Честь флага (Защитник - 10)

Уже в первые дни после начала активных боевых действий, развязанных ФОСА, боевики "Фронта" облюбовали эти тоннели и превратили их в свою вотчину. Благодаря этому они могли неожиданно появляться в самых различных частях города, а затем незаметно исчезать.

Никто не отваживался преследовать террористов под землей, пока лидер "Патриотов" Руфус Барроус не предпринял первый шаг в этом направлении. А после смерти Руфуса операции в тоннелях - и небезуспешные - проводил уже Дэвид Холден.

Роуз вспомнила, как здесь, под землей, Холден спас жизнь девочки, которую едва не изнасиловали эти ублюдки из ФОСА.

А потом смерть той девочки во многом изменила жизнь Дэвида, заставила его по-другому взглянуть на вещи.

Роуз вздохнула, вспоминая те времена, а потом начала переодеваться. Она сняла платье, отложила накладной живот и достала из сумки свои любимый черный комбинезон и все прочее.

Мимоходом подумала, что будет, если она действительно забеременеет. Ведь они с Дэвом занимались любовью довольно часто. К счастью. Роуз могла принимать гормональные препараты без всяких вредных побочных воздействий на свой организм.

Но все же это не давало абсолютной гарантии.

Она никогда не согласится, чтобы Дэвид воевал и рисковал жизнью в то время, как она будет наслаждаться безопасностью. Нет, только вместе, всегда и везде.

Однажды Роуз Шеперд довелось увидеть одну фотографию, которая поразила ее, женщину в мире мужчин, женщину, занимающуюся мужским делом. На снимке была изображена статуя жены Гарибальди, итальянского революционера. В одной руке эта женщина держала пистолет, а второй прижимала к груди ребенка.

Обычно представительнице прекрасного пола нелегко бывает принять какую-нибудь героическую позу, которая не казалась бы наигранной и смешной. Ну не брать же в расчет, в самом деле, сексапильных блондинок из третьеразрядных боевиков, которые лихо косят врагов их автоматов? Это не героизм, это фарс.

Но вот эта статуя - тут другое дело. Здесь действительно было видно, что героизм, решимость, самопожертвование - все подлинное, а вдобавок еще такое необычное сочетание с истинной женственностью, материнством. Скульптор знал свое дело.

–  Да, это уже не детские игры, - пробормотала Роуз себе под нос и застегнула на бедрах ремень с кобурой.

Глава двадцать девятая

–  Поезд остановился вон там, - сказала она и протянула Холдену бинокль, сняв его со своей шеи.

Дэвид посмотрел на ее длинные темные волосы, стянутые шарфом, и взял оптический прибор.

–  Спасибо, - сказал он и навел бинокль на указанное место.

Это был залитый ярким светом участок перрона, отгороженный от остальных вокзальных сооружений.

–  Мы заметили, что поезда с опознавательными знаками "Ударных отрядов" регулярно тут проходят, - сказала женщина. - Но ближе подобраться не могли слишком опасно.

Дэвид Холден понял, что Джули Лир имела в виду. Сейчас им пришлось взобраться на водонапорную башню в заброшенном индустриальном районе. Холден одел длинный темный плащ, чтобы предохранить от грязи костюм, - не будет же уважаемый бизнесмен разгуливать в запыленной и мятой одежде?

И вот теперь Дэв сидел в укрытии на башне и рассматривал в бинокль то, что его интересовало. По другую сторону рельс он увидел насыпь и канал. Такой же канал, как и тот, который пришлось переплыть лейтенанту Вуду, если судить по рассказу Митча Даймонда. Там была еще автостоянка за каналом, где Вуду и его спутнице удалось угнать машину и спастись. По крайней мере, на время.

–  Послушай, Джули, - обратился Холден к женщине, - если вы наблюдали за этим местом, то почему же не видели, как сюда привезли офицеров?

–  Человек, который дежурил тут в ту ночь, вчера утром был арестован, ответила Джули. - "Ударники" взяли его прямо на улице и теперь будут пытать, чтобы вытянуть хоть что-то. А мы ничего не сможем сделать, если его уже отправят в "Комнату ужасов".

–  В "Комнату ужасов"? - переспросил Холден.

–  Да, в театр "Шейх". Туда никто не может проникнуть без особого разрешения.

Дэвид от души надеялся, что Джули ошибается.

–  Ладно, давай двигаться, - сказал он.

Они перебрались на другую сторону площадки. Здесь их уже не могли заметить со станции. Холден взглянул на женщину; они были одного роста.

–  Я хочу, - заговорил он, - чтобы ваши люди немедленно взялись за работу. Необходимо выяснить, куда ушел тот поезд, если это был он, и нет ли других подобных. Короче, мне нужна вся информация, которую вы сумеете раздобыть.

–  Это, наверное, очень важно? - спросила Джули.

Холден кивнул и взялся руками за поручни лестницы, ведущей вниз, в темноту башни.

–  Еще бы не важно, - добавил он. - Если мы сумеем освободить этих офицеров и сержантов и привлечь их на свою сторону против Маковски и Таунса, то это, скорее всего, непосредственно скажется на итоге всей войны. То есть от офицеров зависит - победим мы или проиграем.

Он двинулся по лестнице, а Джули последовала за ним.

Глава тридцатая

М-16 Роуз повесила за спину, а в руках держала "Узи". Они гуськом продвигались по тоннелю, вот снова свернули в какой-то узкий темный коридорчик.

–  Остановка, - бросила Роуз через плечо, и шедший за ней Билл Раннингдир передал приказ дальше, по цепочке, состоявшей из пятнадцати человек.

Среди них находился и Рэнди Блюменталь, еще один бывший сотрудник Федерального бюро расследований.

В группе были только бойцы их загороднего отделения, все мужчины, кроме самой Роуз. Людей из городской ячейки решено было к операции не привлекать. Ведь они не имели достаточного боевого опыта, а в таком деле это имело первоочередное значение.

Отряд проник в город группами по два человека; свои машины оставили в заранее намеченных местах, где было легко спуститься под землю, а затем встретились в тоннеле, который вел к театру.

Взяв в зубы небольшой электрический фонарик, Роуз Шеперд развернула план подземных коммуникаций, чтобы еще раз проверить, правильно ли они идут. С боков ее прикрывали Раннингдир и Блюменталь, загораживая свет так, чтобы его нельзя было увидеть из других точек.

Насколько Роуз сумела разобрать - а план явно оставлял желать лучшего им осталось пройти еще примерно с милю, прежде чем они выйдут в главный тоннель, а потом еще полмили до подвалов театра, в которых томились несчастные узники.