Червонные сабли

Подседланные кони, пофыркивая, паслись на зеленой травке.

Павло Байда и Ленька не отходили от курсанта. Они расстелили шинель, осторожно усадили на нее Федю. Повар Антоныч принес угощение: привезенные разведчиками спелые помидоры, желтые сливы, несколько дынь и буханку белого хлеба. Продукты были разложены на траве, и раненый под наблюдением Антоныча не спеша подкреплялся.

– Федя, выздоровеешь, переходи к нам в кавалерию, - говорил курсанту Павло Байда, - дадим тебе коня, научим шашкой рубать.

– Нет. У вас своих рубак достаточно. А я должен вернуться к своим - пусть знают, что остаюсь жить на земле...

Махметка и Сергей ловили в ставке раков, бродили вдоль берега и тихонько переговаривались, шарили руками под корягами. Ловить раков весело и страшно, они ползают по дну, щекочут усиками ноги. Махметка хватал рака, взвизгивал от радости и выбрасывал добычу на берег. Раки трепетали в траве, расползались, и Ленька собирал их в котелок. Там они возились, шурша жесткими панцирями и клешнями.

Неожиданно прискакал всадник и, не останавливаясь у лазарета, помчался к ставку. Разведчики узнали бойца-поляка, которого в шутку дразнили «Пилсудским». Он победно размахивал газетой, спешился на ходу и подбежал к товарищам:

– Браты, рабочие всего мира с нами! Послушайте, что пишет газета: «Рабочие Германии открыто выступают против войны в Советской России...»

– Да ты читай быстрее, прохвессор, - засмеялся Петро Хватаймуха.

– Устинову дай, он скорее прочтет.

Но тот никому не давал газету. С особой радостью он читал, как грузчики в порту Гамбурга отказываются грузить оружие для панской Польши и для Врангеля.

– Держись, Антанта!
– громко воскликнул он.
– Врангелю, пся крев, капут и домовина с музыкой!

В эту минуту Махметка, у которого был с Сергеем спор, кто поймает добычу крупнее, выбросил на берег зеленого рака с выпученными глазами.

– Врангель попался. Лови!

В траву шмякнулся рачище, у которого одна клешня была маленькая, а другая длинная и до того цепкая, что пучок типы, зажатый ею, невозможно было вырвать.

Сергей долго шарил в норе и тоже вытащил такое страшилище, что бойцы на берегу столпились вокруг черного замшелого рака и боялись взять в руки.

– А этот настоящий Ллойд Джордж, - сказал Федя Стародубцев, рассматривая черно-зеленого рака.

– Ну, а это сам Вильсон, - усмехнулся Антоныч, - Вон как глазища вытаращил: весь мир хочет сожрать.

В одном котелке раки уже не вмещались, вываливались через край и ползли к воде. Кто-то принес ведро, в него ссыпали улов и повесили над костром.

– Добрая будет закуска, - сказал Антоныч, подбрасывая в костер кизяк и щепки. Пламя разгоралось, дым повалил клубами и стелился над ставком.

– Эй, на берегу, прекратите дымовую завесу!
– кричал Сергей, вылезая из воды.

Постепенно все снова собрались возле Феди. Раки закипели, а повар, сцедив воду, высыпал на траву краснокирпичных раков. Самого большого дали Феде.

– Бери Ллойд Жоржика, - сказал Сергей, держа рака за усы.

– И вот этого Мильерана ему отдайте, - предложил Павло Байда и выбрал второго крупного рака.
– Держи, курсант!

– Еще Пилсудского возьми, - сказал боец-поляк и дал Феде самого маленького, не больше мизинца, тщедушного, пахнущего тиной рачонка.

Федя попросил товарищей расстегнуть шинель - ему стало душно. Расстегнули ему и ворот гимнастерки. Показалась белая повязка на груди, а из-под нее синеватые контуры татуировки.

– Федя, а почему у тебя Парижская коммуна на груди?
– спросил Хватаймуха.

– Потому что она у меня в сердце, - сказал Федя.
– Первая в мире пролетарская власть. Семьдесят два дня держалась...

– А потом?

– Потопили Коммуну в крови.
– Федя помолчал и добавил с горечью: - Так и погибла первая рабочая революция.

– А я думаю: не погибла, - твердо сказал боец-поляк.
– Вы, русские, продолжаете дело парижских коммунаров, а мы - поляки, немцы, французы, болгары - пойдем с вами, потому что нам тоже нужна пролетарская революция.

– Правильно, товарищ, - сказал Стародубцев, - мы не за себя бьемся, а за всех пролетариев мира. Мы армия мировой революции - вот кто мы такие!

Бойцы невольно затихли, слушая Федю. А он продолжал:

– Молодежь становится международной силой. Вы слышали о Первом конгрессе КИМа? В прошлом году нелегально собрались делегаты в Берлине, приняли устав борьбы против капитала. Ничего... Мы еще будем свидетелями того, как вспыхнут битвы рабочих с буржуями во всем мире, поднимутся на бой американские рабочие, английские, итальянские, а какой-нибудь Форд переоденется в женское платье, как наш Керенский, и сбежит, а в его дворцах откроют рабочие клубы, детские сады и бесплатные университеты для рабочих...

– Федя, а вот наш Сергей говорит, что в Коммуне денег не будет, верно это или нет?
– спросил Антоныч.

– Пускай сам и объяснит, - сказал Стародубцев с улыбкой.

Сергей оторвал клешню рака, пожевал ее с хрустом и сказал:

– Деньги - зло великое для смертных. Из-за денег обречены на гибель города, и отчий дом изгнанник покидает, и, развратив невинные сердца, деяниям постыдным учат деньги...

– Артист!
– усмехнулся Байда.

– Прохвессор, - подтвердил Хватаймуха.
– Только ты скажи, как без денет на базар ходить?

– Талоны напечатают, - сказал Антоныч.

– Ишь ты, - усомнился Хватаймуха.
– Это каждый наделает себе талонов.

– Расстреливать таких без суда, - сказал Махметка.

– Зачем? Надо таких талонов напечатать, чтобы нельзя было подделать.

– Чудак, - засмеялся Сергей.
– Это и есть деньги: красивые талоны стоимостью в сто рублей, десять, пять...

– Тогда к черту талоны! Товарами обмениваться, а жалованье натурой платить. Заработал - получай что хочешь.

– Это натуральное хозяйство, - объяснил Федя.
– Ты зовешь назад. Натуральное хозяйство вышло из первобытного общества.

– А по-моему, деньги и есть самое первобытное, - сказал Сергей.
– И еще неизвестно, где человек дичает больше: в первобытности или в современном мире под властью денег?

– Ты, Сергей, утопист.

– Верно!
– закричал Махметка.
– Утопить его! Бери за ноги, тащи в ставок!..

5

После полудня прискакал вестовой с приказом - полевому лазарету спешно сниматься и с транспортом раненых отступать в тыл, Врангель прорвал линию фронта, и надо было спасти раненых бойцов.