Чертовка для безопасника

— Клод Моне выиграл сто тысяч франков в лотерее, что позволило ему бросить работу посыльного и заняться живописью, — отвечает Марта, словно между нами нет никакой конфронтации, словно мы вот так живём уже какое-то время.

Она тоже голодна, кидает книжку на подоконник и начинает торопливо расставлять тарелки на стол.

— Ты здесь книгу нашла?

— Да. Сборник переводных статей об искусстве. Интересный выбор для такого места…

— Согласен.

Я на всё согласен, лишь бы быстрее пожрать. Продался женщине за тарелку горячего ужина!

По собственному желанию, если что.

Мысль залетает в голову неожиданно.

А если так и сделать?

Политический ход. Договоренность.

Она – взрослая баба, если все обсудить на берегу, то и Ушаков ничего не узнает…

Не я – настаиваю, а просто… Предлагаю. Договариваюсь?

Сделать все красиво, и плата будет высока, ей неделю отрабатывать.

Усмехаюсь, стараясь не думать, что мной движет в первую очередь, и к чему приведет этот мнимый стратегический ход… Что это – взвешенное, хладнокровное решение, или уловка мозга, чтоб получить желаемое?

Достаю свечи из верхнего ящика и там же лежит бутылка отличного французского коньяка.

Не надо быть пацаном, нужно просто знать, что мне нужно.

А мне нужен ужин и секс.

Привязанность и всякая розовая хрень для девочек.

Мне это не грозит.

Глава 13

Глава 13

Молчание не угнетает совершенно. Всё правильно, нечего говорить, когда напряжение достигает предела. Мы с ней - взрослые люди, тем более, что уже в постели были один раз, и там все понравилось. Надо, конечно, поговорить, надо, но… Как начать?

А, может, и незачем начинать?

В конце концов, мы оба понимаем, чем закончится этот вечер.

А на тот случай, если Марта вдруг имеет о происходящем мнение, отличное от моего, я наливаю ей коньяка и настойчиво предлагаю выпить. Специально, чтоб апперитив раздразнил голодный желудок и слегка повел голову.

Заставил расслабиться и принять то, что будет дальше.

Непременно будет.

И, чем дольше я смотрю на нее, тем сильнее в этом уверяюсь.

Марта отпивает немного, раскрывает рот и глаза, дышит тяжело.

Черт… Практически так же она выглядела тогда, год назад, когда кончала подо мной в постели.

Удивительно, что я это помню…

Странно…

Разглядываю ее, пытаясь понять, что в ней такого все же, что меня так сильно зацепило и тогда, и сейчас?

Взрослый же мужик, свое либидо привык держать в узде, а тут прямо срывает.

И мотает из одного конца в другой, словно пацана в пубертате. Наверняка, даже Кит себя ведет более последовательно.

А у меня явно что-то происходит с организмом и мозгами.

При непосредственном участии Чертовки.

Хорошо, что я это осознаю.

Плохо, что потворствую взбесившемуся организму.

Хотя… Иногда же можно?

Тем более, что она не будет против.

Точно не будет, как бы ни шипела про гульфик и прочее.

Марта, отдышавшись, щурит блестящие глаза:

— Очень крепкий, — тихо говорит она, словно пытаясь оправдать свою реакцию.

— Крепкий, — киваю я. — Чтобы не заболеть.

Опрокидываю свою стопку, с большим удовольствием накидываюсь на еду. Гляжу на неё исподлобья с лёгкой ухмылкой.

Марта крутит в пальцах рюмку, неуверенно рассматривая темную жидкость.

— Коньяк не смакуют, пей.

Она неожиданно улыбается, чуть застенчиво, даже немного стеснённо.

Успокоилась, перестала шипеть.

Готовка и мытье посуды всегда действуют на женщин успокаивающе.

Ее нервяк и агрессию логично списать на стресс, дорогу и вообще события последних дней.

Девчонку можно понять, не каждая способна пережить произошедшее спокойно.

Марта еще молодцом, кусается, но это от неуверенности в себе.

Я же помню по нашему прошлому… э-э-э… общению, на неё надавить надо, и тогда Чертовка податливо пойдёт навстречу.

Привыкла слушаться папочку, это заметно. И теперь нуждается в опоре. Утешении.

Ей необходим волевой мужик. Особенно сейчас.

Марта допивает стопку, тут же обновляю, чтоб не ушел градус, и появился нужный расслабон.

Я не пьянею с такой дозы, для меня бутылка - вполне нормально, чтобы тепло и расслабление почувствовать, а вот для девочки напротив, жмурящейся и прикрывающей губы пальцами, пара стопок окажется в самый раз.

— Восхитительно, — мычу я благодарно. Женщины любят, когда хвалят их стряпню. Тем более, что в данном случае - вообще не притворяюсь. Хорошо готовит моя чертовка. Вкусно до одури.

Марта не отвечает, отщипывает немного то мяса, то зелени. Судя по всему, накусочничалась, пока готовила.

Непорядок, надо еще подлить чуть-чуть.

Обновляю, поднимаю рюмку:

— За встречу, Марта? Для меня это было неожиданностью.

Слышу свой голос, как со стороны. Охреневая, потому что старый солдафон шепчет нежно.

— Да… — задумчиво кивает она, — для меня - тоже. Откуда папу знаешь?

— Помогал он мне, давненько…

Бля, что с голосом? Боюсь спугнуть. Она в этот момент кажется мотыльком, а я как раз полыхать начинаю.

— Военный?

— Бывший.

— Мы здесь на две недели, — она откладывает вилку, смотрит на меня, поднимает стопку, — а потом?

— Потом - посмотрим. Тут сдохнут или ишак, или падишах.

Марта поднимает бровь, удивляясь моей эрудированности. Или просто удивляясь. Вообще, она выглядит на редкость трезвой и здравомыслящей.

Не пойдет, я уже полушёпотом говорить начал, а у неё взгляд не стеклянный.

Прищуриваюсь, залпом глотаю коньяк, выжидательно смотрю на нее.

Она задерживает дыхание, повторяет за мной.

И тут же опять открывает рот, пытаясь захватить побольше воздуха.

Сексуальная, пиздец, какая.

Давай, Чертовка, еще по одной сразу.

И хватит, пожалуй.

Тяжёлый день, несколько стопок коньяка, сейчас она насытится и вырубится.

Это не подходящий вариант.

Свеча горит, неплохо освещая кухню. На потолке и за спиной Марты танцуют причудливые изогнутые тени. За окном вовсе не тёмная ночь, а северные сумерки. Небо чистое, пропускает свет луны и звёзд, и Марта в таком странном сочетании мерклого освещения кажется мне невероятно красивой. У неё правильные черты лица, совершенно не волевые. Капризный изгиб пухлых губ. Папочкина дочка…