Чёрный фимиам

– Ах, моя госпожа, ах, моя госпожа!
– залепетал с придыханием человечек и, поймав длинный рукав одеяния Многоликой, в знак почтения коснулся губами шелкового краешка.

В лицо гостье он старался не заглядывать и всячески отводил глаза. В этом не было ничего удивительного - простым смертным смотреть на Многоликую неприятно и больно. Стиг видел, как побледнел хранитель дома при первом взгляде на храмовую деву - не поверил глазам. И правильно.

Пока человечек раскланивался и выражал всяческий восторг от визита высокой гостьи, глаза его - холодные и пронзительные, пристально следили за дюжиной мечников, которые втянулись в залу следом за своей госпожой.

Четверо вооруженных мужчин сразу устремились к лестнице ведущей наверх и встали по бокам, еще четверо быстро рассредоточились по залу, проверяя альковы, двое остались стоять за спиной спутницы, еще двое застыли у входных дверей.

Хранитель дома обеспокоенно обводил вооруженных охранников глазами, не забывая при этом льстиво улыбаться.

Эная смерила евнуха растерянным взглядом и замерла, озираясь:

– Как твоё имя?
– спросил у смотрителя, выступивший из-за спины Многоликой Стиг.

– Хоко Арн, - поклонился евнух и тут же сверкнул на кого-то глазами, одновременно щелкнув пухлыми пальцами.

Через миг из-за шелковой занавеси выбежала служанка с подносом, на котором стоял кувшин вина, чеканный бокал и ваза с фруктами. Девушка склонилась перед дорогой гостей, но Эная раздраженно взмахнула рукой, отказываясь от подношения вежливости.

Мечники застыли, словно каменные изваяния.

Хоко снова щелкнул пальцами и рядом с ним тот час вырос крепкий мужчина при оружии. Судя по бугрящимся мускулам, переломанным ушам и кривому носу, когда-то этот человек выходил на ратный круг, а сейчас, по всей вероятности был нанят домом старшим в охрану.

– Чем обязаны?
– спросил евнух, деликатно отступая на полшага и давая Многоликой возможность пройти.
– Чтобы ни привело вас сюда, знайте, в нашем доме не происходит ничего противозаконного и нечего опасаться.

– Вот печать далера, - сухо сказал Стиг.
– Нам дозволено всё здесь осмотреть. Прикажи своим людям, чтобы все оставались внутри, пока мы не уйдем.

И он протянул Арну глиняный оттиск с золоченой лентой.

Евнух почтительно поклонился, не глядя передал печать служанке, и кивнул своему мордовороту:

– Ашват, делай, как приказано - везде проведи, всё покажи, проследи, чтобы никто не возмущался.

Охранник кивнул и коротко свистнул, видимо подавая сигнал своим людям.

Многоликая не слушала разговоры мужчин. Если же сказать вернее, её эти разговоры не занимали. Пока велась беседа, храмовая дева внимательно оглядывалась, словно к чему-то прислушиваясь. В выражении её глаз не было любопытства, лишь сосредоточенность, будто она искала потерянную вещь, которая, как доподлинно известно, должна находиться где-то здесь, под этой самой крышей. Эная отдернула одну из занавесок, прошла через роскошную залу. Следом за ней неотступно следовали двое мечников.

Голая рыжая девица, устроившаяся верхом на посетителе, испуганно ойкнула и замерла, не зная, что делать - то ли продолжать то, за что ей заплатили, то ли скатиться на диван.

Стиг помог ей с принятием решения - швырнул покрывало, чтобы шлюха и ее клиент прикрылись и не оскорбляли взор гостьи. Впрочем, Эная смотрела сквозь людей.

– Это не здесь, - сказал дева храма, круто развернулась и вышла обратно в холл.

