Чертоги Казад-Дума

— Свершилось, — протянула чародейка томным голосом на черном наречье. Откинув непослушные пряди с лица, вскинула вверх остренький подбородок. Осторожно перехватив заветный меч из рук своего брата, развернула легкий стан в сторону морийского трона. Плавно перенося вес с ноги на ногу, Анаэль легко взлетела вверх по низкому лестничному маршу. Полы ее платья расползались вслед веерами кудрявых складок. Оказавшись прямо у престола Казад-Дума, златовласая дочь Мелькора почтенно склонила одно колено у трона. Приподняв Гуртанг над опущенной головой, отточенным до совершенства движением положила клинок на каменные подлокотники старого престола. Безмолвие, повисшее в зале, стало плотным и ядовитым. Тысячи пар глаз наблюдали за действиями принцессы Дор-Даэделота. Тысячи затаенных вдохов дожидались момента общей победы.

Не смея произнести и звука, Миниа бросил кроткий взгляд в сторону того, кто сыграл главную роль в игре высших сил. Сокрытый неясными тенями, с опущенной головой и сгорбленной спиной, стоял поодаль поверженный Король-под-Горой. Поступившийся святыми идеалами, забывший о гордости и чести, он молчаливо принял на себя удар со стороны Миас. Стоя на коленях и нетвердо упершись руками в пол, Торин Дубощит глядел на старшую госпожу взором взволнованным и нежным. На его лице не читалось ни паники, ни сожаления – казалось, что своевольный потомок Дурина испытывает только глубокую, несравнимую ни с чем печаль. Отважный гном не обращал внимания на боль в теле, разрывающую кости и мышцы в клочья. Он даже не пытался уследить за тем, что творится за спиной. Все внимание Короля Эребора было сосредоточено на растерянных друзьях и той девушке, на судьбе которой было написано стать предводителем мятежных сил возрождающегося Темного Королевства.

«Каков характер, — с восторгом помыслил Авари. Облизав губы, сцепил пальцы рук в крепкий замок. — Ни тени сомнений, никаких колебаний или раздумий. Этот сын Махала достоин не только похвал, но и стороннего почитания. Глупы и бессмысленны толки о скряжничестве и алчности гномьих господ. Эти рудокопы и литейных дел мастера воистину обладают духом чистым и сильным. А иначе разве смог бы Торин отказаться от боя во имя своего правого дела? Разве сумел бы этот маленький подгорный житель забыть о потерянном доме ради спасения своих соратников?».

Миниа моргнул. Испытывая неприятную горечь, разливающуюся в груди, вновь посмотрел на свою хозяйку. Принцесса ангбандская, лежа недвижимо у ног Азога, вроде и вовсе не примечала мучений тех, с кем ей пришлось так долго путешествовать и сражаться. К сожалению, вновь рожденного Авари дети Мелькора не удосужились посвятить в свои планы. Стоя рядом с чернокровыми сородичами, эльф понятия не имел, каких сюрпризов следует ожидать в следующую минуту. Лишенный знания, он на миг подверг сомнению ту тактику, которой придерживались великие господа. Своим новым, чистым сердцем бессмертный провожал каждую уходящую в небытие секунду с жуткой болью и состраданием. Сопереживая несчастным гномам, загнанным в ловушку, жалея своих братьев и ужасаясь их участи, Миниа впервые за долгие годы ощутил нечто, крайне похожее на разочарование.

«С ними ничего не произойдет, храбрец, — тихий шепот между висков возвестил о том, что близится момент истины. Бессмертный, вздрогнув, всей своей сущностью обратился к Красной Колдунье. Проницательный взор впился в бледное лицо старшей дочери Мелькора. Алые губы девушки, дрогнув, растянулись в улыбке. — Они все еще находятся под моей защитой. Запомни, Миниа – мы всегда держим свое слово. Я обещала надеть на голову Короля-под-Горой корону. Я свое обещание выполню. Не жалей смелый народец. Они не нуждаются в сочувствии».

Авари сглотнул. Коротко кивнув, дал понять своей хозяйке, что готов вверить ей не только свою жизнь, но и свою бессмертную душу. Увидев, как хмурый взор восхитительной чародейки изнутри возгорается угольным биением, вновь рожденный Кинн-Лаи начал боком продвигаться к своему отцу. Хотелось как можно ближе подойти к принцессе ангбандской. Преодолев столь долгий и утомительный путь к своей судьбе, Миниа теперь и не мыслил себя вдали от защитников Дор-Даэделота. Бесшумно ступая по блестящему полу, эльф остановился за спиной Азога. Сокрытый мраком, воин Авари покорно сложил руки на подвешенном к поясу мече, готовый в любой момент впустить оружие в дело. Предлога для кровопролития долго ждать не пришлось.

