда не делась. Доверяй, но проверяй — все логично.

Впрочем, я и так увидел многое: мне показали оперативную базу отряда, практически ничего не скрывая, поделились ближайшими планами, в общем — максимально открыли карты. Это говорило о том, что Флеминг дает сигнал к сотрудничеству. Вот только он перепутал адресата, я ничем особым не мог ему помочь.

— Кормак, — спросил я по дороге ирландца, — что происходит на фронтах? Мы взяли Брянск?

— Насколько я в курсе, да, — кивнул О’Хара, — можешь выпить за это вечерком! Я принесу тебе хорошего виски.

Я выдохнул. Хоть в этом направлении все идет, как должно. Дальше — Украина! Киев, Львов… наш танковый корпус будет двигаться вперед, прокладывая путь к победе. Как бы я сейчас хотел оказаться со своими, поужинать привычной кашей, послушать песни у костра, и чтобы русская речь вокруг… англичане, хоть и союзники, но постоянно слышать этот язык и, тем более, говорить на нем, раздражает.