Чертова дюжина
Шрифт:
Войдя в телевизионный зал, Беклемешев застал Котова беседующим с одним из оперативников. Тот держал в руках целый ворох бумаг — папки, компьютерные распечатки, кипу телеграмм. Они разговаривали тихо, словно отстраняясь ото всех. У входа толпились телевизионщики. Их было много, и они, конечно же, уже знали о введении чрезвычайного положения. Нет в мире более любопытных людей, чем работники средств массовой информации.
Беклемешев удивился тому, насколько значительно и быстро преобразился зал. В углу появился громадный телеэкран, перед стойками с радиоаппаратурой и компьютерами
Заметив Беклемешева, Котов взмахнул рукой:
— Зиновий, иди сюда. Есть интересные новости.
— У меня тоже кое-что есть, — ответил капитан. — Мы закончили допрос задержанного.
— Шустро. Долго упорствовал?
— Да нет, раскололся сразу.
— Странно. С чего бы это? — недоверчиво хмыкнул Котов.
— Он говорит, что ему все равно. Сказал: «Ребята меня вытащат».
— Да? Он в этом уверен?
— Абсолютно. Идеально спокойный сукин сын.
— Ладно, давай выкладывай, что он напел.
— Группа состоит из пятнадцати человек, включая Хоря. Раньше было шестнадцать, но один ушел. Сбежал.
— Вот как?
— Да. Имен назвать не может, зато дал прозвища. Мы пропустили их через компьютер. Кое-кто есть в нашей картотеке. — Беклемешев протянул толстую папку. — Здесь вся информация по этим людям. Но самого главного — Хоря — он не знает.
— Что-нибудь удалось установить?
— В нашей картотеке такого нет. Задержанный сказал, что никто Хоря в лицо не видел. Переговоры с ними велись через модем. Можно переловить всех террористов до единого, но опознать Хоря никто из них не сумеет. Получается, что здесь мы не продвинулись ни на шаг.
— Вы использовали полиграф?
— Конечно.
— А результат?
— Он говорит правду. Кстати, его прозвище Тель. Снайпер. Это он стрелял по вагонам. Из винтовки Драгунова, бронебойно-зажигательными патронами. Ты оказался прав.
— Дифирамбы друг другу потом будем петь. Дальше.
— Бомбы действительно заложены, все пятнадцать. Закладка производилась в течение одного дня пятью группами.
— Он знает где?
— Только три своих, — вздохнул Беклемешев.
— Да не тяни, Зиновий.
— Первый — в трубе водосброса Курчатовского института. Труба начинается от берега Москва-реки, рядом с перекрестком улицы Рогова и Живописной, и тянется под землей до самого института. Второй… Ты мне не поверишь, Саш.
— Приварен к парапету Большого Каменного моста. Третий — на Большом Москворецком, — закончил Котов.
— Откуда ты знаешь? — удивился Беклемешев.
— Мы их нашли. Эти ребята огородили фугасы заборчиками и написали: «Идут строительные работы». С поста у Боровицких ворот ничего не видно, а подошедшему патрулю предъявили липовые бумаги и сказали, что проводят исследование основания для ремонта мостов. Рядом ведь Крымский ремонтируют. Солдатики и купились. Ладно, это все лирика. Он знает что-нибудь об устройстве фугасов?
— Практически ничего. Стальной цилиндр,
восемьдесят сантиметров в длину и около сорока в диаметре. Боеголовки мин закреплены внутри. Это все.— Кто занимался минами? В смысле — разработкой?
— Двое боевиков. Бегемот и Близнец. Ни на первого, ни на второго в картотеке никакой информации. Я так думаю, что они не спецы. Возможно, инженеры-электронщики или конструкторы одного из КБ, занимающихся разработкой мин, бомб, снарядов.
— Кто-нибудь отрабатывает эту версию? — спросил Котов, пробегая глазами список.
— Да, я отрядил двоих ребят. Они шерстят всех. Как только что-нибудь появится, сразу сообщат.
— Угу. Марафонец? Марафонец сбежал? — вдруг воскликнул Котов. — Это точно?
— Так сказал Тель.
— Странно. Солдат, привыкший подчиняться приказам, и сбежал?
— Может быть, в нем совесть заговорила? — предположил Беклемешев.
— Да? Ну, может быть, может быть. Как фугасы ставятся на боевой взвод, он, конечно, тоже не знает?
— Нет, это-то как раз знает. Тут ничего сложного. Видимо, под кожухом находятся пейджеры. Передается какое-нибудь сообщение, пейджер срабатывает, бомба взводится. Выключается посредством набора специального кода. Там есть клавиатура.
— Коды ему известны? — прищурился Котов.
— Нет, — покачал головой Беклемешев. — И он не врет.
— А полиграф ошибиться не мог? У этого парня ведь отличные нервы должны быть.
— Не врет, Саш. На тестах реакция — десять на десять.
— Ясно.
— Я приказал выставить оцепление и направить к местам закладки бригады по разминированию.
— Даже не думай.
— Почему?
— Ты еще не понял, зачем террористы заложили бомбу на вокзале?
Беклемешев нахмурился.
— А как, по-твоему?
— Первая бомба — точная копия всех остальных. Они предупредили нас: не лезьте внутрь, взорветесь. Им ведь эти ядерные фейерверки нужны не больше, чем нам. Стоит первой бомбе сработать, и их песенка спета. Ясно как божий день.
— Думаешь, саперы не сладят с фугасами?
— Думаю, нет. Во всяком случае я бы не советовал им лезть под кожух. Парни с вокзала уже попробовали. Террористы — очень хитрые сукины дети. Очень. Особенно их главарь. Кстати, насчет мин. Ты не поручил специалистам просчитать детальные последствия взрывов?
— Обязательно. Сразу же. Вот их выводы: то, что рухнут все ближайшие мосты, и так ясно; обязательное разрушение тоннеля метро; практически до основания будет разрушена Кремлевская стена и некоторые здания, находящиеся на территории Кремля — Оружейная палата, Алмазный фонд и Кремлевский дворец. Кремлевский комплекс практически полностью попадает в зону полных разрушений. Глубина завалов местами будет достигать пяти-шести метров. Вот заключение. — Беклемешев добавил к лежащей на столе стопке еще три листа.
Котов вздохнул.
— Сколько писанины! Монблан. Эверест. Джомолунгма. На неделю чтива. Не меньше. Стало быть, наш клиент кодов не знает?
— Нет.
— Плохо.
— Думаю, что их не знают и остальные члены группы. Только главарь.
— Вряд ли, — покачал головой Котов. — На месте главаря логичнее было бы сообщить коды еще кому-нибудь и довести это до нашего сведения.
— Зачем?
— Тогда мы не рискнули бы брать их штурмом. Дорожили бы носителем кодов. Понимаешь?