Четвёртый долг

Я вздрогнула.

– Только два цвета. Красный и черный. Хочешь знать, что означают эти цвета?

Боже, пожалуйста, пусть это закончится.

– Красный цвет означает кровь - физическую дань, которой ты должна будешь расплатиться, чтобы твой брат избежал наказания за тебя.

Он усмехнулся.

– А черный – психологическая плата.

– Закругляйся, Дэн, - сказал Кат.
– Давай продолжим.

Дэниэль кивнул.

– Прекрасно.
– Он перебрасывал кости с ладони на ладонь.
– Каким должно быть твое первое испытание, Уивер? Что-то легкое или трудное?

Вон пытался вырваться из рук Маркиза.

Я проигнорировала его. Дело было не в нем. Речь шла о том, чтобы я защищала его. Хоуки знали, что я приму любую плату, какой бы она ни была. Это был не выбор, а необходимость. Выносить боль самой было выполнимо, наблюдать, как мой близнец проходит через это...немыслимо.

Потирая подбородок, Дэниэль пробормотал:

– Я думаю, что мой первый бросок будет...

Встряхнув кости, он выпустил их. Пластиковая кость отскочила от толстого ковра и остановилась на черном.

Черный ... психологический.

Я напряглась, когда мысль осветила его лицо.

– У тебя есть два варианта, Нила, - ухмыльнулся он, глядя на Вона. – Первый – стоять тут и смотреть, как твой брат получит два удара в живот, любезно предоставленных Маркизом. Или…

Я выпрямилась во весь рост.

– Или что?

– Или...делать то, что моему предку приходилось делать каждую ночь. Она должна была трахаться со своим работодателем.

Мой желудок скрутило от отвращения. Мой язык пересох от ужаса.

– Я…я ... нет.

Дэниэль схватился рукой за свой член.

– Трахнешь меня за третий долг. Может, и привыкнешь к этому, сука.

Меня чуть не стошнило.

Вон извивался и стонал в своих узах.

Видение того, как я добровольно подчиняюсь Дэниэлю перед моим братом, вызвало слезы. Я не могу ... не могу…

Невероятно, но Бонни пришла мне на помощь.

– Я не собираюсь смотреть на это. Поцелуй его, мисс Уивер. Остальное приберегите для другого раза, без моего присутствия.

Мое сердце забилось, как у испуганного кролика.

Дэниэль оскалил зубы.

– Не одёргивай меня. Я заставлю ее делать все, что захочу.

Кат скрестил руки на груди.

– Только не сегодня. Ты получишь ее. И это будет гораздо лучше, чем быстрый трах на полу. – Он подошёл ко мне. Его глаза горели от таящихся в них секретов.
– Мы будем там, где тебя никто не трогал. И ты сделаешь все, что мы скажем.

Вон сопротивлялся, когда Кат запечатлел мимолетный поцелуй на моих губах.

– А теперь иди поцелуй моего сына, если ты не хочешь, чтобы мы ударили твоего брата, и тогда мы сможем двигаться дальше.

– Ладно, поцелуй меня, шлюха, - проворчал Дэниел.
– Но это должен быть не просто поцелуй, а что-то такое, что заставит меня поверить, что это серьезно.

Ви дернулся в объятиях Маркиза, стон в его груди был громкой мольбой принять наказание. Неужели он не видит? Я не смогла бы простить себя, если у меня был способ избавить его от еще большей боли, и я его не использовала.

Поцелуй - это ничто. Я смогу это сделать.

Это небольшая плата за благополучие моего брата.

Сцепив руки вместе, я связала себя крепче, чем веревка. Высоко подняв подбородок, я повернулась к Дэниэлю.

Он поднял бровь, заинтригованный и нетерпеливый. Его глаза медленно наполнились похотью, когда я пересекла небольшое пространство и встала перед ним на цыпочки. Его подбородок опустился, губы приоткрылись, но он не преодолел последнюю дистанцию.

Он ждал меня.

Он ждал, чтобы принять поцелуй, который я поклялась ему никогда не дарить —независимо от того, как сильно они пытались сломить меня.

Я чувствовала, будто изменяю Джетро.

Мне жаль.

Задержав дыхание, укрощая бурлящий желудок, я прижалась губами к его губам. Он был теплым и слегка соленым на вкус, но он не заставил меня углубиться и не засунул свой язык мне в горло.

Все зависело от меня.

Я должна заставить его поверить.

Иначе все было бы напрасно.

Отвращение вызывало у меня рвотный рефлекс. Мне хотелось отстраниться. Но я крепче прижалась губами к его губам, зажмурив глаза, чтобы не думать о том, кого я целовала.

Я сильнее этого.

Собрав последние силы, я облизала нижнюю губу Дэниэля.

Он застонал, когда я просунула язык ему в рот. Я не колебалась. Я научилась целоваться благодаря Джетро, который вызывал во мне желание.

Если Дэниэль хочет, чтобы я заставила его поверить, я сделаю это, черт возьми.

Его грудь поднималась и опускалась, касаясь моих сосков, напоминая мне о том, что сделал со мной Джетро. Гнев внутри него, казалось, уснул, убаюканный магией, благодаря которой я овладела ним.

Мне не хватало воздуха.

Я достигла своего предела.

Отстранившись, я плюнула на ковер у его ног.

– Ты мне поверил. Ты не можешь этого отрицать.

У меня перехватило дыхание, когда я торжествующе уставилась на его брюки.

– Есть доказательства, которые ты не сможешь скрыть, Баззерд.
– Я склонила голову набок, глядя вниз.
– Ты не можешь прикоснуться к нему. Я сделала то, о чем ты просил.

Мягкость, с которой он брал то, что я давала, исчезла. Бросившись вперед, он схватил меня за волосы. Он встряхнул меня, его лицо потемнело от ярости.

– Просто подожди, пока мы не заставим тебя выплатить третий долг, шлюха. Ты еще пожалеешь об этом.

Вон снова хмыкнул, но никто не обратил на него внимания.

Бонни молчала, позволяя своему младшему внуку делать то, что он хотел.

Отпустив меня, Дэниэль поднял кости с пола. Встряхнув их, он снова бросил на пол.

Красный.

Боль.

Я с трудом сглотнула, изо всех сил стараясь не показывать страха.

Вон не так уж хорошо справлялся. Он боролся и извивался, заработав удар в живот - даже после того, как я поцеловала Дэниэля, чтобы предотвратить это.