Черные руки

— Я предоставлю тебе такую возможность, — сказал колдун. — Ты слышал, что бандиты разграбили продовольственный караван?

Я кивнул.

— Они не только убили караванщиков, но и сожгли все, что не смогли унести. Следующего каравана мы не можем ждать, поэтому решили отправить тебя с отрядом скаутов к Торху, вождю корнвахов. Он продает нам время от времени скот и шерсть. Ты купишь у него стадо и пригонишь его в Маген.

Я встал со стула и поклонился.

— Вы можете на меня положиться, мастер Элидир, я вас не подведу.

Колдун задумчиво кивнул и отвернулся к окну, показывая, что аудиенция окончена.

Возле дверей меня поджидал Никос. Он больно ухватил меня за локоть и толкнул к стене.

— Ты понимаешь, что опозорил меня перед мастером Элидиром? — начал он без обиняков. — То, что ты сделал, еще не скоро забудется!

Уставившись на пуговицу на куртке колдуна, я боялся поднять глаза.

— Надеюсь, что мастер Элидир вправил тебе мозги! — прорычал Никос. — Если нет, этим займусь я!

— Я все понял, Никос, — сказал я, не поднимая глаз. — Прошу твоего прощения…

— Прощения?! — рявкнул колдун. — Ну ладно, Орвад тебя простит! Иди за мной!

Настроение у меня совсем испортилось. Как оказалось, мир колдунов был совсем не таким, каким я его представлял. Здесь не вели дебатов об ответственности, которую на тебя возлагает Дар, здесь не обсуждали последние новинки моды. Здесь убивали, страдали и умирали!

Все это происходило с такой обыденностью, без стонов и жалоб, без колебаний и раздумий. У меня до сих пор мурашки бегали по коже, когда я вспоминал гордых пленников, стоящих передо мной строем.

Смог бы я их убить? Убить, глядя прямо в глаза! Разорвать их на куски, без всяких эмоций, словно это были деревянные чурбаки? Нет, не смог бы!

Значит ли это, что мне так и не стать настоящим боевым колдуном? Я подвергал своих друзей опасности, играя в рыцаря в сверкающих доспехах! Колдуны же не были рыцарями. Они не могли позволить себе роскоши размышлять о морали. Ведь враг все равно остается врагом, и не важно, связаны у него руки за спиной, или он верхом на коне с копьем в руке!

Я понял, что должен измениться. Должен стать настоящей опорой своим друзьям, чтобы в минуту опасности они ни на секунду во мне не усомнились! Должен вырастить у себя внутри настоящий железный стержень, который не согнется ни при каких обстоятельствах!

Мы вскочили на своих лошадок и через несколько минут были вновь под палящим солнцем на открытой всем ветрам равнине. За невысокой скалой нас дожидался отряд из полусотни скаутов.

— Хочу научить тебя одной полезной технике, — сказал Никос. Он успел уже успокоиться и глядел на меня своим обычным насмешливым взглядом, оценивая мое снаряжение. Я был облачен в прочную кожаную кирасу и кавалерийский шлем без забрала. — Ты наверняка помнишь, как я уничтожил стрелы кочевников в стычке с алимами?

— Да, конечно! — я даже задохнулся от восторга. Так вот к чему все эти доспехи! — Ты сможешь меня этому научить?

— Попытаюсь, — хмыкнул Никос. — У тебя все получится, если ты научишься правильно пользоваться маной.

Отряд скаутов отъехал метров на двести, они не спеша расчехлили луки и достали стрелы.

Никос показал на них пальцем.

— Главное правильно рассчитать расстояние. Малейшая ошибка и ты превратишься в дикобраза!

Скауты подняли луки и по команде колдуна выстрелили. Наблюдая за приближающейся к нам гудящей тучей стрел, я почувствовал неописуемый ужас. Захотелось со всей мочи ударить свою лошадку пятками и скакать во весь опор прочь, не оглядываясь!

Никос спокойно поднял руки и хлопнул в ладоши. Стрелы взорвались почти над нашими головами, осыпав нас щепками и пеплом.

— Главное, не промахнуться, — сказал Никос, выбирая щепки из гривы своей лошадки.

— Но как? — я чуть не закричал от отчаянья. — У меня только десять пальцев, как я могу связать пятьдесят стрел?

— Даже не думай начать их ловить своей маной! — засмеялся колдун, следуя ходу моих мыслей. — Они летят так быстро, что почти невидимы глазу! Поймать их невозможно!

— Тогда как? — я чувствовал себя полным идиотом.

— То, чему тебя пока научили, это всего лишь основание, фундамент, на котором вырастут стены твоего знания!

— Я слышал это уже не раз, — вздохнул я удрученно.

— Так вот, как использовать ману тебя уже научили. Тебя научили звуковым гармониям. Все остальное зависит только от тебя! Ты не обязан тянуть нити маны к своей цели! — Никос взмахнул ладонями. — Ее запросто можно развесить в воздухе, ожидая, когда противник сам в нее попадет, и уже потом, делать с ним все что тебе заблагорассудится!

— Ты сделал ловушку для стрел? — воскликнул я.

— Да, для всех сразу, чтобы не гоняться за ними по одной!

— А если какие-то стрелы вырвутся вперед, а какие-то отстанут? — меня всего даже затрясло от энтузиазма.

— Делай ловушку глубокой, двойной или даже тройной! Главное, следить за количеством маны, — сказал Никос. — Если ты израсходуешь всю ману на ловушку, ты станешь беззащитен для магических атак. Если ты попытаешься использовать ману сверх своих сил, она покалечит тебя или даже убьет!

— Я хочу попробовать, — прошептал я, касаясь Слезы Сердца на груди.

— Сделай сеть, — Никос показал мне как. — Расположи ее в пятидесяти метрах от себя, когда почувствуешь касание, взрывай ее. Гармонию сам выбери, какая тебе по вкусу.

Вскинув руки вверх, я призвал ману. Она тут же заструилась с моих ладоней, невесомая, как паутина несомая ветром. Несколькими движениями я соткал сеть и остановил ее в пятидесяти метрах перед нами.

Кончиками пальцев я чувствовал, как она трепещет, разворачиваясь все шире и шире.

— Следи за количеством маны! — строго напомнил Никос и подал сигнал лучникам.

Стрелы взмыли в воздух, как облако гудящих злобных пчел. Они приближались так быстро, что у меня дух захватило. Почувствовав касание к сети, я хлопнул в ладоши.

Стрела с кожаным шариком вместо наконечника ударила меня прямо в грудь, и я грохнулся на землю. Никос смеялся, а вокруг него кружилось облако из щепок и древесной трухи. Он защитил себя собственным щитом!

Лежа на земле, я смотрел в небо и безуспешно пытался втянуть в легкие воздух. Если бы не кираса, которую Никос велел мне одеть, все могло бы окончиться гораздо более плачевно.