Чертоги Казад-Дума

Именно мелочи строят мир. Ежедневные хлопоты простого люда, беззаботная болтовня женщин и грубые крики мужчин. Жизнь в полной красе, как считал сам Траин, можно было увидеть только во времена мира и покоя, созерцая шумные детские игры и кокетливые беседы молодых людей. Была своя степенная и возвышенная прелесть в простоте и тишине скучных будней. Тяжело вздохнув, гном устало отер запястья, оцарапанные толстыми обручами железных оков. К сожалению, умиротворенностью на склонах Мглистых Гор и не пахло.

— Простите, Ваше Величество, за цепи, — Анаэль стояла подле, тяжелым прямым взглядом оглядывая полчища орков, собравшихся в армию под предводительством Азога. Траин, фыркнув, окатил бессмертную недобрым взглядом. Со светловолосой чародейкой гном был знаком уже много лет. Младшая Миас казалась наследнику Трора добросердечной и чуткой. Старый гном, качнув головой, обругал себя за беспечность. Верить не следовало никому. — Но я вынуждена была сковать Вас, ради Вашей же безопасности. Орки не станут слушать меня, потому что по праву силы я не являюсь их владычицей. В меру собственной власти, я буду ограждать Вас от их нападок. Но прошу лишний раз не дразнить судьбу – бежать Вам все равно некуда, долго сражаться Вы не сможете, а смерть при попытке к бегству не считается доблестной. Поэтому, пожалуйста, наберитесь терпения, Ваше Величество. Вскоре все само собой образуется.

Траину захотелось громко рассмеяться. Да уж, образуется. Со времен Нандугириона гном ни дня не чувствовал себя в безопасности. Несчастного воина жизнь бросала из одного омута пагубы в другой: и если Саурон и его пытки показались Траину ужасным событием, то пленение светлой чародейкой представилось старому гному кошмаром наяву. Эльфийка, спасшая сына Трора от мучительной смерти в лапах назгулов, укрыла Короля-под-Горой от яростного взора Властелина Колец в темных перепутьях северных отрогов Мглистых Гор. Бессмертная исцелила израненное тело Траина, выходила его, накормила и обогрела. Чаще прочего в пещеру, где жил гном, заходил брат Анаэль – Талрис, принося с собой разные вкусности, купленные на людских ярмарках. Наследник Трора был эльфам благодарен, вопреки своей нелюбви к вечно юному народу. Не пытаясь убежать от покровителей, Траин лишь глотал свинцовые слезы, да вспоминал лицо сына порой. О возвращении в Эребор старый Король не думал. Стыд снедал его сердце. Живя рядом с чародеями Миас, гном слушал их речи и учил их язык, который дети Мелькора называли валарином. Первый десяток лет сын Трора искренне считал приютивших его эльфов бескорыстными добряками. Но потом он услышал из их уст правду. И все переменилось.

— Торин не пойдет в Казад-Дум, тем более за мной, — гном, сложив руки на груди, встал подле эльфийки и тоже начал оглядывать многочисленные отряды орков. Следовало признать, уродливые создания Моргота не были напрочь лишены ума: приказы Азога они исполняли с точностью, свойственной ювелирам. Дисциплинированные, пусть и склонные к беспочвенной агрессии, уруки без проблем согласовывали работу разных отрядов. Сотни голов воинов, любящих кровь, сплошь покрывали широкую земную полосу от запада до востока.

— Он пойдет в Казад-Дум, но не только за Вами, — Анаэль, опустив руки, отцепила от пояса свой белый меч. Траин, много раз оглядывавший оружие чародейки, лишь дивился искусности мастера, что выковал клинок для эльфийки. Металл, легкий, как мифрил, поблескивал желтизной и яростно играл бликами на резных долах. Литая рукоять пестрила переплетениями серебряных узоров, а изящное навершие, умелым кузнецом сделанное в виде руки, элегантно подчеркивало ценность смертоносного оружия. Анаэль называла свой клинок «Индо». Траину имя меча нравилось, хоть квенья гном знал теперь и хуже валарина. Легкое оружие бессмертная шутливо прозвала «Волей». — Возьмите себе, он станет для Вас верным защитником на поле брани, и оградит от ярости моей сестры, если вдруг Вы по случайности окажетесь у нее на пути.

Подхватив клинок, Траин без споров принял помощь младшей Миас. За время долгого общения с детьми Мелькора старый гном уяснил для себя одну странную вещь – плохого эти темные создания не советовали никогда.

— Почему ты так уверена, Анаэль? — Король-под-Горой, моргнув, представил себе Торина: статный и высокий, сын всегда отличался сообразительностью, терпением и осторожностью. Хотя, судя по решению отвоевать Одинокую Гору, от его былой рассудительности ничего не осталось. Впрочем, Траин не знал, как складывалась судьба Торина после битвы за Морию. Может быть, отчаянию сына и существовали какие-то разумные объяснения. — Торин ведь не дурак. Он молод, горяч и уверен в себе, но это не значит, что он отважится сунуться в Казад-Дум. Полагаю, воспоминания о битве при Азанулбизаре еще ярки не только в моей памяти.

Эльфийка, откинув с лица непослушную прядь волос цвета светлой пшеницы, развернулась к гному. Внимательно оглядев собеседника, вскинула руку, указывая на возвышенности гор за спиной.