Про себя Стиг подумал, что сестра привела их в дом удовольствий в самый удачный час - ночные посетители, даже припозднившиеся, уже разошлись, а вечерние еще не стянулись. Потому девки в большинстве своем отдыхали от трудов и не бегали туда-сюда, тряся прелестями. Да и полупьяные мужики со спущенными штанами не сидели на каждом диване.

Хоко Арн с недоумением следовал за гостями и такими взглядами одаривал выглядывавших из альковов любопытных шлюх, что они почитали за лучшее исчезнуть.

Возле входных деверей, у самого порога, Многоликая снова замерла, прислушиваясь к чему-то и, по всей видимости, этого не слыша. Легкая тень набежала на прекрасное лицо, и дева храма небрежно тряхнула кистями рук. С тонких пальцев по воздуху медленно поплыла золотая пыль.

Евнух шумно сглотнул, следя глазами за струящейся мерцающей кисеёй. Та медленно плыла над полом, взвихряясь и распадаясь, словно клочья тумана. Однако уже через миг стянулась в общий поток, уплотнилась и потекла вверх, вдруг превратившись в переливающийся силуэт стройной полуголой девушки с длинными ногами и копной вьющихся волос. Девушка, странно изогнувшись, спешила к лестнице.

– Госпожа, это...
– начал было Арн, но старший мечник негромко и предостерегающе поцокал языком и евнух осекся.

Эная слова смотрителя борделя не слушала, она поднималась за мерцающим видением. Стремительно прошла длинным коридором, не обращая внимания на толпящихся вдоль стен шлюх, завернула за угол и замерла перед запертой дверью.

Золотой призрак проплыл сквозь створку и Эная кивнула оцепеневшему Хоко. Тот встрепенулся, сдернул с пояса связку ключей, отпер дверь и уже собрался было идти следом за Многоликой, но один из мечников удержал его за плечо и отстранил.

Немолодой уже мужчина лежал на кровати, стиснув бедра стройной, прыгающей на нём чернокожей девки. Увидев вошедших, он резко отшвырнул от себя шианку и испуганно сел, поспешно запахиваясь покрывалом. Потное лицо побледнело, рот открылся и закрылся:

– Сэлли, ты...

Однако уже через миг взгляд посетителя дома прояснился.

На мужчину не обратили внимания, а голую шлюху, которую он с себя сбросил, цепко ухватил за локоть мечник.

Тем временем золотой силуэт продолжал бродить по комнате. Эная наблюдала. Призрачная девушка склонялась к кому-то, с кем-то говорила, провела кого-то на ложе... Многоликая видела всё, что происходило, но не видела главного - мужчину, который был в этой самой комнате, с этой самой девкой.

– Кто покупал тебя?
– повернулся Стиг к чернокожей.
– Говори.

Та хлопнула глазищами и ответила растерянно:

– Мужчина покупать. Хорошо платить. Очень хорошо. Как звать - не знать. Ничего не рассказать, сделать свое и уйти. Я звать, чтобы приходить еще. Очень щедро платить, не делать боль. Но сказать - дорого.

– Зачем он сдвигал кровать? Почему ты лежала одна?
– жестко спросила Эная.

Шлюха развела руками:

– Мужчины странный. Они, то одно хотеть, то другое. То сверху, то сзади, то снизу. Что в их голова я не знать. Он двигать кровать, чтобы ему не мешать. Потом смотреть окно. Я думать, он бояться, что кто-то глядеть, сказать жене. Тут стоить дорого, он не быть богат.

– Почему ты его испугалась?
– спросил Стиг.

Чернокожая скривила полные губы:

– Он двигать кровать, быть... Как это сказать...
– она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

– Испуган?
– попытался угадать Стиг.

– Нет!
– возмутилась шлюха.
– Не испуган.

Она снова пощелкала пальцами:

– Быть... распалён, вот! Хотеть женщина. Очень хотеть. Я бояться - он делать боль, - девка качнула шелковистым бедром и сказала, мечтательно закатив глаза: - Но он не делать, совсем. И платить очень хорошо. Много.