Честь снайпера
Шрифт:
— Хмм… протянул Карл. — И ты прав.
— Карл, ты — босс. Тебе решать.
— Ненавижу решать. Потому-то я и пошёл в десантники. Тут мне ничего решать не приходится.
— Поделить мины? — предложил Денекер.
— Звучит здорово, — согласился Вилли.
— Вот, видите — я вам не нужен, — порадовался Карл.
Никаких решений больше не потребовалось. Мешки с песком наполнены, мины расставлены, окопы со стрелковыми позициями откопаны и соединены ходами, по которым бойцы могли скрытно перемещаться, деревья, мешающие огню — повалены, вода запасена, радиочастоты прослушивались. Из бревён, скрученных проволокой, были собраны долговременные точки. Пулемётчики нашли две лучшие позиции для установки МГ-42 на турелях и открыли патронные ящики для быстрого доступа, сделав запас более коротких
Остальные бойцы распаковывали картонные упаковки, в каждой из которых лежало по двадцать патронов 7,92-мм и набивали ими магазины ФГ-42 доверху, а остаток патронов ссыпался в кучу в одном из опустошённых ящиков, к которой можно было бы прибегнуть при затянувшейся перестрелке. Панцершреки были заряжены, а рядом поставлены запасные ракеты. Гранаты также выложены рядком — с наполовину скрученными крышками, тщательно сориентированные, чтобы боец мог не задумываясь скрутить крышку, дёрнуть чеку и метнуть гранату, не теряя времени на лишние движения. Перевязки, шины, салфетки, шприцы с морфином, километры марли и бинтов и всё, что необходимо для спасения истекающих кровью людей было размещено в доступности. Карлу не пришлось ни слова проронить для всех этих приготовлений. Кто-то даже нарисовал табличку с готической вязью на ней — «Die Gebarsmutter des Gingers» — «Рыжее нутро».
Кроме приготовлений к бою и разведки, бойцы и о себе позаботились. Ещё давно, в Италии Вилли создал план ротации бойцов, и теперь, пусть и ослабевший, отряд был способен в любой момент времени выставлять шесть часовых. Сейчас назначенные часовые отправились на север от их позиции — исходя из предположения, что если мифическая красно-белая ведьма появится, то именно оттуда. Возьми она ниже по склону — к счастью для неё и некстати для её загонщиков, она ускользнёт. Однако, расчёт был на то, что она стремится пройти Нутром — поскольку немцы будут заинтересованы лишь тем, чтобы отступить к Ужгороду по другой стороне Карпат и не станут тратить сил на поиск снайперши. Она, скорее всего, заляжет на несколько дней, подождёт определённости в ситуации и пересечёт хребет, встретившись с частями Красной армии.
Бойцы раскурили трубки — равно как и сигареты «Эффект», «Ринг» и «Выбор». На правила ношения формы всем было наплевать. Кто-то потратил весь день на то, чтобы обеспечить остальных удобствами настолько, насколько это было возможно, соорудив душ из шестигаллонной канистры. Десантники разлили шнапс и поделили меж собой украинский хлеб, конфеты и печенье — в целом их экскурсия была вполне себе неплоха. Лагерь полнился шутками, карточными играми на мелочь и старыми историями.
Все приготовления закончились и все обязанности были выполнены. Ничего не оставалось, кроме как предаваться вечной фронтовой пытке: ожиданию боя, который мог и не начаться. Но следующее утро принесло запах горящего леса, свидетельствовавший о том, что карательная бригада СС вернулась.
— Вилли, — сказал Карл, — они, наверное, совсем закончили работу этими чертовыми штуками. Бери кюбель и сгоняй туда с Денекером. Постарайтесь забрать хотя бы пару огнемётов. Они дадут нам запас времени, если дойдёт до боя.
— Вернусь через пару часов.
— Пару украинок прихвати и пива тоже, — гаркнул один из десантников ко всеобщему веселью.
