Черный часослов

Эта фраза подействовала на меня как разряд электрического тока, и я вернулся в реальность.

– Договорились, Гойя. Так, значит, ты тоже заметила, что в последние недели в делах у Эдмундо происходило что-то странное?

– Он был в эйфории, подозрителен и циничен, словно хранил какую-то тайну. Время от времени у него бывали периоды какого-то помешательства. Что-то начинало витать в воздухе, Эдмундо что-то узнавал, и в голове у него словно начинали петь голоса, сулившие нечто великое и грандиозное, манну небесную и дождь из золотых монет. А потом он начинал строить воздушные замки: «Если ты обеспечишь мне поручительство, банк даст мне кредит; если я избавлюсь от этих акций и продам их тому-то, то у меня будут деньги, чтобы провернуть одно дело…» Он обожал быть в долгах – по крайней мере, такое впечатление у меня сложилось за десять лет жизни с ним.

– Но он ничего тебе не рассказывал, – вступила в разговор Эстибалис. – Ничего конкретного, никаких наименований, которые можно было бы отследить или проверить.

Гойя бросила быстрый взгляд в сторону. Все сотрудники, сидевшие за столами, старательно делали вид, будто по-прежнему погружены в работу, однако вокруг царила такая явная тишина, какая возникает, когда все прерывают пустую болтовню с друзьями, чтобы подслушать нечто действительно любопытное.

– Давайте зайдем в хранилище, там мы будем в большем уединении.

Вдова жестом пригласила нас пройти за серую металлическую дверь, ведшую в зал, где хранились наиболее ценные экземпляры.

– Здесь мы поддерживаем более низкую температуру и контролируем влажность, чтобы создавать оптимальные условия для хранения. Хотите надеть наши халаты? – предложила она. – Вы можете замерзнуть.

Мы отказались от этого предложения, и Гойя закрыла за нами дверь.

Хранилище было заполнено длинными рядами серых металлических стеллажей, которые можно было раздвигать и сдвигать с помощью рычага, напоминавшего корабельный штурвал. Гойя решила провести для нас демонстрацию и открыла один из проходов.

– Тут у нас экземпляры, требующие максимально бережного обращения; мы достаем их отсюда только для выставок в крупных музеях или национальных библиотеках. Также здесь хранятся книги большого формата – такие, которые не помещаются на обычных полках, – пояснила Гойя.

Она открыла один из ящиков и показала нам книгу в бамбуковом переплете, сборник стихов баскского поэта.

– Это органический материал, он живой. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он высох или сгнил.

Я с восхищением разглядывал все, что демонстрировала нам Гойя, но Эстибалис подтолкнула меня локтем и показала время на своем телефоне.

Обратный отсчет неумолимо продолжался, его не могла остановить красота никаких раритетов. Я вернулся к реальности и вновь принялся задавать вопросы:

– Так, значит, ты ничего не знаешь о том, чем именно Эдмундо занимался в последнее время?

– Он был bookhunter, охотник за редкими книгами. Но Эдмундо не был глуп, разумеется: он любил хвастаться своими находками, когда уже заполучил их и продал по спекулятивной цене. Тогда – да, с деньгами в руках, он трубил направо и налево о своем последнем успехе. Однако сорванный куш недолго продолжал радовать, Эдмундо начинал скучать и снова выходил на охоту… – Вдова вздохнула. – Это был бесконечный замкнутый круг.

«Но все-таки нашелся тот, кто положил этому конец», – невольно промелькнула у меня мысль.

В этот момент раздался громкий звук, заставивший нас вздрогнуть: в глубине коридора открылась другая дверь. Пока она закрывалась, мне удалось различить за ней еще один коридор – темный, без освещения и стеллажей. Интересно, куда он вел?

Перед нами появился парень огромного роста, тоже в белом халате, который едва не лопался по швам на плечах и бицепсах этого гиганта, похожего на степного воина. У него были темные волосы, заплетенные в косичку, острая бородка, пирсинг и шрам на брови. Мое внимание особенно привлекли его зеленые глаза – свирепые и очень похожие на глаза Гойи, хотя, по сложившемуся у меня впечатлению, они вряд ли были матерью и сыном. Исполину было лет сорок, и он приблизился к нам в своих устрашающих военных ботинках с таким видом, как будто мы проникли в его королевство без разрешения.

8. Тельмо

Май 2022 года

– Гойя, у тебя тут незваные гости? – произнес он таким глубоким голосом, какой мог исходить только из очень мощных легких.

– Нет, Тельмо. Я их сама сюда пригласила, подальше от посторонних глаз. Это инспекторы Руис де Гауна и…

– А его я знаю, я ведь живу в Витории, – сказал Тельмо, поворачиваясь ко мне. Он был на голову выше меня, и это было очень непривычно – чтобы кто-то смотрел на меня сверху вниз, в белом халате, с пирсингом на брови и глазами хищника, охраняющего свою территорию. – Ты Кракен.

– У нас есть общий знакомый, очень хороший знакомый, на самом деле. Лучо передает тебе привет, – ответил я, протягивая руку.

– Лучо твой друг?

– Еще со школы.

– А, вот как… – произнес Тельмо, перестав распространять вокруг себя волны тестостерона, и впервые улыбнулся, как присмиревший ягненок. – И от меня передавай ему привет, мы с ним тоже друзья.

– Да, я знаю, и, возможно, нам понадобится твоя помощь для этого расследования. Ты готов сотрудничать с нами? Тебе нужно будет кое-что поискать в старых изданиях. Пока я не буду вводить тебя в курс дела – если Лучо сам сможет мне помочь, нам не придется обращаться к тебе, но вообще времени у нас мало.

Тельмо обратился за разрешением к Гойе, как раб к своей хозяйке. Когда две пары их зеленых глаз встретились, Вселенная как будто остановилась. Мы с Эстибалис наблюдали за этой сценой, чувствуя себя словно в темном зале кинотеатра, не хватало только попкорна.

Гойя кивнула.

– Конечно, можешь на него рассчитывать, – сказала она мне. – Ты говоришь, дело срочное, так что Тельмо придется работать сверхурочно, но, в общем-то, он практически живет здесь, мы зовем его Хранителем Фондов.

Тельмо улыбнулся, и щеки его почти покраснели.

– Да ладно, шеф, – произнес он, я бы сказал, со счастливым видом.

– Ну что ж… Тельмо, а сейчас иди, пожалуйста, поработай где-нибудь в другом месте: мне нужно продолжить разговор с инспекторами об убийстве моего мужа.

Тельмо переменился в лице и снова превратился в сурового воинственного стража.

– Да, конечно. Я тогда пойду, – мрачно произнес он. – Кракен, скажи мне свой телефон, я тебе наберу, чтобы у тебя тоже был мой номер. Как-нибудь встретимся все трое: Лучо, ты и я.

– Как только у меня закончится этот завал с работой, обязательно встретимся. Даю слово, – пообещал я и продиктовал ему номер телефона под пристальным взглядом Эстибалис и Гойи.

Как только Тельмо исчез, Эстибалис вернулась к своим вопросам:

– Может быть, ты хочешь еще что-нибудь нам сообщить, Гойя? Что-то такое, что ускользнуло от нашего внимания? Ведь мы сами не были знакомы с Эдмундо, а сейчас любая информация может оказаться полезной.

Вдова поджала свои тонкие губы, словно ей было трудно принять решение: я бы многое отдал за то, чтобы прочитать ее мысли в этот момент.