— Наш план не лишен смысла, Траин, потому что вы, смертные создания Аулэ, не обделены эмоциями. Как и любой другой народ Средиземья, гномы чувствуют любовь, тоску и боль, неведомую нам, Миас, — Анаэль говорила ласково, почти нежно. Ее извиняющийся тон пугал Траина. Неприкрытая ложь являлась плохим знаком. Сглотнув, Король-под-Горой представил себе тот потоп страданий и смертей, что в скором времени обещал накрыть Эндор. И начало потоп этот брал от Эребора, слабым ручейком гномьей крови пробиваясь к солнечным полям Средиземья. — Ты сам сказал, что Торин – молод и горяч. Неужели он станет медлить, если на кон кто-то поставит жизни дорогих ему людей? Война порождает ненависть, но лучшим оружием является любовь. Сможет ли твой сын поступиться собственными идеалами и пойти против своей же природы? Разум не советчик, когда речь идет о сердце.

Анаэль хитро улыбнулась. Траина передернуло. Впервые гном подумал, что хочет увидеть отца пелорийской тройки вживую. Хотелось бы знать, как выглядело существо, породившее на свет таких страшных и опасных воинов. Поморщившись, старый гном тут же подумал о Ниар, чье имя было на слуху наследника Трора много лет подряд. Видеть Красную Колдунью Траин ни разу не видел, но был наслышан о ее подвигах со слов Талриса и Анаэль. Оба души не чаяли в старшей сестре, восхищаясь ее умом и силой. Интересно, какой она была? Такой же высокой и утонченной, как светлая эльфийская целительница? Или же больше походила на брата, поджарого, жилистого и темноволосого?

— Отдыхайте, Ваше Величество, — вновь обратилась Анаэль к гному. Траин, вздрогнув, сильнее сжал в руках отданный эльфийкой меч. — Вам вскоре понадобятся силы, и не только физические, но и духовные. Постарайтесь поспать, и, повторюсь, не думайте о побеге. Может быть, орков Вы обмануть сумеете, но как обведете Вы вокруг пальца существ, которые тенями проскальзывали сквозь Пояс Мелиан, чтобы погулять по Дориату?

Никак, Траин и так знал об этом. Подождав, пока бессмертная удалится прочь, гном развернулся на месте и тоскливым взглядом окинул блестящую белую вершину Баразинбара. Горный пик, строптивый и жестокий, безразлично взирал на простирающиеся долины перед Андуином. Огромный, точно великан, недвижимый Карадрас блеском своим и грандиозным великолепием дерзко бросал вызов путешественникам. Свирепый дух горы витал неспящим стражем над мрачными палатами Мории, сокрытой грядами и кручами каменных плит. Где-то там, под землей, дыша пламенем и изрыгая из себя пепел, спал огромный балрог, проклятием явившийся для всего гномьего рода. И среди черных сырых копей, насквозь прошитых жилами мифрила, измываясь друг над другом и пожирая останки соплеменников, бесновались орки. А в тишине осквернённых залов, непроницаемой, как вечная ночь, пели свои песни духи погибших гномов. Разрушенное царство, пребывающее во Зле. Траин, прикусив губу, со щемящей болью в груди вновь вспомнил лицо старшего сына. Его гордость, надежда всего Эребора, юный наследник трона.

Торину ни в коем случае нельзя было идти в Морию. Смерть, жнущая свою жатву, поджидала там молодого принца, прячась за высокими колоннами, скрываясь среди багряных теней. И ничего кроме тьмы и разрушений не хранили теперь чертоги Казад-Дума, скрывая в нерушимых стенах своих лишь пламя, пышущее из-под земли.

цитаты из произведения Дж. Р. Р. Толкина “Сильмариллион”

====== Глава 3.3: Мен-и-Наугрим ======

И ничего кроме тьмы и разрушений не хранили теперь чертоги Казад-Дума, скрывая в нерушимых стенах своих лишь пламя, пышущее из-под земли. Никто под сводами гномьего королевства более не копал шахт и не добывал чудесного мифрила, ни одна живая душа более не созидала в тайных копях, и яркий свет свечей больше не касался каменных гротов. Лишь орки бродили по стройным и резным мостам, ломая древние статуи, омывая чудесные уваровитовые полы своей черной, горькой кровью. И все же было что-то в этом царстве волшебное, важное, потаенное. Что-то очень ценное и уникальное. Возможно где-то там, в бесконечных переплетениях коридоров Мории, за сверкающими паинитовыми вратами сокровищницы, таилось нечто древнее… Нечто, что искала Ниар.

Саурон, сложив на груди руки, прищурился. Бывшая союзница никогда не делала необдуманных ходов. Строго оценивая собственные возможности, Красная Колдунья берегла силы и выжидала, врагов своих предпочитая убивать чужими руками. Вряд ли старшая Миас замышляла нечто грандиозное: войны любимица Мелькора явно не хотела, а на власть не претендовала. Цель ее тихого боя с гномами таилась в Казад-Думе. Волшебница что-то искала, и, судя по проявленному уже упорству, отказываться от дальнейших поисков не собиралась. Однако Ниар без всяких сомнений учитывала волю самого Майрона. Саурон не желал возвращения бывшего хозяина в Эндор и собирался помешать наследнице Барад-Дура в ее доблестном походе за забытыми реликвиями. В руках у Властелина Колец была армия северных орков. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться – Красная Колдунья знала о том, как обстояли дела у Саурона с военными резервами. Хмыкнув, Темный Властелин улыбнулся.