Четвертый дракон Амели

— Это сам герцог тебе сказал? А может, он просто струсил? Хотя, похоже, что нет. Ты только посмотри, какая пробка образовалась на выезде из резиденции.

Она встала и тоже подошла к окну.

Кареты выстроились в длинную вереницу, хвост которой был у самого дворцового крыльца. И каждая из них подолгу стояла у чугунных ворот, прежде чем те распахивались, чтобы выпустить очередного гостя.

— Мы не можем рисковать, — тихо сказала Амели. — Хорошо, что мы узнали об этом раньше, чем посадили девочку в карету герцога. Ты представляешь, что было бы, если бы стража обнаружила ее при досмотре?

— Думаю, нас всех, включая и старика-герцога, отправили бы в тюрьму. Кстати, с правами человека дела у них тут обстоят неважно. Адвоката нам точно не предоставят.

— Герцог считает, что девочке лучше пока остаться с Гретой и как можно быстрее научиться читать.

Фернан хохотнул:

— Легко ему говорить. Попробовал бы он учиться в холодном подвале, без букваря и настоящего учителя. Хотя, как ни грустно, он прав — ничего другого мы сейчас не придумаем. Эй, Эм, не грусти! Девочка уже выучила буквы, а если уж даже такой лентяй, как я, научился складывать их в слова, то и у нее получится.

Он развернул ее к себе, обнял, и она расплакалась, уткнувшись в его плечо.

Пришла Жюли, чтобы подготовить хозяйку ко сну, и Фернан удалился, пожелав им спокойной ночи.

— Ваше высочество, но вы же всё равно пойдете утром в погреба, чтобы поговорить с Гретой, да? — выдохнула Жюли после того, как Амели передала ей свой разговор с герцогом. — Я приготовила несколько сдобных булочек и немного конфет.

— Конечно, не волнуйся, — Амели пожала ее дрожащую руку и погрузилась в сон.

Жюли не спала всю ночь и отправилась отдыхать, только когда на рассвете разбудила хозяйку и убедилась, что та на самом деле проснулась.

До винного погреба Амели добралась спокойно — весь дворец еще спал, приходя в себя после шумной ночи. Даже стражники, которых она заметила в одном из коридоров, мирно похрапывали на посту.

— Ох, ваше высочество, я так боялась, что вы не придете! — Грета уже ждала ее у бочки, отмеченной знаком дракона. — Надеюсь, его светлость герцог де Тюренн согласился нам помочь?

Амели покачала головой.

— Дело не в герцоге. Сейчас из дворца не сможет выскользнуть даже мышь.

— Ох, нет! — простонала девушка. — У ее высочества сегодня ночью появился жар. Если она останется здесь, боюсь, ее состояние только ухудшится.

— Где она?

Судя по тому, что Грета без малейших возражений решилась рассекретить их убежище, положение было критичным. Амели прошла вслед за девушкой сначала в одну неприметную невысокую дверь, потом — в другую. Узкие сырые коридоры сменяли друг друга. Наконец, они оказались в небольшом помещении, где было так темно, что Амели не сразу разглядела некое подобие кровати.

От противоположной стены отделилась высокая темная фигура.

— Натанэл к услугам вашего высочества.

Она поприветствовала мужчину кивком, который тот, впрочем, тоже вряд ли разглядел.

Маленькое щуплое тельце приподнялось с лежанки, и Грета метнулась туда.

Амели достала из кармана крохотный магический кристалл. В закутке стало чуть светлее. Она присела, чтобы оказаться поближе к девочке.

Из-под шерстяного капюшона, накинутого на лохматую детскую головку, глянули на нее огромные зеленые глаза.

24. Слабость ведьмы

— Ты кто? — спросила принцесса.

— Я — Амели, сестра твоего отца и подруга твоей мамы.

— Они умерли, и Вероник осталась одна, — грустно сообщила девочка и закашлялась.

Амели взяла принцессу за тонкую дрожащую руку.

— Ты не одна, Вероник, — она не назвала девочку ее королевским высочеством, посчитав, что в этой ситуации придворные церемонии ни к чему. — У тебя много друзей, которые пытаются тебе помочь.

Вероник кивнула с серьезным видом.

— Да, мадам, я знаю.

Напряжение оказалось слишком велико для нее, и она с тяжелым вздохом откинулась на солому. Дыхание стало прерывистым, а ручонка уже была мокрой от пота.

— Ах, ваше высочество, — всхлипнула Грета, — ей становится хуже. Не представляю, что с нею будет, если она проведет здесь еще хоть одну ночь. Мне даже кажется, что стоит обратиться за помощью к герцогу Ламанскому. Даже если он замешан в гибели ее родителей (ах, надеюсь, что это не так!), то может, он сжалится над маленьким ребенком. Я уже почти решилась отдать ему и «Подлинную историю Анагории» — если книга представляет для него опасность, он может уничтожить ее — Вероник еще не успела ее прочитать. Да, в таком случае мы никогда не узнаем правду, но разве жизнь принцессы не стоит этого?

Амели задумалась ненадолго, а потом согласилась:

— Думаю, ты права. Но давай сначала попробуем другой вариант — я перенесу девочку в мои апартаменты. Там тепло и уютно. Мы с Жюли будем поить ее теплым молоком и делать компрессы.

Грета захлопала, было, в ладоши, но радость быстро прошла.

— Ах, ваше высочество, но как же мы сможем провести Вероник к вам? В коридорах полно придворных, стражи и слуг.

— Я кое-что придумала, хоть и не уверена, что это получится. Пусть Натанэл донесет девочку до выхода из погребов, а дальше я попробую сама.

Для высокого сильного мужчины Вероник была легкой как пушинка, и Натанэл осторожно вынес девочку из каморки и зашагал между заполненных бутылками стеллажей.

— Тихо! — зашептала Грета. — Кажется, кто-то идет.

Они остановились, прислушались. Кто-то шел от дверей в их сторону. Натанэл передал ребенка Грете, а сам схватился за нож.

— Ох, и напугала ты меня, твое высочество!

Никогда еще Амели так не радовалась, услышав голос мужчины.

— Я, как положено верному рыцарю, пришел на рассвете, чтобы сопровождать свою принцессу, а оказалось, что ты предпочла пойти одна.

Впрочем, его негодование быстро прошло, стоило ему увидеть, в каком состоянии находится девочка. Но план Амели не вызвал у него одобрения.

— Допустим, мы не встретим никого на лестнице для прислуги. Но как ты думаешь пройти с принцессой мимо стражи в том крыле, где находятся твои апартаменты?

Она зашипела:

— Доверься мне!

Фернан взял Вероник на руки. Девочка металась в бреду. Амели отправила Грету и Натанэла обратно в укрытие, пообещав, что сообщит им о здоровье принцессы на следующий день, и двинулась к выходу.