Черный смерчь (главы из романа)

В первую же ночь двое охотников, решив попытать счастья, сползли с ограды и по-пластунски отправились проведать дозоры чужинцев. Казалось бы, самый искушенный взгляд не мог заметить в обманном ночном полумраке тени разведчиков, однако назад самовольщики не вернулись и сумели ли сделать что - неведомо. Наутро мэнки выставили тела погибших пластунов на видном месте перед воротами, проткнув их кольями точно также, как йога когда-то поступила с попавшими к ней в руки оборотнями. Становилось ясно, что хитростью и тайной ухваткой с оборотнями не сладить.

Надо было на что-то решаться и, на второй день вождь собрал лучших воинов на совет.

– Нельзя нам так больше сидеть, - мрачно говорил он.
– Урожая в этом году, считай, не будет, еще пара дней и в стаде от бескормицы падеж начнется. Покуда мы нерестовой рыбой пробиваемся, которую по весне взяли, а завтра что есть будем? И колодец тоже не бездонный, всех не напоишь. Как ни крути, надо выходить в поле, биться с пришельцами, покуда они нас опасаются и магии применять не смеют.

– Перестреляют нас в поле, - посетовал кто-то из охотников.
– Там мы открыты будем, а у мэнков, все видели, какие щиты.

– И мы тоже щиты сделаем, - упрямо произнес Тейко.
– Лозу плести - наука немудреная.

– Где ее взять, лозу?
– спросил Ваша - охотник средних лет, один из тех немногих, что выжили, будучи малолетками во времена нашествия диатритов. Кабы знали заранее о таком, то нарезали бы, а так - корзин в селении мало, и у тех лоза тонкая, от стрелы не убережет. Да и не умеет у нас никто со щитом управляться. Будем вожжаться с этими штуками, как мэнки с нашим неводом...

– Жить захочешь - научишься, - сурово возразил Мугон.
– Диатриты тоже непобедимыми казались, а теперь бьем их - только пух летит.

– Правильно вождь сказал, - тихо произнес Ромар, - Без щитов нам сейчас не обойтись, а лозу для них добыть нетрудно, как раз такую, как надо.

Удивленные взгляды повернулись в сторону Ромара. Колдун усмехнулся и произнес, словно детишек поучал:

– Дома из чего строим? На сруб - бревна, а стены из плетней и глиной обмазаны. И лозняк на плетни самый что надо идет.

– Что же нам - дома рушить?
– выкрикнул было кто-то, да вовремя сам себе рот заткнул. И впрямь, не такое время, чтобы о постройках думать. Будут люди живы - дома отстроят, а ежели мэнки победят, то и дома не нужны окажутся.

Тейко на минуту задумался, затем веско сказал:

– Дом молодых вождей придется разбирать. Другие дома зорить - детей без крова оставлять. К тому же, тот дом самый новый, года не прошло как отстроили. Значит, и прутья не погнили и не пересохли.

С этим были согласны все: верно рассудил вождь.

Уже через час в селении начались работы. Неженатые парни, обитавшие в доме молодых вождей, перетащили свои пожитки в другие места, после чего дом разнесли единым духом, только пыль столбом стояла. Одно слово - ломать, не строить. Освободившиеся плетни разобрали на прутья, так что гора получилась вровень с окрестными крышами, а потом лучшие умельцы принялись плести из полученных веток округлые щиты в рост человека. Дело непростое, щит должен быть легким, но не рассыпучим, да еще нужно сообразить, как его держать, и какую ни есть ручку приспособить. Хорошо, что после первого отбитого приступа мастер Каяк велел собрать образцы чужинского оружия и среди прочего был принесен и щит, оставшийся у ворот и случайно избегший огня. Теперь лучшие корзинщики рода, качая головами, рассматривали хитро выплетенные двойные ручки: первая большая, а вторая маленькая. Долго не могли понять, как с этими ручками управляться, покуда Каяк не сообразил, что щит надо держать одной рукой, просунув локоть в большую ручку и ухватившись за малую. При этом вторая рука оказывалась свободной для копья или топора.

