Чёртов выпускной...

Пощупав руками лицо, Аллирэ улыбнулась:

– Ну вот, готово...

– Пожалуй, пора спешить. Могут заметить.
– Тот покосился на блуждающую по территории замка стражу.

– Да, вы правы, - кивнула вампирша, вместе со своим спутником растворяясь в сумеречной мгле...

...

Утро было на радость тёплым и солнечным. Впервые за долгое время я смогла спокойно проспать до обеда, причём не на той плоской грубой лежанке, а на королевских перинах. Это, кстати сказать, было одним из немногих плюсов моего нынешнего положения. Лениво потянувшись, где-то к двум часам едва-едва поднялась с кровати. Да, я лежебока. Что уж с этим сделаешь?

Едва я встала, пара-тройка горничных буквально вытолкнули меня в смежную со спальней комнату. А там была... ванная.

Да! Сбылась моя самая заветная мечта!!

Пританцовывая, как идиотка, с явно приподнятым настроением погрузилась в тёплую лохань. До этого нам давали соскоблить грязь с тела только в маленьком железном тазике с холодной водой. Ужас. А здесь... тёплая вода, душистое мыло, необычайные притирания и благовония...

Стайка горничных ввалилась вслед за мной, но я их тут же вытолкнула. Пусть я и должна изображать принцессу, но мыть себя кому-то, как собачку... ну уж нет. Сама как-нибудь справлюсь. Горничные неимоверно удивились, но возражать высочайшему приказу не стали.

Пришлось, правда, столкнуться с рядом трудностей, например, чистка зубов - в Средневековье даже параллельного мира не было зубных щёток, посему приходилось обходиться неким подобием зубочистки и освежающим мятным отваром-ополаскивателем. Но после месяца полнейшей антисанитарии (удивляюсь, как только не завелись блохи) достаточно было и того - я чувствовала себя побывавшей в раю и заново рождённой.

С одеванием тоже хотелось бы справиться самостоятельно, но затянуть корсет мне помогла горничная. Платья богатых и родовитых дам представляли собой сложное сооружение: тяжеленный железный каркас диаметром на полкомнаты, в котором и стоять-то едва получалось (раньше искренне сочувствовала тем, кому приходилось в этом ходить), натянутый поверх тончайшей нательной сорочки, и только поверх всего этого - само платье. Теперь я, а, вернее, моя юбка занимала столько места в комнате, что я удивлялась, как вообще в неё помещаюсь. И в этот миг настигло откровение насчёт того, почему все двери и арки в замках такие широкие...

Затем, конечно же, причёска. Волосы Аллирэ в распущенном состоянии оказались не в пример длиннее моих собственных, хотя короткими они у меня никогда не были. Кажется, спускаются почти до колен. Тяжёлые, сильно оттягивают голову, но красивые - хотя я и считала всегда, что волосы длинной ниже пояса это некрасиво.

Где-то полчаса горничные хлопотали над причёской, а я тем временем рассматривала свою новую внешность, сравнивая со своей настоящей. Тогда как я- невысокая, почти болезненно худая девушка с очень светлыми русыми волосами, почти блондинка, с мутно-голубыми глазами, Аллирэ внешне полная противоположность. Я всегда считала себя обыкновенной симпатичной девчонкой, хотя и далеко не красавицей, но рядом с такими получала комплекс неполноценности. Хотя, признаться, в нашем крохотном посёлке девушек, словно сошедших с глянцевой обложки, не было - были такие, как я, не лучше и не хуже. Привлекательность женщины зависит не от внешности, а от её шарма и характера, но ни того, ни другого во мне не было. Возможно, я просто привыкла так думать.