Дорога до Яремче была несложной — всего несколько километров, особенно теперь, когда от кюбеля был отцеплен прицеп. Вилли и Денекер доехали за полтора часа, не заметив ничего интересного во время спуска вниз. Представшая их глазам деревня вся была затянута дымом — хотя и не таким густым, как раньше. В дыму они видели огнемётчиков, противостоящих последнему оплоту леса, сгоравшему практически бесцветным в ярких лучах солнца огнём, распространявшим волны жара. Но там, где прежде работал десяток аппаратов, теперь трудились лишь два — а ещё шесть лежали в тени от халупы, которая, как раньше заметил Вилли, была командным пунктом Салида. На это также указывала дыра в крыше, сквозь которую была выведена
треугольная антенна радиопередатчика. На значимость объекта также намекали стоявшие рядом панцерваген и грузовик.Снаружи показались пара эсэсовцев, включая такого же, как он сам, сержанта — смуглые парни в знакомой форме, но с чуждым изображением кривого арабского меча на отворотах. Они являли собой фестиваль камуфляжа, обрызганные традиционным рисунком СС, конкурировавшим с рубленым рисунком камуфляжа десантников — пятна против полос. По мнению Вилли, полосы были куда как привлекательнее пятен.
— Доброе утро, сержант, — сказал Вилли. — Я — Бобер, Двадцать первая десантная, боевая группа фон Дрелле, с позиции в каньоне. Я здесь, чтобы забрать один из огнемётов. Генерал фон Бинк распорядился передать их нам. Если смогу, то я и два забрал бы. Иван огнемётов не любит.
Оказалось, что никто из эсэсовцев не говорит по-немецки, а только по-сербски. Но через пару минут, в которые эсэсовцы угостили десантников сигаретами и водой, прибыл переводчик.
Вилли повторил свою просьбу, которая тут же была переведена с немецкого на сербский. Обратным переводом поступил ответ.
— Знаете ли вы, что генерал фон Бинк ничем больше не командует? Я не могу отдать вам снаряжение без одобрения своего командира. А он сейчас занят.
— Пожалуйста, — попросил Вилли, — у нас нет времени на хождение вокруг да около. Приказ исходил от командования, так что дело не в фон Бинке. Мы не можем ждать, пока появится ваш командир, где бы он ни был — в лесу срёт или шлюх дерёт.
Шутка в переводе не удалась, хоть Денекеру она и показалась забавной. Сербский унтер принялся было извиняться, но Вилли легко оборвал его и предложил:
— Слушай, давай так: прыгай в кюбель, мы проедемся и поищем вашего офицера. Он даст добро, и до вечера мы уедем. Никто не знает, когда Иван придёт и как быстро он здесь окажется. Огнемёты нужны на нашей позиции.
Сербы посмотрели друг на друга и Вилли уловил, что они подали друг другу некий странный сигнал — словно они не решались согласиться и не смирялись с необходимостью подчиниться, но в то же время не желали спорить с десантниками, словно бы этот спор мог вызвать столкновения между ними самими.
Спустя секунду старший унтер согласился, пусть и с неохотой. Денекер забрался назад, а сербский сержант — вроде бы Аков — сел впереди.
— Указывай, — сказал Вилли, и Аков махнул рукой точно на Яремче. Обычная украинская срань — сборище хлипких деревянных изб с соломенной крышей, каждая с птичьим двором и забором, выстроенным весьма условно. Однако, особенностью деревни был водопад и пешеходный мост, делившие деревню пополам. Никто в этом веке не стриг травы и не выдёргивал сорняков, что стремившийся к аккуратности Бобер находил вызывающим. Также никто не сажал цветов, не убирал травы граблями и не подметал деревянных дорожек. Что за крестьяне! Что с ними поделать?
По пути к мосту они миновали единственное приметное строение деревни — церковь, также деревянную, а не каменную. Похоже было, что сильным ветром её сдует. Перед церковью стоял ещё один камуфлированный панцерваген с высокой радиоантенной — явно командная машина карательного батальона.
— Хммм… — протянул Вилли. — Полагаю, что мы ищем пилигрима в святую землю, — и оба рассмеялись, поскольку знали, что Салид был мусульманином.
Перед церковью караулом стояли двое громил Тринадцатой горнострелковой с МП-40. По кивку головы Акова они освободили проход, и Вилли с Денекером прошли внутрь вслед за сербским сержантом.
Вилли ожидал оказаться в религиозной темноте, освещённой лишь тусклым светом, но не тут-то было. Внутри была настоящая иллюминация. В дальнем от входа конце, там, где когда-то был алтарь, мощный светильник образовывал яркий четырёхугольник — настолько яркий, что всё находившееся в нём практически лишалось цвета. В этом безжалостном свете трудились трое здоровяков — сербских эсэсовцев, раздетых до пояса и самоотверженно стучавших молотками. Они возводили нечто вроде деревянной рамы, чья горизонтальная перекладина висела в семи футах над полом. Плотники из них были неважные, так что их творение выглядело хлипковатым и вынуждено было опираться на неуклюжие бревенчатые подпорки. Но дело своё они уже практически закончили.