Черный часослов

– Как вы думаете, с чем это могло быть связано?

– Не знаю, Эдмундо ничего мне не рассказывал, – произнесла Лореа, и ее взгляд уперся в стену.

Мне показалось, что в ее глазах промелькнуло нечто вроде обиды.

– Вы не слышали, чтобы кого-то из окружения вашего шефа называли Калибан?

– Нет, никогда. Я делала работу в университете по картине «Буря», и в комментарии к ней описывались изображенные на холсте персонажи – именно оттуда мне известно, кто такой Калибан, но никогда больше я это имя не слышала.

Лореа, должно быть, утвердилась во мнении, что я упрямец и зануда, поэтому она взяла свой тренажер с двумя трубками и шариками и принялась дуть.

– Вы устали, мы уже пойдем, – сказала Эстибалис.

– Да, правда, спасибо, – ответила девушка едва слышным голосом.

– И последний вопрос: у вас ведь были ключи от магазина, верно? – поинтересовался я.

– Да, но несколько недель назад Эдмундо пришлось сделать мне дубликаты, потому что я потеряла свою сумку, а вместе с ней и все ключи.

– Ах, вот какая неприятность, – произнесла Эстибалис.

– Да, еще бы.

– И где вы ее потеряли? – спросила моя напарница.

– Если б знала, я бы ее не потеряла, – без тени раздражения ответила Лореа.

– Да, вы правы… Что ж, оставляем вас отдыхать. Я заеду потом с расшифровкой записи, чтобы вы подписали свои показания.

– Конечно, спасибо большое, – сказала девушка, и мы наконец оставили ее заниматься на своем дыхательном тренажере.

Сосредоточенные каждый на чем-то своем, мы молчали почти все время по дороге в Фонд Санчо Мудрого, находившийся в Бетоньо, пригороде Витории. Я знал, что это реконструированное здание в форме стеклянного куба, заключившее в своих стенах кладбище монастыря босых кармелиток. Все фонды, очевидно, располагались на первом этаже, в хранилищах. Благочестивые сестры, перебравшиеся в другой монастырь, забрали из могил останки почивших монахинь и перевезли их в новое пристанище.

Это было замечательное место, священный приют для книг нашего края. Фонд собирал все материалы, связанные с Виторией или Алавой. Не только книги, но и плакаты, наклейки, журналы, компакт-диски…

Переступив порог, мы с Эсти оказались в квадратном внутреннем дворике, вымощенном каменными плитами, – когда-то здесь была монастырская крытая галерея с ее элегантными арками и колоннами. Нас поприветствовала женщина, стоявшая за черной стойкой.

– Я инспектор Руис де Гауна, меня ждет госпожа Гойя. Не подскажете, где можно ее найти?

Женщина за стойкой посмотрела на нас с удивлением.

– Странно… мне она сказала, что сегодня никого не принимает.

– Должно быть, она передумала. У нас назначена встреча на… – Эсти кинула взгляд на свой мобильный, – на двенадцать тридцать. Так где ее можно найти, у себя в кабинете?

– Ну раз так… Нет, она сейчас на первом этаже – возможно, в справочном отделе или в реставрационной мастерской. Хотите, я ей позвоню?

– Нет, не стоит, мы сами ее найдем, – вмешался я. – Значит, нам по этой лестнице?

Женщина кивнула, все еще пребывая в сомнениях по поводу наших намерений, но мы быстро проскользнули вниз по лестнице и зашагали по залу под удивленными взглядами сотрудников, занимавшихся за своими столами каталогизацией наклеек, журналов и другого самого разнообразного материала.

– Надеюсь, она не бросится наутек, как только увидит меня, – прошептала Эстибалис, и я подтолкнул ее локтем, боясь, что нас услышат.

Мы спросили кого-то из сотрудников, и нам подсказали, что нужно идти в хранилище, куда мы и направились, ориентируясь по указателям.

Наконец в дверях хранилища мы увидели ее – это могла быть только она. Гойя, вдова Эдмундо. На ней был белый халат, надетый поверх безупречного брючного костюма кремового цвета. Я никогда еще не видел шестидесятилетнюю женщину, которая сохранилась бы настолько хорошо: черные, как у меня, волосы собраны в хвост, челка уложена набок и заправлена за ухо, тонкие губы, накрашенные элегантной красной помадой – из тех, что обязательно хранят какой-то секрет, – и огромные зеленые глаза, подчеркнутые черной тушью и притягивавшие к себе внимание.

Она обернулась и увидела нас – или, вернее сказать, меня. Эстибалис сделала шаг вперед и представилась, протянув руку, но вдова Эдмундо смотрела исключительно на меня, словно ее глаза пытались найти какой-то ответ в моих.

– Я инспектор Руис де Гауна, а это…

– Унаи Лопес де Айяла, – опередила она.

Вдова Эдмундо протянула мне руку, продолжая пристально смотреть мне прямо в глаза. Словно она хотела сказать мне нечто большее, как будто между нами существовал какой-то секретный код.

Я оказался в таком замешательстве, что только и смог выдавить:

– А мы знакомы?

7. Охотник за книгами

Май 2022 года

– Разумеется, вы со мной не знакомы, но я-то вас знаю. Вся Витория вас знает на самом деле.

Ну конечно. Загадочные двойные убийства, очень медийное дело. В прошлом мне довелось участвовать в расследовании, за которым следили миллионы людей, и мое прозвище – Кракен – в течение многих месяцев красовалось в заголовках газет, местных и не только. Прошли годы, и я до сих пор не мог избавиться от совершенно не нужной мне славы.

– Прежде чем мы продолжим, позвольте принести вам соболезнования по поводу смерти вашего мужа, – сказал я.

Очарование рассеялось, и она убрала свою руку.

– Благодарю. Я плохо представляю, что теперь делать… Я в шоке и веду себя как трудоголик – продолжаю приходить в Фонд как ни в чем не бывало, но для меня сейчас что угодно лучше, чем возвращаться домой и встречаться лицом к лицу с реальностью. Смерть – это всегда несчастье, тем более неожиданная смерть. Но убийство – это… это нечто другого порядка; это не просто смерть, это лишение человека жизни таким жестоким и подлым образом… Мне потребуется много времени, чтобы переварить это.

– Мы уже взяли показания у некоторых людей из окружения вашего мужа. – Эстибалис воспользовалась моментом откровенности вдовы. – Нам стало известно, что в последнее время в делах Эдмундо наблюдалась крайне необычная активность.

Гойя вздохнула.

– Вы из полиции, и я не буду от вас ничего скрывать – вы в любом случае всё узнаете, когда увидите его хаотичные счета.

– Что вы имеете в виду? – уточнил я.

– Пожалуйста, давайте на «ты». Я не такая старая. И все называют меня просто по фамилии, Гойя, я к этому привыкла, – сказала вдова.