Каяк такое устройство похвалил, да и охотники довольны остались. А то выходить на бой с одной корзиной в руках многие не решались. Беда была только корзинщикам - сплести к завтрашнему дню сотню щитов, да еще с такими вычурными ручками. Потом кто-то додумался на широкую ручку брать ремень, и дело пошло веселее. Сотню, конечно, не изготовили, но четыре десятка щитов к утру были готовы. Плотной кожи на все щиты не хватало, в ход пошла овчина, мехом внутрь и даже лыко, что совсем недавно было надрано в дальней роще. Один щит, что поплоше, установили на площади и, проверяя на прочность, в упор расстреляли из луков. Результаты оказались утешительными, свой щит держал удар не хуже чужинского. Заодно обнаружили, что и копьем плетенки лучше не касаться - завязнет наконечник среди ивовых прутьев, так просто его не вытащишь.

Пару часов сорок молодых парней учились на площади управляться с плетеными чудищами, прикрывать не только себя, но и стоящих рядом, смыкаться в один строй, как это делали мэнки. Получалось не слишком ловко, но уж лучше так, чем вовсе без защиты.

Часть воинов, особенно родственники погибших пластунов, предлагали не тянуть время, а атаковать немедленно, однако большинство порешило отложить вылазку на следующий день, чтобы и в щитах недостатка не было, и каждый из воинов мог хоть немного со щитом поупражняться. Неважно, чем он будет изначально вооружен, а в бою, бывает, и чужое оружие подхватишь. Атака была назначена на полуденный час, время жаркое и для битвы неудобное. Люди в эту пору привыкли обедать, да и мэнки, как было замечено, тоже что-то готовили на кострах. А это значит, что хоть некоторых, но удастся застать врасплох. А что на жаре биться неловко, так это кажется. Свой дом защищать в любую погоду ловко.

За остаток дня и следующую ночь мастерицы сплели потребное количество щитов, так что к утру были вооружены все. К вылазке готовились почти все сильные мужчины, на стенах оставались лишь несколько десятков лучников. Сто двадцать человек вооружились копьями и новосделанными щитами, столько же было лучников, которые за этими щитами будут прятаться. Кроме того, у каждого из воинов за кушаком торчал боевой топор из смоляного диабаза. В ближнем бою нет оружия страшнее. И лишь у Тейко, вместо топора висел на ремне нефритовый кистень.

В молчании, чтобы не привлечь недобрых духов, и мэнков не всполошить ненароком, войско собиралось на площади перед столпом предков. Воротная стража готовилась открыть широкий проход, и Тейко уже придирчиво оглядел воинов, которых ему предстояло вести в бой, когда меж домов появилась еще одна группа людей. Впереди шли трое детей медведя, освобожденных в прошлой битве, и не успевших уйти в родные края, позади толпились остальные люди, вышедшие живыми из колдовской битвы под стенами селения. Этих покуда не приняли в члены рода, и они, как и полагается в таких случаях, были без оружия и в самой легкой одежде. Однако, лица у всех были суровые и решительные.

Старший из медведей, вполне достойный быть старейшиной, произнес, обращаясь к Тейко несколько коротких фраз.

– Что он говорит?
– спросил вождь, раздосадованный, что его отвлекают в такую минуту.

– Просятся в бой, - объяснил Мугон, хорошо владевший языком медведей. Говорят, что не могут сидеть вместе с женщинами за городьбой, когда мужчины будут воевать с мэнками. Просят дать им оружие и позволить сражаться.

– Что ж прежде-то не сражались?..
– покривился вождь.
– Теперь-то, за нашими щитами, да за нашими колдунами просто храбрыми быть... Да ладно, не сладкий кусок заедают, выдай им копья и что там еще нужно. Да скажи, чтобы строя ломать не смели, вместе со всеми держались.

В две минуты добровольцы были вооружены. Лишка, глядя на торопливые сборы, припомнила, как час назад Яйян - лишак раненый ею в прошлом сражении, тоже рвался в бой, хотя у самого еще перебитая рука не действует. Чудной парень этот Яйян, уставится на нее, словно что небывалое углядел, а чего глядит - непонятно... Лишка тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли, и взялась за щит, до поры прислоненный к стене дома.

Лик Дзара приближался к зениту, ароматные запахи из селения мешались с дымами вражеского стана и ничто не напоминало о войне, когда смазанные бараньим салом пряслины сдвинулись все разом, толпа вооруженных людей молча хлынула из прохода и бросилась к стану пришельцев, на ходу разбиваясь на пары и растягиваясь широким фронтом. И лишь когда оттуда донеслись всполошные крики, в ответ грянул боевой клич детей Лара: