Червонные сабли

В рассказе Оксаны было много правды. В селе Белоцерковке в самом деле находились белые, там расположился штаб Астраханского полка под командованием князя Шахназарова. Сам князь был на пути к Белоцерковке. Село заняла только часть его штаба с полусотней охраны. Врангелевцы думали, что окрестные села заняты своими частями, по крайней мере, так донесла разведка. Поэтому в штабе полка шла обычная жизнь, и никаких показаний на тревогу не было. Дежурный офицер штабс-капитан Каретников раскладывал бумаги, связисты проводили телефон. Второй офицер лежал на диване, задрав ноги на валик, и забавлялся со своим рыжим бульдогом, дразня его плеткой. Пес лежал возле дивана и лениво покусывал ремешок плетки.

Офицеры вели между собой негромкий разговор. Было жарко. Тот, кто лежал на диване, доводился родным братом самому Туркулу - командиру дроздовцев. Младший Туркул был капитаном контрразведки и отличался жестокостью. Пользуясь славой брата, он свысока смотрел на сослуживцев.

– Не обольщайтесь, Олег Иванович, - говорил Туркул, дразня собаку.
– Кто попробовал, как сладка даровая собственность, тот не откажется увеличить свой кошелек за счет ближнего. И заметьте: чем богаче этот ближний, тем сильнее страсть пограбить его.

– Не знаю, как насчет ближнего, - отвечал Каретников, молодой, но уже лысеющий офицер.
– Но я уверен, что частную собственность надо защищать всеми средствами, иначе воцарится хаос. И тогда каждый, именно каждый, захочет грабить, и остановить его будет некому. Собственность, как молитва, утешающая и радующая душу.

– Забыли сказать «и очищающая»...
– с иронией заметил Туркул.

– Вот именно, - серьезно заключил Каретников.

Штабс-капитан был человеком «либеральных» взглядов, но в вопросах собственности для него не существовало двух мнений. Именно соображения защиты собственности (у отца в годы революции отобрали два дома, лесной склад и магазин) заставили его в свое время пойти добровольцем сначала в деникинскую армию, а затем перебраться к Врангелю. Олег Каретников, окончивший калужскую Шахмагоновскую гимназию, хорошо помнил, как зимой 1918 года на лестнице гимназии выстроилась длинная очередь желающих «спасать Россию от большевиков», сражаться за «единую и неделимую». Разумеется, эти высокие слова были приманкой, а на деле все сводилось к защите частной собственности, к сохранению буржуазной власти. Потому и записался тогда в Добрармию Олег Каретников и уехал на Дон...

Три окна в доме выходили в поповский сад. Они были открыты настежь, и оттуда доносилась негромкая казачья песня:

...А как мне не плакать.

Слез горьких не лить?

Была молоденькой,

Я в люльке спала,

На возрасте стала,

К цыганке пошла...

За оградой слышался чей-то смех и стук топора: там, видно, рубили дерево.

Цыганка гадала,

Цыганка гадала,

Цыганка гадала,

За ручку брала...

Неожиданно распахнулась дверь и вошел молоденький поручик в белом кителе, на погонах которого были нарисованы чернилами звездочки - особый шик молодых офицеров, только что получивших повышение. Это был приятель Олега Каретникова - Геннадий Шатохин.

– Господа, поручик Михайлов привез из Аскании-Новы зебру.

– Что же, отличная закуска, - отозвался Туркул.

– По-моему, даже пикантно: шашлык из зебры.

– Представляю, что за гадость, - брезгливо проговорил Каретников.

– Почему?
– с удивлением спросил Шатохин.

– Полосатая: будешь жевать точно пижаму.

– Предрассудки, - сказал Туркул.

– Между прочим, - продолжал Шатохин, - в этом поместье немца Фальцфейна есть даже страусы. Одному из них офицеры привязали под хвост клочок бумаги и подожгли. Страус бежал так, что со смеху можно было околеть.

