Черта

Ким, среди них был мой Ким.

Холодность и полное отсутствие эмоций невольно ужалили в сердце.

Еще немного – и приземлились, вертолет сел.

Ловкий прыжок – и тут же сгребла себе на руки меня Шаен.

Шаги навстречу своим…

– Я ее привезла сюда. Ты не против? – первое, что произнесла она Киму.

– Что там случилось? – сухо прошептал тот.

– Над ней издевались, - короткий разворот, маневр – и пошагала внутрь.

Ким последовал за нами.

***

Усадила меня на кушетку и тут же отступила назад, давая возможность добраться, пропуская ко мне врачей.

– А ты как? Получилось у вас пробраться внутрь? – неожиданно (или наконец-то?) поинтересовалась Шаен у Кима.

– Да. Всё, что хотели, получили. Поход удался.

Вдруг женщина (доктор) расстегнула на мне куртку. Еще движения – и упорно стала лишать меня одежды.

– Эй, - пристыжено дернулась я, смущаясь такого количества народа.

– Не сопротивляйся.

Резкие движения – и вдруг насильно уложили меня на спину.

– Мы тебе поможем, - и на этих словах точный укол в руку, в вену… пустил по моим жилам новый приход боли, жгучей лавы.

Дернулась, дернулась я, крича, рыча от страха,

но мужчины, что были (наблюдали за всем этим рядом), вмиг прибили меня назад к кушетке, за конечности схватили и прижали к матрасу, распиная крестом. Четкие движения – и закрепили ремни.

– Шаен! Шаен!!! – испуганно завопила я, зовя на помощь. –

Ким!!!!!!!!

(отчаянье взорвалась в сердце, и тут же… к горлу подступило слезами)

Прошу!!! Отпустите меня!

ПРОШУ!!!

Не надо…

Еще движения – и вместе с носилками, (как оказалось) на которых я лежала, - меня переместили, перенесли на другой стол.

Рыкнул, запищал аппарат. Медленно, усталый «эскалатор», потащил меня куда-то вперед.

– Прошу!!!! Прошууу, Ким!!!! Молю!!!

(захлебываюсь ужасом и страхом)

Смотрел, смотрел на меня мой Ким каким-то отрешенным, печальным взглядом, и ни капли не реагировал. Будто не он доселе меня так опекал.

Бог мой… Боженька!!! Спаси меня…

Один ты у меня остался! Один ты!

Спаси от лап безумцев…

… мир мутнел, с каждой секундой мутнел, и звуки тихли…

Огромный, словно кокон, саркофаг и вовсе меня поглотил. Втащил в себя, внутрь.

Яркая вспышка ламп – и в глазах закрутились больные золотистые спирали.

Сон… это был уже сон, бред, галлюцинации?

Или я… умерла?

Глава Семьдесят Девятая

***

Не сразу удивление пришло в мое сознание…

Сон…

Сон - лучший антидот памяти, стрессу.

Волнения, переживания, страх и ужас стерлись едва ли не бесследно…

Лишь спустя мгновения, секунды, а может и минуты, когда я окончательно воспроизвела в своей голове все последние события, вплоть до того, как, привязанная, была помещена в какой-то аппарат, нервно дернулась на месте. Подорвалась, расселась на кровати.

Удивительно, но в теле даже эха прежней боли не было. Полная расслабленность и блаженство.

Шальной взгляд метнулся округ, и тут же уткнулся в него…

Ким,

… Ким сидел в кресле (ко мне спиной), бессмысленно всматривался куда-то за окно, неспешно попивая спиртное. Мерные, плавные движения…

– Ты как? – вдруг, совсем неожиданно раздался его голос, невольно меня спугнув.

(не оборачивается)

(сердце ойкнуло и болезненно забилось, заколотило в моей груди;

пытаюсь успокоиться)

– Что вы со мной сделали?

(нехотя повернулся ко мне лицом; встретились взглядом)

– Ничего. Лишь заживили все твои раны…

(на последнем слове голос притих;

боль, боль, разразившаяся в этот момент внутри его, вмиг передалась мне)

Опустила взгляд в пол. Молчу, молчу,… а память, коварная сука, стала вмиг вырисовывать перед моими глазами отрывки гадкого прошлого. И как я не пыталась – мысленный поток все ставал только рьяней и жесточе…

Вдруг резкий рывок – и неожиданно Ким застыл рядом со мной, на кровати (спасая испугом от жути воспоминаний).

Колкий взгляд в глаза – и вдруг приблизился, приблизился на расстояние дыхания…

– Лера, - слова ударили, ужалили меня, словно звон пожарного колокола среди ночи, -

Скажи мне, зачем ты это делаешь? Зачем?

– Что? – несмело шепнула я, утопая в непонимании и удивлении.

– Зачем смолчала о нас?

– Ты знаешь?

– Да. Всё, что там было, -

(дыхание обдало мою кожу, вкрадчивый шепот на ухо,

да только нежность подменена на холод… сомнения истязателя).

– Наши взяли твоего палача. И он – во всем сознался… -

(тяжело сглотнула) -

Зачем? Что это за игра?
– (вновь коснулись его колкие слова моего сознания)

(невольно поежилась)

(вдруг взгляд впился мне в глаза, пробуравливаясь в душу)

(дрожу, дрожу – от…

… от боли?

я ему верила, а он – … он оказался чужим, другим,

не таким, как рисовали мои мечты.

(настоящим?)

не верит мне, ищет подвохи)

Я глупо повелась на предубежденные, необоснованные чувства – а вот он,

а вот Ким,

… мой Ким…

оказался мудрее.

– Вы спасли мне жизнь, и я была у вас в долгу.

Я боялась, … что мое признание… может сильно вам навредить…

(тяжело сглотнула)

– Не ври мне, не ври! ПРОШУ!!! – отчаянно запричитал Ким, вмиг схватился руками за мое горло и притянул к себе (сжать не решился). – Прошу, скажи, как есть…

– Я, … я всё сказала, - (боль, боль с обидой вдруг вихрем завертелись внутри, взывая к слезам; едва сдерживаюсь…)

Черт, даже уж теперь не знаю, что мучительней – осознание неминуемой смерти, или сейчас… недоверие того, кому сердце свое прежде отдала…

– Я верю вам, верю… Пусть даже и необоснованно. Пусть глупо. Мне нравится то, какие вы, и что делаете….

Хотя

… даже и на долю не знаю, не представляю, какие вы на самом деле.

(слова лились, вырывались изнутри, словно лава из взорвавшегося вулкана,

превращаясь в болезненную тираду,

… в исповедь) -

Может, и глупо было свою жизнь отдавать за вас, глупо… Но…

… я не могла иначе.

– Лера, - вдруг приблизился, приблизился своими губами к моим. – Пойми. Для меня эти люди, Жуки, – это единственное, единственное дорогое, что есть в этой чертовой жизни. Моя семья.