Четвертая экспедиция (сборник)

И глубокое убеждение Павла состояло в том, что союз между двумя сильными и умными людьми, основанный на взаимной любви и преданности, всегда прочнее любого другого неравного брака, будь то неравенство в области интеллекта, образования, дохода и чего угодно еще. Не всегда любовь в состоянии покрыть это неравенство без угнетения и подчинения другого человека.

И столько нежности он испытал в это мгновение к этой лучшей в мире женщине! Он вдруг понял, что не сможет без нее прожить ни дня. Как несправедливо обижал он ее своим невниманием столько лет. Чувства любви и благодарности к самому родному человеку переполняли его и захлестнули окончательно.

– Наташка, я люблю тебя, произнес он не только мысленно, но и вслух, едва шевеля губами.

–Да, милый Павлуша, возвращайся скорей. Я тебя жду и больше никуда не отпущу, – поймал он в безграничном эфире предназначавшуюся ему мысль единственной и любимой женщины.

И в этот момент так захотелось Павлу поцеловать ее сладкие губы, взять в объятия ее горячее тело и предаться всепоглощающей любви, и духовной и физической. Все! Скорее домой. Четвертая экспедиция на Луну будет в его жизни последней.

* * *

Очнулся он от того, что Линь так сильно тряхнул его за плечи, что хрустнули шейные позвонки, и голова едва удержалась на месте.

– Павел! Ну какого дьявола ты спишь? Просыпайся! Мы открыли 116-й элемент, и теперь о нас узнает весь мир.

Павел, еще плохо понимая, что происходит, ответил:

– Ну и отлично. Пожалуй, мы заслужили полноценный отпуск, – ответил он, протирая глаза и приходя в себя. – А вообще я сейчас больше всего хочу домой к любимой жене и детям. Меня больше ничего в мире не интересует, и оставьте, ради бога, меня в покое. Передай всем, пожалуйста, что как вернемся, я выброшу к черту все телефоны и никуда больше не полечу ни за какими открытиями.

– Ну да. Так мы тебе и поверили...

Байкальская симфония

Владимир вышел на балкон, чтобы немного расслабиться и прийти в себя. Теплый июльский день подошел к концу, потянул легкий ветерок, и дышать стало полегче. Балкон выходил во двор, где росло несколько старых деревьев, дававших густую тень. Наступил период отпусков, и москвичи в массовом порядке покинули город, и потому на улицах стало меньше автомобильных пробок, а воздух немного очистился.

Когда-то этот «музыкальный» дом в Каретном ряду принадлежал кооперативу Большого театра, но сейчас после нескольких десятилетий состав жильцов сменился, и мало кто из нынешних обитателей имеет отношение к искусству и музыке. Лишь внуки некоторых бывших знаменитостей удержались от соблазна продать свою недвижимость здесь в центре Москвы, за которую нувориши предлагали серьезные деньги.

Владимир сел в любимое кресло-качалку и погрузился в свои мысли. После многих лет напряженной работы и творческих исканий удача, кажется, снова стала поворачиваться к нему лицом. В юношеском возрасте его считали музыкальным вундеркиндом. Владимир тогда подавал столько надежд, что московский музыкальный мир только и говорил о его даровании. Им восхищалась пресса, и даже строгие музыкальные критики отмечали недюжинные таланты молодого пианиста. Это было неслыханно, но в 15 лет он уже был зачислен на первый курс московской консерватории и поначалу чувствовал себя очень неловко среди сокурсников, которые были на несколько лет старше. Но, как часто бывает, с возрастом этот юношеский успех куда-то пропал. Видимо, когда человек становится взрослым, пусть еще и совсем молодым, окружающие уже не воспринимают хорошую игру и даже виртуозное исполнение, как нечто экстраординарное. Когда эти звуки извлекает из инструмента уже совсем не ребенок, это не пробуждает в душе слушателей дополнительных восторженных эмоций. Да и самого Владимира перестало удовлетворять собственное исполнение некоторых наиболее популярных классических вещей, к которым прикасались в разное время ведущие пианисты мира. Он, скорее всего на подсознательном уровне, почувствовал потребность выразить в музыке именно свои чувства, мысли и ощущения, а не передавать чужие, пусть даже и прекрасные. Возможно, что и по этой причине, Владимир с некоторого времени стал с меньшим вдохновением готовиться к концертам, и это не могло не отразиться на качестве исполнения и на сдержанной реакции публики, от которой крики «браво» можно было уже слышать не так уж часто.

Но своя музыка давалась очень тяжело. То неуловимое, что в собственных мыслях казалось удачным, после переложения на ноты представлялось уже каким-то тяжеловесным и ненастоящим. Хотя некоторые свои небольшие произведения, которые он изредка вставлял в концерты, публикой воспринимались неплохо. Но это бывало совсем не часто.