— Вы закончили со своими делами? — злобный рык Азога разбил тишину на сотни режущих осколков. Уставший ждать, он раздраженно рыкнул на своих хозяев. Оскалив зубы, со всего маху пнул Ниар в поясницу. — Если да, то расплатитесь со мной сейчас же. Кое-кто обещал мне голову Короля-под-Горой. И вот он в моем царстве. Но голову свою все еще несет на плечах.

Анаэль и Талрис, погруженные в свои думы, подняли удивленные взгляды к Азогу. Несколько секунд взвешивая требование белого орка, одновременно улыбнулись, не скрывая испытываемого восторга. Предмет незатейливой беседы заинтересовал не только Миас, но и онемевших гномов. Сам же Король-под-Горой, уже нашедший в себе силы подняться на ноги, никак не отреагировал на заявление своего заклятого врага. Угрюмо глядящий на гору оружия поблизости, Дубощит сжал могучие ладони в кулаки.

— Ну, уж если мы обещали тебе его голову, значит, ты получишь ее, — Талрис, хищно облизав губы, ступил навстречу Азогу. Пылая темными глазами, чародей прищурился. Широкоплечий, статный, он жестом предложил своему строптивому подневольному подойти к молодому потомку Дурина. — Сходи и возьми то, что положено, Азог. Если сумеешь, конечно же.

Озадаченно выпучив глаза, гундабадец огляделся по сторонам, намереваясь подозвать к себе своих верноподданных. Уруки, ближе других стоявшие к морийскому повелителю чернокровых, оробело попятились назад. Осознав, что помощи дожидаться не от кого, Азог яростно шикнул на Красную Колдунью и, переступив через волшебницу, размашистым шагом направился к Королю-под-Горой. Торин, совершенно безоружный, лишь упрямо приподнял вверх подбородок. Гундабадец, прочитав на лице ненавистного противника вызов, бросил наземь цепь, сковывающую старшую дочь Мелькора. Готовое к убийству оружие урук приподнял в резком рывке – обрубленная культя вспорхнула вверх, искрящийся металл пропел звонкую песенку.

— Раз вы предоставляете мне такую честь, не смею от нее отказаться, — брызжа слюной, Азог подскочил к недвижному гному. Молниеносно охватив серой лапой шею эреборца, подъял несчастного, словно тряпичную куклу. Торин, не особо противясь животной хватке урука, невозмутимо встретил испепеляющий взгляд гундабадца. Синие глаза Короля-под-Горой сверкали в играющем свете искрящихся факелов. — Ибо я ожидал дня отмщения чрезмерно давно, чтобы теперь терпеть даже пару лишних секунд…

Миниа подался всем телом вперед, уже решив остановить отца. Перебарывая накатывающее на него отвращение, бессмертный с удивительной легкостью для себя решил, что не станет даже пытаться обратить Азога в новую веру. Текущая по венам кровь эльфа оказалась холоднее, чем кровь орка – без каких-либо сомнений вновь рожденный Авари готовился пронзить ближайшего родственника мастерски закаленной сталью. Уже обхватив длинными пальцами рукоять меча, Миниа замер. Пронизывающий взгляд бессмертного вцепился в силуэт хозяйки, встающей с пола. Позванивая тяжелой цепью, Ниар пыталась подняться на ноги.

Решив, что во вмешательстве нет никакого смысла, воин Кинн-Лаи с блаженством и волнением уступил право быстрых действий Красной Колдунье. Чародейка, как хозяйка начавшегося бала, в конце концов, получила возможность снять с себя маскарадный наряд. И если в Казад-Дум Ниар явилась в облике кроткой и улыбчивой девушки, то теперь, поверженная и уничиженная, она перерождалась из собственного пепла с лицом и телом истинной наследницы твердынь и земель Белерианда. Великая и могущественная, дочь Моргота была готова произнести вслух свое имя, открыто представившись своим врагам.

Переломный момент наступил.

Переломный момент наступил. Фили знал это и все же, оцепенев, не мог заставить себя сдвинуться с места. Ошеломленный и с трудом понимающий, что же происходит, молодой гном смотрел на умирающего в руках орка дядю. Стремительно бледнеющий, Торин даже не пытался сопротивляться действиям Азога. Словно давно смирившийся со скорбной участью, гордый и смелый Король Эребора отступал перед натиском смерти.

«Нужно помочь ему, — отчаянные мысли звенели в уме громче любого горна. В пересохшей глотке на полпути к губам застрял оглушительный вопль отрицания, злобы и горечи. Холодный пот, выступивший на лбу, жгучими каплями скатывался в глаза. — Прямо сейчас, прямо здесь, пробежать вперед, схватить оружие и отрубить чернокровой мрази голову. И будь что будет. Нам все равно не выбраться из проклятых копей живыми. Так почему бы просто не рискнуть, спасая жизнь Королю?».