– Как Пилсудский от Буденного?
– ядовито заметил Олег Каретников.

Туркул яростно хлестнул себя плетью по голенищу.

– Черта с два! Вот увидите, большевики получат под Варшавой в морду и сами побегут.

– Я слышал, господа, что Пилсудский склонен заключить мир с красными? Это же предательство!
– возмутился Шатохин.

– А вы чего ждали от этого союзничка?
– спросил Каретников.

– Пусть мирятся... Без них справимся...
– самоуверенно произнес Туркул.

Шатохин взял у Каретникова папиросу, закурил и сел на диван, картинно заложив ногу за ногу и пуская колечки дыма к потолку.

– А вы слыхали, господа, красные переправились через Днепр у Каховки и заняли на нашем берегу tot de pon? [3]

– Ничего страшного, - сказал Туркул.
– На помощь генералу Слащеву идет конный корпус генерала Барбовича, а это пять тысяч сабель. Полагаю, что от красного десанта останутся одни клочья.

Штабс-капитан Каретников прибил на стену карту военных действий и сказал с недовольным видом:

– А в общем, противно иметь у себя в тылу неприятеля. Это похоже на кинжал, приставленный к боку.

3

Плацдарм (фр.).

– Не волнуйтесь, - сказал Туркул.
– Генерал Слащев пустит конницу, и этот плацдарм действительно станет красным, только от ихней крови...

Каретников взял со стола портсигар, который оказался пустым, бросил его и позвал вестового. Тот вошел и вытянулся перед дежурным офицером штаба.

– Пошли кого-нибудь в Святодуховку, - приказал Каретников вестовому.
– Пусть явится к поручику Язвицкому и попросит для меня папирос.

– Слушаюсь, ваше благородие.

– Господа, скоро командир полка князь Шахназаров прибудет, - предупредил Каретников офицеров.
– Надо выставить караулы.

– Ваша очередь, поручик, - сказал Туркул Шатохину, а сам снова принялся играть с собакой, заставляя бульдога прыгать через плетку.

4

По степи, отчаянно пыля, катил длинный «паккард» на высоких желтых колесах с откидным кожаным верхом. Автомобиль был старый и на неровностях дороги тяжело переваливался с боку на бок. Из радиатора валил густой пар.

Машину сопровождал небольшой конный отряд. На папахах - трехцветные кокарды. Лошади казачьи, с длинными хвостами. Винтовки тоже надеты на казачий манер - справа налево.

В автомобиле ехали офицеры, и среди них полковник с большой окладистой бородой и двумя георгиевскими крестами на кителе. С ним рядом сидел молоденький подпоручик, - как видно, адъютант. На нем были шевровые сапожки, золотые аксельбанты и новенькая фуражка, кокетливо сдвинутая набекрень.

На заднем сиденье, на прочном помосте из досок, была установлена небольшая горная пушка. Она глядела в небо куцым стволом и придавала автомобилю устрашающий вид.

Только опытный глаз мог заметить, что одно колесо не имело камеры и было набито тряпками, отчего покрышка шуршала и прихрамывала, тащилась, как нога инвалида, зато остальные три колеса бежали резво, хотя тоже были залатаны. Словом, внимательный взгляд сразу определил бы, что «паккард» собран из старых частей и не соответствовал высокому рангу офицерских чинов, сидевших в автомобиле.

Поблизости от села Белоцерковки встретили верхового. Отряд конников, сопровождавший автомобиль, окружил казака.

– Далеко едешь, молодец?
– спросил полковник.

– В село Святодуховку, ваше благородие, - бойко отозвался казак.
– Дежурный по штабу послал за папиросами.

– Какая часть стоит в Белоцерковке?

– Штаб Астраханского полка.

– Полковника Шахназарова?
– спросил бородатый полковник.

– Так точно, - весело ответил казак.

– Конница в селе есть?