Владимир мечтал, что когда-то напишет свою симфонию, которую потом будут с благоговением слушать многие поколения, так же, как сейчас мы наслаждаемся бессмертной музыкой Моцарта, Баха, Бетховена, Шопена, Чайковского и многих других великих композиторов. А пока, неудовлетворенный своими произведениями и сложившейся ситуацией, он продолжал «разбрасываться» на музыкальном поприще, закончив еще и курсы на дирижерском факультете и взяв уроки у нескольких знаменитых дирижеров. Потом, пользуясь своей прошлой и еще не совсем забытой славой и связями в музыкальном мире, он стал пробовать себя и в качестве дирижера.

Так кем же он был в свои тридцать с лишним лет: пианистом, дирижером или начинающим композитором? Ответ был таким же неопределенным, как и та жизненная ситуация, в которой Владимир находился последнее время. Что для него было главным: музыка, жена и дочь, друзья, женщины, публика или благосклонность критиков? Ответа на этот вопрос не было, как и не было самоудовлетворения от этой нынешней жизни.

Однако, когда год назад рядом с ним появилась Ирина, все вроде бы пришло в некоторое равновесие. Во всяком случае, музыкальные афиши по всей стране и даже за рубежом снова пестрели его фамилией.

* * *

Ирина в детстве не слишком увлекалась классической музыкой, которая казалась ей сложной и скучноватой. Но поскольку росла в музыкальной семье, родители с детства приучали свою дочь к фортепиано. Но потом, убедившись, что вряд ли из их драгоценного ребенка получится пианистка, решили сделать из нее скрипачку, тем более что в этой области конкуренция среди музыкантов была чуть поменьше. Ирина не проявляла излишнего рвения и старания, но все же благодаря усилиям и связям родителей, в конце концов, оказалась среди студентов консерватории. Однажды, будучи первокурсницей, она встретилась с Володей, который был уже на четвертом курсе, но по годам оказался ее сверстником. Он тогда блистал, и в музыкальных кругах был известен не иначе как молодое дарование. Ирине страшно повезло, потому что на одном из первых студенческих концертов он аккомпанировал ей на фортепиано, и они провели несколько репетиций вместе. Ирина тогда всячески строила ему глазки, пытаясь увлечь его, но Володя никак не отреагировал. Похоже, он даже немного раздражался, что тратит на репетиции с этой не слишком старательной первокурсницей свое драгоценное время. Тем не менее, с тех пор на разных вечерах и мероприятиях они общались как старые знакомые. Позднее Ирина еще пару раз делала попытки понравиться перспективному музыканту, но из этого ничего не получилось. Вскоре он женился на какой-то поклоннице и надолго исчез из ее поля зрения.

Меж тем Ирина больше времени уделяла «тусовкам» в музыкальной богеме, нежели усердному совершенствованию своего музыкального мастерства. Она была весьма хороша собой: стройная кареглазая шатенка с великолепной фигурой, красивыми волнистыми волосами, умела эффектно одеваться и преподнести себя в выгодном свете. Кроме того, свой исполнительский уровень Ирина все же старалась поддерживать, но ровно настолько, чтобы быть участницей студенческих музыкальных мероприятий «на показ». И в один из таких концертов, который они исполняли для узкого круга состоятельных людей – спонсоров консерватории, она встретилась с Георгием – импозантным молодым бизнесменом. Она сразу выделила его среди других тучных спонсоров. Пару случайных взглядов, улыбка, несколько эффектных движений, и Георгий попался на крючок. Через три месяца они поженились. Прожили вместе всего-то года полтора, а потом расстались. Георгий хотел от нее детей, крепкой семьи и домашнего уюта, но Ирина тогда еще была не готова так резко изменить привычный образ жизни. Георгий вскоре нашел себе подходящую девушку из провинции, и они с Ириной вынуждены были расстаться. Ирина, использовала эту ситуацию до конца, разыграв из себя брошенную и несчастную молодую жену, и все построила так, что во всем виноват коварный муж. Георгий же оказался совсем не жадным, и Ирина, получив хорошие отступные после развода, вмиг разбогатела.

За полтора года жизни с Георгием она многому научилась у бывшего мужа, бывая вместе с ним на официальных приемах и деловых неофициальных встречах. Там зачастую присутствовали знаменитости: бизнесмены, политики, артисты, которых простые люди видят только по телевизору. У нее появилось много личных контактов, которые могли бы впоследствии пригодиться. Ирина решила, что ей не к лицу уподобиться молодой глупышке, готовой тратить большие деньги на наряды и украшения. Следовало эти деньги надежно вложить в какое-то дело.

А какое у нее могло быть дело, в котором она хоть что-то понимала? Музыка? Но это не бизнес, а скорее затратное мероприятие, кроме тех случаев, когда оно основано на уже «раскрученной» знаменитости. А у всех знаменитостей уже есть свои продюсеры и импресарио, которые обеспечивают прибыльность их концертной деятельности. И в тот момент Ирина вспомнила о Володе. Наверняка его бурный музыкальный старт, случившийся в те годы, еще не забыт. Его имя еще оставалось на слуху у знатоков, а значит не все потеряно. Можно рискнуть некоторой суммой «на раскрутку» и попробовать снова вывести его имя на музыкальный Олимп. Насколько она знала, Владимир как-то затих в последний год и очень редко появлялся на публике. «Надо обязательно с ним связаться», – твердо решила она.