Черта

Глаза округлились. Замер, не дыша, мой Юрочка.

Жадно прикипел взглядом.

– Черт! И долго вы будете на меня пялиться????

Пришел в себя гость. Нервно рассмеялся и тут же, спешно отвернулся.

– О-го-го. Ну, и страсти кипят, - (ядовито прошептал, кинул мне через плечо, Дежурный)

… Юрка торопко схватил, сорвал со стола скатерть,

вмиг подскочил ко мне, и завернул в нее,

пряча от позора и стыда.

Нервно дернула за края (вырывая из рук) и тут же укуталась плотнее.

– Сволочь ты, Филатов!

(взволнованно, растерянно, злобно прорычала… я, утопая в бесчестии)

– Я вот чего зашел, – вдруг отозвался «гость». – Не отзываешься ты, Юра, на позывные. Вот ТОС и переполошился. Меня прислали, узнать, что тут, да как.

– Да нормально всё, вот только рацию сломал. Сейчас попробую починить.

– Говорят, ЧП у тебя было?
– несмело обернулся (а взгляд так жадно и выискивает повторного «бонуса»)

Юрка (живо подобрав с пола разбросанные свои вещи), приблизился, поравнялся с парнем. Резкий рывок – и открыл дверь, навязчиво, недвусмысленно, выпроваживая гостя на улицу.

…

Захлопнулось деревянное полотно, пряча обоих от моего… гневного, злобного взгляда.

– Да нет. Всё нормально. Так, ложная тревога, - послышался приглушенный голос Юрки, уже «оттуда».

(все еще стою, растерянная; внимаю звукам)

– Ладно, – (раздраженный вздох), -

Тогда так и передам.

А с девушкой-то что? – (послышался едкий смешок в голосе)

– Ничего. В озеро упала. Мокрая. Вот и переодевается.

– Отвод?

– Нет. Всё еще в строю.

– Ладно. Тогда я побежал?

– Беги.

Стук в дверь.

– Свет, ты оделась?

Не знаю, не знаю, зачем я это делаю…

Зачем???

– Да.

…

Тихий скрип – и вошел в комнату.

Спешно обняла…

(накинулась со спины)

Насильственный, дерзкий напор, рывок – и обернула к себе лицом.

Припала, припала жадным поцелуем к губам. Притиснулась... всем своим обнаженным телом к нему.

Ой, не могу, не могу…

Мамочка, я сошла с ума… с ума.

Но не могу я без него. Не могу…

а потому… и творю всё это.

Нервно дрогнул, попытка оттолкнуть – но удержала.

Прижимаюсь. Целую…

Не отдам.

– ЧЕРТ! Киря-я-яева! – (жалобный, растяжной стон;

и вдруг грубый рывок - и отодрал от себя) -

…

Зачем ты так со мной, Света? – едва слышно, печально прошептал.

– Мне всё равно. Пусть делают, что хотят. Юра…

– Нет. Нет. Это – НЕПРАВИЛЬНО!

Несмело оттолкнул, высвобождаясь окончательно из объятий

… – и тут же вылетел за дверь.

– ТРУУУУУС!!!!!! – завизжала, зарычала, закричала ему вслед,

неистово воя от боли…

Глава Двадцать Вторая

Света.

***

Позор. Стыд. Боль. Обида…

ЗЛОСТЬ.

Я ненавидела его…

Нет. Я пыталась ненавидеть его, хотя весь гнев был искренне направлен лишь в мою, свою, собственную, сторону.

Как можно так навязываться? Буквально вешаться на шею – чтобы тебя… потом сгребали, соскребали с себя… как дерьмо.

Больно. Больно… очень больно. Быть отверженной. Выброшенной.

И дело даже не в самооценке, настроении, истерике, депрессии.

Просто… не хочешь жить. Жить с таким прошлым. Жить дальше…

И всё.

Не можешь себя простить за былой поступок. Себя, его. Весь мир.

Ненавидишь. Ненавидишь всё вокруг – и проклинаешь.

Срываюсь, ору, дерусь – но легче не становиться. Не забываешь, НЕ ПРОЩАЕШЬ себя – а значит, всё – тщетно.

Бес. Бес бы побрал эти чувства – да не как. Не зачем. Ведь боль людская – намного смачнее покоя. Разодранные, окровавленные души – лучшее веселье… для Вечных. Экстазное… лакомство.

А потому болит. А потому противно. А потому – не проходит…

***

Пытаюсь не смотреть, не видеть, не слышать его. Нет. Нет больше Юрчика в моем царстве.

Трус… или, просто, ненужная…

Не знаю, не знаю, что уже думать.

Я пытаюсь объяснить себе, пытаюсь. Это поведение - лишь желание, попытка избежать проблем, как он высказался: « ибо не увидимся никогда».

Но не знаю… Черт. ЧЕРТ!!! Ааааааа! Убейте мне память – я хочу, чтобы стало ЛЕГЧЕ!!!!!!!!!!

Хочу забыть всё.

***********************

***

Юра.

Ти взяла мене у свої долонi

Без одеколонiв i томних ночей.

Ти взяла мене так сильно i тонко,

Твоя Амазонка затопить мене.

Ти хочеш мене на стiл постелити,

Собою зашити без жодного шва.

Ти хочеш мої запаленi очi

Заклеїти скотчем... Яка то цiна?

Я– твоя, твоя, твоя Модель;

Ти - моя, моя Коко Шанель.

«Коко Шанель», Океан Эльзы.

– Киряева, ты что? Оглохла?

– Да пошел ты, - злобно прорычала… и тут же отвернулась.

– Давайте, я проверю, - спешно отозвалась Валерия. Тут же выхватила протянутые бумаги и скрылась в подсобке.

– Света, что такое?

– Знаешь,… я вот подумала…

– Ну-ну.

– Зря вы на состязаниях не боевыми патронами стреляете. Кто-то бы сделал… очень даже нужное дело.

(резкий разворот – и скрылась … прочь)

Нервно рассмеялся.

А на душе так гадко стало. Противно.

Значит, вот что ты мне желаешь? Вот какие чувства у тебя теперь ко мне?

Ненавидишь… Ненавидишь за мой поступок?

Что же… Может, и правильно.

Отличная замена. Хороший ответ на мою попытку защитить нас от боли.