Черный PR (сборник)

Следующий эпизод можно было сравнить с приторной медовой патокой: старики со слезами на глазах пьют чай с привезенными для них печеньями и шоколадными конфетами, и вот заходит герой дня, заботливо осматривает своих питомцев, а они окружают его, пожимают руки, вытирают платочками прослезившиеся глаза:

– Спасибо тебе, сынок, низкий поклон! Сколько радости ты нам принес! Дай бог тебе здоровья, счастья, благополучия, долгих лет жизни! А уж мы молить о тебе Бога будем!

Одна восторженная старушка даже пыталась поцеловать ему руку. Аркадий смутился, неловко обнял ее за плечи, на его глаза, кажется, даже навернулись слезы. Момент оказался крайне удачным для съемок! И вот уже около него назойливая журналистка, от которой он пытается отмахнуться, но она нацелилась в него своим микрофоном и не желает отступать:

– Ой, девушка, да зачем это? Не надо. Я здесь не для того, чтобы на камеру светиться. Я человек непубличный.

– Тем не менее, Аркадий Михайлович, несколько слов… Почему вы решили устроить этот праздник?

– Такой уж я человек – не могу спокойно хлеб с маслом жрать, когда кому-то, может, этого хлеба недостает. Я ведь и на праздники всегда – в тюрьму, в больницу… потому что знаю, что там люди, которым не очень-то весело… А потом подумал, а почему только в праздники? Не лучше ли устраивать праздники для людей вот просто так… без повода. А почему именно для престарелых? А что – сильно хорошо живут наши отцы и матери, дедушки и бабушки в этих заведениях? Нет, всем это известно. Вот я и подумал – сделаю для них праздник!

Однако проплаченное славословие – это, как верно заметил Аркадий, – дело нетрудное, комфортное и приятное. Но перед Дашей стояла более глобальная задача – компромат на директора школы, представителя оппозиционной партии.

Пиарщица видела три способа получить нужную информацию – Интернет, подшивки городских газет и сарафанное радио. Между съемками и сценариями она облазила всю сеть, однако кроме скупых заметок, касающихся в основном его политической деятельности, ничего не нашла. В газетах о нем писали только положительные статьи. Даша знала всю его жизнь – но к чему придраться? Школу закончил с золотой медалью, с детства проявлял себя в общественной работе – неоднократно он избирался комсоргом. Отслужил в армии. Окончил исторический факультет пединститута. И в студенческие годы возглавлял комсомольскую организацию вуза. Свою карьеру начал в школе, где работает до сих пор, учителем истории. Внедрял новаторские методы. Получил звание Лучшего учителя года. Лет шесть как назначен директором. Параллельно – партийная деятельность. Вступил в КПРФ, член горкома…

А выручило ее сарафанное радио. Руководствуясь истиной «Мир тесен», Даша рассудила, что в ее окружении найдутся люди, которые знают его, и попросила своих коллег навести справки. И ей повезло. В одно прекрасное утро Алла сообщила:

– Я нашла женщину, которая знает твоего учителя.

– Да?! Отлично! Кто это?

– Соседка. На нашей улице живет. Учительница. В его школе работала – со скандалом уволилась.

– Из-за чего, не знаешь?

– Знаю! На политической почве.

– Так-так-так… – потирала руки Даша.

Продумав сценарий разговора, она позвонила учительнице, представилась, рассказала, что готовит репортаж про современную школу, и ей хотелось бы поднять тему свободы мысли. Однако где найти человека, пострадавшего за свои убеждения и не боящегося говорить об этом? А тут как раз коллега порекомендовала ее, заслуженного учителя, мужественного и принципиального человека. Услышав столь лестную характеристику в свой адрес, женщина на том конце провода захлебнулась от переизбытка эмоций и с энтузиазмом стала уверять, что она именно такая и есть и готова говорить на камеру.

