Черные розы
Шрифт:
Когда комок растворился совсем, инопланетянин ушел.
Тимофей поднялся и, шатаясь, добрался до Лазарука, лежавшего на боку. Дыра в его спине, оставленная углом пульта, была ужасающей. Но свое решающее слово сказал ружейный выстрел Тимофея. Рана начиналась между лопаток майора и выходила через грудь в районе сердца. Гордюшин склонился над майором. Его сердце еще изредка билось.
"Прости", хотел сказать Тимофей и не смог разжать губ.
Майор вдруг очнулся и кашлянул. Из раны на груди выскочила вспенившаяся кровь и выпала пуля. Это была серебряная пуговица, которую Тимофей как-то дал поиграть мальчику.
Тимофей взял
Подполз Ленька. Подложил одну ладошку под голову умирающего Лазарука, а второй стал ее гладить. А когда через пять минут майор вздохнул последний раз, по щеке мальчика скатилась слеза.
Глава 25
НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ
Они остались жить в шахте. Здесь не было запасов еды и питья, но, по-крайней мере, было тепло. А тепло было теперь главным условием выживания.
В пультовой Гордюшин обнаружил перископ, который, как на подводной лодке, показывал, что происходит на поверхности. Тимофей не по разу на дню прикладывал глаза к окулярам перископа, водил им по сторонам, но в оптике была неизменная тьма.
Почти каждый день ему приходилось облачаться в ворох одежды и оправляться в зверский холод на поиски пищи. В основном его добычей служили мертвые голуби. Он выбивал их тушки, торчащие из снега, твердого как камень. Потом, сидя в крохотной кухоньке шахты он их ощипывал и готовил в микроволновке.
Голуби запеченные с солью. Голуби отварные с солью. А сегодня впервые откушайте суп голубиный с солью. Да, вот чего уж в кухне ракетчиков был хороший запас, так это соли!
Мальчик не жаловался на скудный рацион. Но на двенадцатый день произошло маленькое чудо.
Гордюшин как обычно отправился на "охоту", оставив наружную дверь в шахту приоткрытой. Он всегда делал так, хотя каждый раз его душу разъедало печальное воспомнание о том, чем обернулась незапертая дверь, когда они пришли сюда с Лазаруком и Птичкой. Но больше непрошенных визитеров он боялся, что однажды вернется, и электронный ключ не сработает, оставив Леньку навсегда запертым под землей.
Когда в тот день он возвратился ко входу с тремя очередными птицами мира, постукивающими в его мешке, то увидел, что сквозь дверной проем проникли два жирных лианы шалтай-болтая.
Выругавшись, Тимофей запер за собой дверь. Она перерезала белые стебли, и они, извиваясь и корчась как черви, скатились внутрь. На первом цвело несколько черных бутонов. На втором болтался уже хорошо знакомый ему плод.
Он растоптал чужеродное растение на мелкие клочки, оставив целым только желтоватую круглую шишку размером с яблоко. Сейчас в тепле, при свете и избытке времени ему стало любопытно, что оно из себя представляет. Он разрубил соплодие и увидел, что изнутри оно приятно оранжевое, состоит из мелких мягких семян подобно гранату, но без косточек. И оно пахло как хлеб. Как, черт побери, божественный свежий пшеничный хлеб!
Гордюшин втянул носом запах и закрыл глаза, наслаждаясь ароматической иллюзией. Аромат быстро достиг Леньки, игравшего с косточками домино. Он подошел и с интересом посмотрел, чем занимается Тимофей.
Посмотрел именно с интересом. С тех пор, как они оплакали
майора, в мальчике стали пробуждаться эмоции. Теперь он мог кривить губы, когда был чем-то недоволен. Или слабо улыбался, если что-то доставляло ему радость.Дразнящий запах шалтай-болтая был так силен, что Тимофей решился пойти в эксперименте дальше. Он оторвал частичку плода и бросил в рот.
Вкус тоже был непередаваемо хлебным. Ленька облизнулся, но Тимофей не позволил ему оторвать даже крошки.
? Ленька, если я умру, значит это космическая дрянь для нас, людей, является отравой. ? С этими словами Тимофей съел шалтай-болтая целиком и стал ждать смерти.
Но прошел день, и ничего кроме сытости и приятной заполненности в желудке он не испытал. Тогда он оправился наверх и вместо дохлых птиц принес целый ворох космических фруктов.
Раньше они казались ему все на одно лицо. Но сейчас, разобравшись с ними с помощью ножа, он расширил свои гастрономические познания об инопланетной флоре. Красноватые шишки имели привкус солоноватых огурцов, а лиловые источали аромат меда и по вкусовым покушениям были близки к дыне.
В тот день они с Ленькой закатили настоящий пир и наелись до отвала. Последующие сутки мальчик был счастлив наступившим кулинарным изобилием, а Тимофей провел в тревоге. Он ждал расплаты за употребление дармовых даров пришельцев. И не только отравления. Тимофей не был силен в науке, но знал, что незнакомые плоды могли оказаться мутагенами. Однако ни хвост, ни рога у них обоих так и не выросли. И это уже было хорошо.
На шестнадцатый день, перед выходом наверх, он по традиции глянул в перископ и едва не ослеп.
Он отринул голову и, проморгавшись, вновь приложился к окулярам.
Он видел солнце.
И оно было фиолетовым.
Тимофей подумал, что это цветовое искажение особых линз перископа.
? Я вижу солнце, Ленька! ? Гордюшин кинулся к мальчику, расцеловал его, а потом бросился на выход. Мальчик увязался за ним, но Тимофей остановил его:
? Иди и оденься потеплее!
***
В новом мире небо было действительно бледно фиолетового цвета. Но зато оно было! Как и солнце, ставшее тоже ярко-фиолетовым. И в небесной вышине не было больше ни космического панциря, ни черных вращающихся роз.
Пока они с Ленькой стояли, привыкая к новому миру, его ботинки промокли.
Он с радостным удивлением увидел, что снег вокруг подтаял. Гордюшин снял шапку, теперь не опасаясь отморозить уши, и бросил ее в грязную лужу.
? Ненавижу летом ходить в шапке!
Мальчик снял свою и отправил туда же с коротким смешком.
Гордюшин присел перед мальчиком и с изумлением поглядел в ему лицо. На нем смеялись лишь уголки глаз.
? Ты учишься улыбаться?
Они склонились и посмотрели на свои довольные отражения в луже. И эта лужа была прекрасна.
***
Они перебрались жить в штабную радиорубку, чудом уцелевшую после обстрелов сумасшедшего Тапиньша.
На несколько последующих дней установилась ненастная погода. Небо заволокло плотной пеленой туч. Шел снег, переходящий в дождь. И дождь переходящий в снег. Все эти дни целиком Тимофей тратил на прослушивание эфира, который упорно молчал.
Потом Гордюшин разобрался с работой передатчика и сам стал выходить в эфир.
? Эй, есть в эфире кто живой? Говорит Козельск, какие новости о пришельцах? Ответьте. Прием.