Черта

…

Ну, чего молчишь?

Поверь, я панькаться - не буду.

И вдруг схватил, дико сжал меня за шею (сзади), пальцами невольно впиваясь в затылок.

– ГОВОРИ ДАВАЙ!

(сплюнул свой гнев словами в лицо)

– Д-да, - испуганно вскрикнула я (… от нарастающего давления, и боли).

– Вот.

Молодчина. Теперь второй вопрос, - и снова его голос сменился на лживо-сладкий, нежный яд.
–

Расскажи, расскажи мне, моя девочка,

будь так добра,

… как это ты в одиночку справилась со всей нашей охраной, как уничтожила всех в кабинете Бобби, незамеченной выскользнула наружу. Добралась до Лютика – и там, там… прошла так легко через колоссальную систему защиты, оставив по себе тридцать пять трупов?

Ах, нет. Вру. Оставив лишь пепел от всего того, что там было.

КАК? – (и снова жуткий гнев вылез наружу)

(тяжело сглотнула; молчу)

– Ну, - (дрогнули брови; лицо приблизилось ко мне почти вплотную, так что глаза мои фокус не могли больше навести). – Я слушаю, - вмиг повернулся, едва ли не коснулся к моим губам своим ухом.
– Давай, хотя бы простони!

Вдруг его рука, рука, удерживающая меня за шею, резко разжалась – тут же схватил за волосы и грубо, яростно рванул, едва не выдирая их с корнем.

(закричала, невольно закричала от неистовой боли; слезы невольно навернулись на глаза, пытаясь предательски выдать мою слабость)

– Ну же, не заставляй меня быть с тобой грубым.

Ты же видела Малену. Видела – не повторяй ее ошибок, ее глупую храбрость.

Это – безрассудно… и очень болезненно.

Будучи нынче уверенным в своем выборе, я не стану жалеть…

(тяжело сглотнула)

– Милая моя, - вдруг приблизился вновь - дыхание обдало мои губы, но буквально мгновение – и резко отпрянул.

Дерзкий рывок – и стукнул, стукнул со всей дури головой, лицом об трубу – вновь хрустнул нос (заныв старой раной), чиркнули зубы. Звон, дикий звон в голове стал сбивать рассудок с рельсов

– но всё еще в себе.

Ржавчина, едкая (едкая для осознания, но сладко-соленая на вкус) ржавчина больным, шальным потоком вновь сорвалась в бег…

– Ну, вот видишь, что ты натворила?

Зачем же так?

Просто ответь мне. Тебе кто-то помогал?

Я же прошу всего лишь одно, короткое слово…

– Да, - едва смогла прокряхтеть (захлебываясь, давясь кровавыми соплями).

– Вот! ВОТ!!! Это уже – дело. А то… в молчанку играешь.

Некрасиво же!

Теперь третий, логически вытекающий из предыдущего, вопрос:

КТО?

(тяжело сглотнула)

… всё равно убьют, всё равно…

и думать тут нечего… сомневаться.

не выдам, не выдам я им Жуков…

Играть, играть,

извращать реальность в выдумку –

и ничего нет настоящего вокруг,

это всё - кошмар, шутка, марево, бред (в конце концов)…

эти люди – ненастоящие,

… и боль – миражная.

Я умру, умру – но понарошку,

затем вмиг проснусь дома, рядом с мамой,

мамой и Павликом…

– Мне повторить вопрос?

– Нет… - уже более сдержано ответила я

(а хватка, хватка, удерживающая меня за волосы, его хватка всё крепла и крепла – доставляя, развивая боль по нарастающей: едва привыкну, едва нахожу силы терпеть покорно ее, как тут же ноющая вновь превращается в острую, яркую боль)

– И?

– М-мои… мы взводом были там.

(рассмеялся)

– Своих сдает, а истинных виновников - покрывает. Это что-то…

(и снова резкий удар - удар головой об трубу

– по-о-ошла земля кругом!

в глазах на мгновение стемнело - звезды заплясали хороводом;

а череп,… череп стал медленно разваливаться, раскалываться напополам, уныло гудя, как сорвавшийся колокол…

… агония, дикая агония вдруг стала сметать, сливать все болевые ощущения в один флакон, готовя приторный, буйный коктейль,

… меняя муки на удовольствие)

– Я … подскажу, направлю в … русло… - его голос, речь, далеким эхом раздавался где-то под небесным куполом (под потолком)… (отпуская некоторые слова не пойманными)

Эйфория сожрала страх, сменила на равнодушие…

– Жуки… Там были Жуки.

Правильно?

(молчу, молчу – нет больше сил ни на что,

кроме как упиваться агоническим экстазом и безрассудной прострацией)

– Она, кажется, того…

поплыла.

(раздраженно хмыкнул)

Выпустил, выпустил меня из своей хватки, оттолкнул от себя в сторону.

– Слабая какая. Давай шприц сюда, Дёма. Сейчас мы ее быстро починим.

Едва различимый укол,

в вену…

И БУДТО КТО ДВЕСТИ ДВЕДЦАТЬ ВОЛЬТ ЗАРЯДИЛ В МОЁ ТЕЛО !

Выгнулась, выгнулась я дугой, жадно заорав от боли…

… неистового, необратимого прихода адреналина в кровь, дикого возбуждения в мозг – яркая вспышка осветила всё вокруг. Мир вновь обретал краски: покраснело, залилось всё шоколадным, теплым цветом, а затем вновь… вымочилось в блекло-серые оттенки полумрака.

Мышцы испуганно сжались, погоняя страх и волнение по жилам.

Сердце… сердце больным молотом заколотило в груди, норовя вырваться, выбраться наружу,… или, хотя бы, как минимум, разнести свою клетку в хлам…

Едва не задыхаюсь от эмоций – жадно втягиваю ртом воздух, гудя больным паровозом.

И вновь отчетливые звуки капели, и вновь ясный взгляд на своего ката – да только сил внутри, в душе больше нет – ПУСТО ТАМ!!!!! ПУСТО!!!!!

Тело вернули, а душу – нет.

– Отвечай! Жуки там были?

(будто кто язык приклеил к небу: не могу, не могу им пошевелить)

– Черт! И чего? Зачем это упрямство?

Никогда не понимал.

Рамич, дай нож.

Что? Какой нож?

(испугано дернулась я назад – тщетно пытаясь убежать…)

Сжалось, заледенело всё внутри от очередного приступа страха.

(ведь для него, для страха, душа и моральные силы не нужны - инстинкты решают по-своему)…

Резко приблизился ко мне мужчина…

Лезвие, острое, безжалостное, серебристыми глазами вдруг засверкало рядом со мной, похотливо, ликующе оскалилось, зашипело от предвкушения,