Черта

Вся наша группа в деле.

Вот только огромное количество пробелов в информации, обширное поле для поисков – не слишком вдохновляло на подвиги героя.

Действовать вслепую – едва не полоумный бред.

Не так ли?

И всё же…

… мы собрались в кабинете Тимура – и давай разрабатывать план.

***

Разбиться на группы, рассредоточиться по объектам…

…

Черт, и снова я бреду сама. Юлька с Артемом пошли верхние этажи прочесывать, а я с Жуковым – подвал.

– Ты - направо, я - налево. Если что – кричи.

(скомандовал Димка и тут же скрылся во тьме)

– Давай…

…

И кто придумал, вообще, эти подвалы?

Крысы, дохлые (да и живых немало) коты,

вонь канализации…

монотонная, но, тем не менее, жуткая капель из проржавелых труб и неисправных кранов…

сырой воздух и сводящий с ума полумрак;

… ночлеги бомжей, места сборов наркоманов…

Бог мой, и куда меня лихой снова тащит?

Руки давно уже предательски дрожат, а рассудок, рассудок испугано реагирует на каждый шорох.

Куда я забрела? Черт его знает.

заблудилась…

Просто … кабздец!

(нет, здесь явно не избежать ругательства)

Ловкий прыжок – и по трубе теплотрассы пробраться через проем в стене в соседнюю комнату.

Прыжок – и бухнуться, спуститься вниз…, подняв гадкое облако пыли…

Звук? Что это за звук?

Что-то шевелиться?

Крепче (нервозно) зажала ствол,

попытка подсветить фонариком…

Секунды на осознание, на сомнения и страх – и тут же кинулась к ней.

– Спокойно, тише… Все хорошо. Я выведу тебя отсюда.

Мать твою!

На нее было просто жутко смотреть.

Избитая, изрезанная… Черные мешки под глазами (от истощения, худосочия и усталости);

ссохшиеся, поморщенные от дикой жажды губы…

гадкие, иссиня-черные, желчно-рыжие отеки, синяки, багровые разводы засохшей крови… просто измазали все ее тело, не оставив и малейшего местечка живым, нетронутым.

Разорванная одежда… о многом… жутком, мерзком говорила,

… и что еще хуже – все эти следы мог оставить… лишь только человек, лишь животное с необоснованным названием - «человек».

Попытка держать себя в руках (а хотелось выть от ужаса).

Глубокие вдохи – и замирать перед каждым выдохом, дабы сдержать писк, стон боли и жути. Слезы невольно навернулись на глаза – предательски мешая следить за точностью своих движений…

Едва ли не на ощупь всунуть шпильку в замок наручников – еще, еще немного, и наконец-то высвободить бедную из оков. Обняла, прижала к себе девушку.

(дергается, толкается (едва не детским напором из-за отсутствия сил), пинает меня ручонками

… мычит, кричит, тихо плачет)

– Малена, прошу, успокойся. Все хорошо…

Сейчас мы тебя выведем. Все хорошо…

Свои.

(и снова мычит, отчаянно мотает головой, пытается отползти куда-то назад)

Взять под руки, крепко обнять за талию (насильно) – и двигаться хоть куда-нибудь, искать выход…

– Жуков, я нашла ее. Встретимся на выходе.

–

(буду пытаться вспомнить, как сюда забрела) -

Жуков, ты меня слышишь?

Черт, и зачем говорить, что «коль что случиться», то он будет тут как тут. Идиот хренов…

– Дима! Ты меня слышишь?

– Он?
– нет.

А вот я – да.

(током прострелили в мозгу слова;

нервно дернулась с места)

(попытка развернуться, но тут же «незнакомец» вдавил мне в затылок… твердый предмет … - инстинктивно замерла)

– Не – э – э! Так не пойдет.

Медленно, так чтобы я видел,

… отбрось свою пушку в сторону,

а затем - девушку все так же тихо опусти на пол…

И без самодеятельности, крошка.

Тяжело сглотнула;

(сердце упало куда-то вниз и тяжело забило в глухой колокол)

за и против – попытка анализа… и логики

(быстро, молниеносно метались мысли в голове, словно обжигаясь о стенки рассудка)

итог

– подчиниться,

да еще так, чтобы ненароком не вычудить что-то нелепое, неверное,

неоднозначное…

– Чего стоим, ждем? – вмиг стукнул меня, вновь пнул в затылок,

заставляя уже отчетливей почувствовать округлость холодного дула...

Но не тому, не тому меня учили…

нельзя поддавать страху и шантажу, пока есть шанс….

Рассудок (или инстинкт самосохранения?) заткнуть – и действовать по плану…

Глубокий вдох – и строю попытку изобразить покорность.

Буквально мгновение плавного движения (отвожу, «выбрасываю» оружие в сторону) – как в миг, когда тот немного послабил давление на мою голову,

(явно отвлекаясь на движение руки),

резко обернулась (тут же отбрасывая от себя девушку долой)

– (на грани страха и попыток жить) четкий удар по его рукам, пытаясь выбить пистолет.

Удержал, удержал (лишь немного отпрянув, дернулся по инерции в сторону) – выстрел, невольный выстрел в песок, под ноги.

Рывок – и тут же гневный, острый, пронзительный (пробирая до кости), удар мне в лицо (по губам, по зубам) лишил возможности ясно соображать

– пошатнулась, попятилась

еще удар (уже ногой) по моим рукам –

разжались, разжались невольно пальцы, и выпал пистолет...

(Малена, испуганная, зашевелилась где-то рядом, спешно, на четвереньках отползла вбок)

А я смотрю, смотрю теперь уже в лицо мужчине, внимаю его желчной ухмылке и… отчетливому кругу дула пистолета у моего лба

… не дышу.

– Допрыгалась, ириска? Просил же, без самодеятельности.

– Да пошел ты, - отчаянный рев дерзости (глотая собственные сопли с кровью)

Промолчал…

(резкий удар рукояткой в лицо - жалобно хрустнул мой нос,

ржавчиной, приторной, едкой ржавчиной, обильным потоком болезненной, тошнотной жидкости засластило во рту)

Невольно сжалась от боли, пытаясь руками схватиться, заглушить раны, боль.