Часто не в меру стеснительная, не обладающая высшим разумом, хотя и не совсем глупышка, я не стремилась подчёркивать свою индивидуальность во внешности или в характере, если таковая и была. И даже для тех немногих парней, с которыми встречалась, для меня был максимум сделать чуть более выразительный макияж и вместо джинс надеть юбку или платье. Для меня было важнее найти общий язык с тем, кто мне нравится, узнать и понять друг друга, чем подчеркнуть отсутствующие сексуальность и обаяние. Может, именно поэтому отношения длились не больше полугода.

Одна только внешность Аллирэ предразумевала полное отсутствие комплексов. Высокая, где-то метр семьдесят, с тонкой талией и прекрасной фигурой, шикарными чёрными волосами, правильными чертами лица, матовой кожей, выразительными кошачьими зелёными глазами и обладательница третьего-четвёртого размера груди - мечты всей моей жизни - такая просто не могла не считать себя красавицей. Но я не она, даже в маске, дарующей мне её внешность. И не сказать, что жаль - новая внешность меняет что-то и во внутреннем мире человека, а изменять что-то в себе из-за этого мне вовсе не хотелось.

Несмотря на весь набор своих комплексов, я всегда была открытой и доверчивой, за что нередко получала пинки, а то и нехилые оплеухи от судьбы. Но доверчивость - это тот бесценный дар, который позволяет улыбаться и радоваться любой мелочи жизни, это отголосок ушедшего детства. И несмотря на то, что он так часто мешает побеждать, я боюсь его потерять. Боюсь никогда не вернуться домой.

Поскорее бы всё это закончилось...

Потом принялась осматривать покои. На самом деле, я была здесь часто, но будто на автопилоте, почему-то совершенно не заостряя внимания на убранстве комнаты. Мне было абсолютно безразлично, сейчас же принялась рассматривать интерьер от нечего делать.

Как и предполагалось, богатая, почти до вычурности комната в бежевых и золотых тонах. Золотого цвета стены, пол цвета охры, а на нём золотисто-коричневый ковёр. Мебель аккуратная, в старинном стиле - Кровать, в которой комфортно поместились бы восемь человек, с огромным балдахином, небольшой письменный стол в углу со множеством маленьких ящичков, софа в восточном стиле в углу, небольшой шкап, набитый книгами. А так же предполагались две смежные комнаты - ванная и гардеробная (коя не поместилась бы в спальне). Вобщем-то уютненько, но едва балансирует на грани между "средне" и "аляповатая безвкусица". Но, это сугубо моё мнение.

Примерно в тот момент, когда горничные перестали колдовать над причёской, в комнату, постучавшись, вошла ещё одна служанка и оповестила, что его величество хочет меня видеть.

Некоторое время я мялась, не решаясь. Но лучше не откладывать этот разговор в долгий ящик, чтобы потом не изводить себя беспокойством.

Следуя за горничной, благодарила Бога, что не приходится блуждать по этому огромному замку-лабиринту - заблудилась бы, и раскусили бы тотчас. Я не знала, чего конкретно боюсь, но шестым чувством ощущала - никто не должен пока знать, что я не Аллирэ.

Доверчивость доверчивостью, а жить-то хочется!..

Но вот, мы пришли. Очевидно, император нашёл свободную минутку для разговора с дочерью, потому что привели меня не в тронный зал и не в зал советов, а в покои императора Сигизмунда - моего августейшего "отца".

Вздохнув поглубже и стараясь стряхнуть напряжение, убеждая себя, что избегу всех возможных проколов, не слишком решительно переступила порог, когда передо мной распахнули огромные золочённые двери.

Бегло пробежавшись взволнованным взглядом по покоям, отметила, что они значительно скромнее, чем у принцессы. Видимо, его величество не большой ценитель роскоши.

Сам он обнаружился сидящим за внушительным письменным столом, пишущим что-то на пергаменте быстрым и размашистым красивым почерком. Настолько увлёкся, что не заметил моего появления.

На вид это был мужчина от силы тридцати лет, но усталость на лице прибавляла ему визуально ещё десяток человеческих лет. На самом деле, ему было около четырёх сотен, если не ошибаюсь...