Ближе к выборам в эфире краевого телевидения вышел цикл сюжетов о проблемах образования… Однако вся критика почему-то обрушивалась только на одну школу, директором которой был Илья Умнов. В первом сюжете говорилось о том, что в некоторых школах преследуют по политическим мотивам. На экране появилась пострадавшая, которая демонстрировала свои грамоты, трогательные фотографии, где она – в окружении любящих учеников…

– Инесса Ивановна, почему же ваш опыт и авторитет не оценили в школе, которой вы отдали столько лет?

– Я преподавала историю. Естественно, с позиций нового времени, с учетом того, что в нашей стране восторжествовали идеи демократии. Наш директор, Илья Владимирович Умнов, коммунист. Ему не понравилось, как я подаю исторические факты, какие даю оценки, и он стал требовать от меня другой интерпретации. Я – человек, который не предает своих взглядов и убеждений. На этой почве у нас произошел конфликт, и я была вынуждена уволиться. Теперь я работаю в другой школе, где нет гонений за убеждения.

Учительница познакомила Дашу с мамашей девочки, которая вынуждена была перейти в другую школу из-за того, что не желала носить форму. В этом же сюжете она дала интервью, в котором обвиняла директора в том, что он нивелирует личность учеников, подавляет их индивидуальность.

Следующий сюжет был посвящен притеснениям, которым подвергаются в школах малыши: старшеклассники вымогают у них деньги, угрожают, бьют – и, спрашивается, куда смотрит руководство? И опять в кадре – школа Ильи Умнова, интервью дает еще одна мамочка, порекомендованная обиженной учительницей. Ее сын подвергался побоям и вымогательству, и она перевела его из этой ужасной школы.

В итоге Илья Умнов вышел на нее, позвонив по телефону:

– Ну, здравствуйте, Дарья! А это Илья Владимирович Умнов, директор сороковой школы, которая у вас неоднократно была представлена в «Новостях» как рассадник зла какой-то.

– У нас цикл сюжетов о недостатках системы образования, цель – привлечь внимание общественности и руководства, – ответила Даша, внутренне готовая к тому, что он позвонит.

– Дело хорошее, вот только почему-то получается, что в качестве отрицательных иллюстраций к критике системы образования всегда оказывается моя школа.

– К нам в редакцию обращались возмущенные родители и – вот совпадение – каждый раз из этой школы.

– Не мне объяснять вам, профессионалу, что надо предоставить слово обеим сторонам. Например, жертва своих убеждений почему-то не рассказала, что конкретно она говорила на уроках. А я вам скажу, что она защищала предателей-власовцев, лила грязь на весь социалистический период и еще… Ну, в общем, за дело была уволена. Девочка, индивидуальности которой моя школа, якобы, помешала раскрыться, чуть ли не в неглиже приходила в школу… А то, что были поборы с малышей, так это было еще до того, как я стал директором, в частности, случай с этим мальчиком произошел десять лет назад.

– Вот как? Возможно, – равнодушно ответила Даша.

– Давайте поступим так: чтобы реабилитировать мою школу, предлагаю снять встречный сюжет.

Даша согласилась, так как все ходы директора были просчитаны, она знала, что он непременно объявится. И вот в назначенный день Даша в сопровождении оператора Егора выехала на съемки.

Илья ей понравился: он оказался человеком молодым, энергичным, с огоньком в глазах, из числа последних романтиков. С увлечением водил съемочную группу по школьным коридорам, с увитыми цветами и зеленью рекреациями и кружевными занавесками на окнах. Показывал аккуратные классы, оснащенные новой мебелью. В директорском кабинете записали с ним интервью. Каверзных вопросов Даша не задавала, так как понимала, что перед ней – неглупый человек, который сразу почувствует подвох. Однако Илья сделал за нее всю ее работу: как человек увлекающийся, он начал комментировать ситуацию, и его понесло. С лукавой улыбкой Даша слушала, кивая головой, а сама уже прикидывала, как она смонтирует интервью с директором так, что он сам подпишет себе приговор. Однако и директор оказался не так прост: после интервью он привел съемочную группу в учительскую, где их ждали ученики и их родители. Они искренне расхваливали и директора, и школу, и Даша вполне этому верила.