Чёрный хребет. Книга 2

– Вы только посмотрите на этого парня, – продолжаю. – На вид – обыкновенный здоровяк, но внутри – чуткий и нежный человек.

– Всё так, – подтверждает Хоб. – Никогда ни в одной просьбе не откажет, встанет посреди ночи по любой мелочи...

Постепенно это превращается в игру и мы хвалим друг друга, словно это не обыкновенный поход через горы, а сборище анонимных людей с низкой самооценкой. Не хватает только наград, которые будут выдаваться участникам за день, неделю, год без самоуничижения.

Так мы и идём, пока...

Снова провал, но небольшой – секунд на двадцать. Совершенно вылетел из памяти, словно его и не было. Ребята ничего не заметили – продолжают высказывать Хобу, какой он честный и справедливый. Никогда не забывает ни плохих, ни хороших поступков.

– Давайте сделаем привал, – говорю.

– Зачем? – спрашивает Вардис. – Мы вышли совсем недавно и лучше покрыть как можно большее расстояние перед обедом, пока солнце не начало смалить нещадно.

– Я за последние дни очень мало спал и меня даже днём клонит на сон. Хотелось бы полежать и восстановить баланс.

– Может, зря мы вышли сегодня? Стоило отоспаться в деревне и отправиться в путь завтра.

– Всё нормально, – говорю. – На ходу не засыпаю.

Пожав плечами, ребята стали выискивать место, где остановиться на передышку. Мы расположились в тени огромной, пологой скалы, сложили сумки в кучу и расселись небольшим кольцом. Я отошёл в сторону, чтобы вздремнуть, пока они будут разговаривать.

Лежу на траве с закрытыми глазами и пытаюсь всеми силами наверстать потерянное ночью время. Целую неделю игнорировал позывы организма, а теперь пытаюсь всё исправить за полчаса. Невозможно излечить воспалившийся зуб, если почистить его пятнадцать раз за двадцать минут.

Глаза слипаются и я тут же проваливаюсь в сон без сновидений.

Сколько я так пролежал – неизвестно. Поднимаюсь и вижу, что солнце уже прошло зенит и медленно двигается к западу. Ребята валяются небольшой кучкой и смотрят в небо. Жаль, у нас не бывает облаков, чтобы можно было угадывать, на что они похожи. Чтобы увидеть облака – нужно перейти хребет.

– Почему вы меня не разбудили? – спрашиваю.

– Ты так мирно спал, – отвечает Вардис. – Кто же такого душку и красавчика станет будить?

– Спасибо, но уже надо выдвигаться. Хочется добраться до деревни до захода солнца. Хотя, наверное уже не успеем, так что можно не спешить.

Сидим в кругу и ждём, пока температура спадёт и можно будет двинуться дальше. Хуже жары может быть только жара в доспехах. Поэтому мы сняли с себя основные элементы и валяемся на траве.

Чувствую себя полноценным человеком, когда рядом друзья и родственники. Приятно осознавать, когда ты не безразличен окружающим. Будучи стариком в своём мире, у меня только и было время, что вспоминать счастливые денёчки из молодости в подобных походах. Я часто выбирался в горы с палаткой вместе с однокурсниками и однокурсницами. Ловили рыбу в речке, готовили еду в котелке. Но потом всё это прекратилось и остались лишь картинки в голове.

И теперь я понимаю, что этот самый момент – один тех, что я буду вспоминать многие годы. Друзья вокруг, я молод, здоров, и у меня нет никаких серьёзных забот. Прямо сейчас я нахожусь в живом воспоминании.

Зачем куда-то спешить? Мы можем сидеть здесь сколько угодно и просто болтать.

Веселиться.

Смеяться.

– Знаете, что самое смешное в Сарготе? – спрашивает Хоб. – Эта его болтающаяся походка. Он будто бы постоянно идёт против ветра, который дует только для него.

Парень очень комично изображает странную манеру передвижения Саргота, приукрашивая каждый шаг, который он делает. В моём мире это называют «походкой моряка», когда человек широко расставляет ноги и в любой момент готов к тому, что опора уйдёт из-под ног. Арназ, в свою очередь, пародирует голос старика с его прыгающими вверх и вниз интонациями.

Все смеются и я тоже смеюсь.

Мы играем в словесные игры, пока сильная жара не уступает место лёгкой жаре.

Воспоминание окончено, наступает реальность.

Мы выдвигаемся и долго идём вдоль хребта, пока я не натыкаюсь на знакомую дорогу, по которой меня когда-то вёл Хуберт. К счастью, мой мозг отдохнул и больше не устраивал кульбитов в черепной коробке. Больше никаких провалов в памяти и слипающихся глаз.

– Осталось где-то часа четыре, – говорю.

– Не успеем, – замечает Брас. – Надо устраиваться на ночлег.

Несмотря на уверенный вид, по лицу можно понять, насколько он устал от долгого марша в полном боевом облачении. Крупные ребята никогда не были выносливыми. Думаю, когда мы вернёмся обратно в Дарграг, он попросит уменьшить количество стальных пластин в доспехе.

Спим под открытым небом, по очереди выставляя часовых.

Наутро мы выдвигаемся в последний бросок перед союзной деревней. Дигор, встречай своих единственных друзей.

– Так и должно быть? – удивлённо спрашивает Арназ, глядя на человека на пике.

– Не совсем, – говорю. – Видимо, они не успели снять все тела...

Пик с мертвецами действительно стало гораздо меньше, но, присмотревшись, я вижу совсем свежее тело голого, рыжебородого мужчины. Один из дигоровцев? И пока я смотрю на эту картину, со стороны деревни доносится крик.

Крик ужаса.

– Бежим! – кричу.

Мы мчимся к Дигору и на пути не видим ни одного человека на посту. Множество мест, откуда хорошо можно вести стрельбу и все они пустые. Неужели жители опять столкнулись в застаревшей ненависти и продолжили убивать друг друга, не в силах успокоиться хотя бы на несколько дней.

Врата деревни распахнуты, а внутри...

Внутри мы видим невероятное: местные жители стоят на коленях в центре деревни, пока вокруг ходят вооружённые светловолосые воины с копьями. Такого поворота трудно было ожидать: стоило нам перейти хребет, как Дверон собрал остатки воинов и пришёл окончательно разграбить Дигор.

– Я знаю, что ты думаешь, – шепчет Зулла. – Эти люди не из Фаргара. Обрати внимание на их одежду.

– А что с их одеждой?

– Она вся в символах. Они пришли из Орнаса, я знаю это, поскольку мы отбивали их атаку и видели их мертвецов. Не знаю, зачем они всё это выводят на своей одежде, но никто из них не ходит в простых льняных штанах и рубахах.

Зато я знаю. Это наверняка символы всемогущих существ, которым они поклоняются. В Гуменде – рисунки Хосо, в Орнасе – другие, неизвестные.

Если битва и состоялась, то несколько часов назад, но, скорее всего, деревню застали врасплох со спущенными штанами. У них осталось слишком мало мужчин, чтобы выставлять плотные, регулярные дозоры. Кто-то из людей задремал на своём месте и вот результат: деревенские стоят на коленях, а вторженцы ходят здесь как у себя дома.

Мы с ребятами прячемся за камнями и смотрим на толпу издали. Я пытаюсь рассмотреть в пленниках Майру, но с такого расстояния лиц не рассмотреть. Сомневаюсь, что её могли бы схватить: с Даром видеть глазами птицы, девушку очень трудно застать врасплох и почти невозможно найти, если она захочет убежать.