Черные руки

Слезы навернулись на мои воспаленные глаза. Я похлопал мертвого инженера по спине.

— Спасибо, приятель, — прохрипел я.

Инженер мне ничего не ответил, его голова лежала в луже крови, рассеченная мечом.

— Хвала Орваду, Аша здесь нет! — сказал я, опуская руки. — Быть может, он уже дожидается меня в лагере!

Сколько раз я заставлял товарища обо мне беспокоиться, а сам оказался на его месте впервые! Мне это совсем не понравилось! Беспокоиться о других не входило в мои обязанности!

В животе у меня противно заурчало.

Я вспомнил, сколько раз видел на Аше окровавленные повязки и сколько раз он отправлялся на опасные задания. Каждый бой и каждая рана могли стоить ему жизни! Хоть раз я побеспокоился о нем? Этого я мог припомнить.

Ведь, как оказалось, я всегда был эгоистичным сукиным сыном, которого волновали только свои собственные проблемы!

Мои же друзья казались мне практически неуязвимыми. Их раны всегда были поверхностными, а улыбки и хорошее настроение неизменными! Они были словно персонажи из рыцарских романов, что я так любил читать в детстве. Их можно было ранить, но нельзя было убить. Они были верными помощниками главного героя, которые несли караул по ночам, готовили еду на привалах, да развлекали читателя своими глупыми шутками-прибаутками.

Все это на самом деле оказалось не так! Они были живыми людьми из смертной плоти и крови! И мне нужно было их потерять, чтобы, наконец, это осознать!

Я застонал и схватился за голову. Мне хотелось бы поспорить с самим собой, но я не мог больше себя обманывать!

Пока я был простым мальчишкой, друзья всегда были для меня примером во всем. Они были моими героями, моими наставниками. По мере того, как я становился сильнее, они потихоньку стали отодвигаться на второй план. Их роли стали менее важными, менее яркими.

Я почувствовал, что теряя их, я теряю самого себя. Я почувствовал, что со мной происходят какие-то изменения. Это было совсем незаметно со стороны, но мое отношение к простым смертным сильно изменилось.

Они были всего лишь люди… Простые люди, которых так много!

Подняв к глазам пальцы, я с ненавистью посмотрел на свои черные ладони. Вот она цена, о которой говорили Никос и мастер Кеандр. Вот она какая, цена, которую мы платим за силу!

Хлопья пепла, кружась, падали на мои ладони. Они не таяли, а оставались лежать на них. Мертвое на мертвом. Осколки жизни, прах плоти…

Я дунул, и стайка мертвых бабочек упорхнула прочь. Ответ был совсем рядом, я чувствовал это. Оставалось лишь облечь мысли в слова, и повторять их про себя каждый раз, когда меня начинают одолевать сомнения.

Обычный человек никогда бы не справился с такой силой! Я кивнул, соглашаясь с самим собой. Чтобы подчинить ее, я должен был переродиться! Измениться, как изменился Пожиратель!

У меня даже мурашки побежал по коже от ужаса. Я понял, что это было неотвратимо!

Я стал чудовищем, ведь только так я мог повелевать другими чудовищами! Только чудовище могло покорить Ивинена, только чудовище могло подчинить себе ману!

С небес низвергся еще один камень. Он врезался в землю, обдав меня фонтаном земли, и покатился по полю, сшибая фигурки усталых рыцарей возвращавшихся из битвы.

Все было напрасно, но вместе с тем, все было наполнено смыслом.

Я теперь никогда не опущу рук! Цена, которую я заплатил, была слишком высока, чтобы теперь идти на попятный! Я буду делать то, что считаю нужным, и пусть меня поглотит Аннувир, если я позволю кому-то встать на своем пути!

Аша я нашел в лазарете. Он лежал без сознания на операционном столе, забинтованный, поломанный, жалкий.

У меня в горле застрял комок, и я не смог выдавить даже слова. Я подошел к другу и положил руку ему на грудь. Дыхание было ровным. Скаут спал.

— С ним все будет в порядке, — какой-то медик подошел ко мне сзади. — Не многим повезло так, как ему.

— Повезло? — прохрипел я. У меня все расплывалось перед глазами, а голос лекаря, доносился откуда-то издалека.

— Ваш друг будет жить, а это главное, — лекарь попытался меня успокоить. — Жить можно и без ног!

Я сглотнул. Ответить на это было нечего.

Аш теперь казался совсем маленьким. Его ноги были ампутированы выше колен. Сквозь туго наложенную повязку проступали пятна крови.

— Главное, чтобы у него не случилось заражения, — медик похлопал меня по плечу. — Ну, он парень крепкий, думаю, что выкарабкается.

— Он скаут, — сказал я. — Как же он теперь без ног!

— Ну, дорогой мой, — взмолился лекарь. — Тоже мне трагедия! Война закончится, он сможет встать на очередь на получение протезов. Уверен, что король не забудет про своих героев.

Лекарь достал большие ножницы.

— Давайте, я теперь вас посмотрю, — сказал он, обрезая заскорузлые кожаные ремни. — Выглядите вы не очень.

Я огляделся по сторонам. Раненных было немного. Не то, что в день нашего прибытия.

— Почему так мало раненных? — спросил я. — Ведь мы же проиграли битву!

— Не крутитесь, — проворчал медик, разрезая очередной узел. — Раненных мало, зато убитых много. Когда наши ворвались в город, их там, на улицах поджидали страшные машины, Мистар их забери!

Моя кольчуга тяжело плюхнулась на пол, забрызгав белый передник медика грязью.

— Одни машины кромсали солдат страшными косами, а другие жгли жидким огнем, — лекарь отложил ножницы и принялся за мою куртку. — Говорят, что все улицы в Лие теперь залиты кровью, и завалены трупами.

Медик кивнул не других раненных, лежащих вдоль стен.

— Хорошо хоть вашего друга кто-то вытащил с поля боя! — хмыкнул он. — Ему крупно повезло, что он сразу не умер от потери крови!

В палатку внесли несколько воинов с отсеченными конечностями. Медики тут же потащили их в операционную.

— Потом на наших парней, что остались в живых, натравили копейщиков, — доктор ловко сбросил мою грязную куртку на пол и охнул. — Вы же знаете, как славятся копейщики Лие, господин колдун.

— Знаю, — кивнул я.

— Так вот почему так мало раненных, — лекарь взял губку пропитанную уксусом и принялся вытирать мне лицо. — А вы разве не участвовали в штурме?