Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

– Чего это она?
– вяло удивился Антон,- Стресс?

– Ага, - согласился я.
– Идиопатический синдром. Без палева не обошлось, вот и отходняк. Хотя в целом-то обошлось! Ладно, хватит стоять столбом. Будем брать смуглянку, пока теплая.

– Хм...
– он уставился на фигурку у окна.
– Зачем?

Антон смотрел и не видел замечательные ноги в фильдеперсовых чулках. Круглой попке было тесно в узкой юбочке, а узкая спина выглядела просто восхитительно. Ничего этого я ему сказал, бесполезно. Столбняк заболевание заразное. И хотя меня торжество проверки знаний не коснулось, из раскрытых дверей аудитории так и фонило ужасом пытки.

– Зачем, зачем... Хорошая девочка, вот зачем, - повернув навстречу потоку, я остановился рядом со смуглянкой.
– Воду давай.

– Чего?
– Антон продолжал вести себя чистым аутистом. Видимо, массовый психоз не позволял ему выпасть из ряда

таких же заторможенных товарищей, бредущих мимо.

– У нас в холодильнике, снизу в дверце, живет пара боржоми, - терпеливо пояснил я, понимая состояние потерпевшего.
– Вспомнил? Тащи одну сюда.

Вот что значит четкое руководство - прохладная бутылка зеленого стекла тут же прыгнула в руку, приятно нахолодив ладонь. Страдалицу от окна я оторвал мягко, указав взглядом на запотевшую емкость. Процесс пошел: гулко выхлестав половину, она с ревом уткнулась в наше плечо. Девчонка оказалась выше Антона, с кошачьим изгибом спины и мягкой горячей грудью. От курчавых волос отдавало запахами степной ромашки, а аромат девичьего пота казался обворожительно сладким. Нет, такое чудо упускать грех.

– А как же Ада с Сарой?
– слегка ожила язва Антона.

– Денег много не бывает, - пришлось сообщить очевидную истину.
– А по мне такие ясновысокие принцессы дороже денег. Мимо пройти легко, только потом будет мучительно больно.

– Да?

– Просто поверь мне, - вздохнул я.
– Проблемы будем решать по мере их поступления.

Пока Антон переваривал отповедь, я принялся сюсюкать над смуглянкой и нести разные глупости, принятые в таких случаях. Режимом «спокойствие» давил умеренно, даже тихо. И по спинке гладил без фанатизма.

– Ну что случилось? Господи ж боже мой... Все уже позади, экзамены кончились. Никто не умер, жизнь продолжается. У нас все в порядке... Хочешь еще водички?

Поскольку Антон допил первую бутылку, пришлось ему бежать за второй. Конечно же, не сходя с места. В это раз его выбор пал на лимонад «Груша». Хорошее решение.

Вместе с лимонадом в руке Антона появилось две таблетки. Заглотнув одну, вторую он отдал с меланхоличным комментарием:

– Афобазол. Не рекомендуется при беременности, не вызывает привыкания.

Послушно приняв таблетку, девчонка легко ополовинила и эту емкость. «Груша» оказалась резкой, смуглянка икнула. Смущенно прикрыв рот рукой, она выдохнула:

– Какой стыд! Он меня за ноги лапал, представляешь? Гадюка такая... И руки у него скользкие! Вот пойду и утоплюсь в Дону. Этот позор все видели!

– Ну и что? Забудь, - продолжал я давить спокойствием, выгибая свою линию.
– Плюнь и разотри. Чулки потом постираешь, на досуге. А ноги у тебя классные, мои будут похуже. Показать?

Девчонка прыснула. Все, лед тронулся.

– Как тебя зовут?

– Ксения... Можно Сеня.

– А меня Антон. Знаешь что, Сеня, погоди пока топиться. Может быть, сначала выйдем на воздух?

– Пойдем, - убитая горем девушка не спешила разрывать объятья, позволила придержать себя за талию.

– Я знаю, ты Антон Бережной, местная звезда. С самой Козловской репетируешь!

– О как!
– поразился мой парень внезапной популярности в народе.
– Откуда дровишки?

– Подружки из общаги про тебя говорили. Пальцем показывали...

– Так уж звезда, - застеснялся Антон.

Мне пришлось добавить:

– Наговаривают. А что еще говорят?

– Говорят, к тебе девки липнут, - чистосердечно призналась она. Видимо, таблетка начала действовать.
– И что неплохо было бы к тебе прилипнуть... В смысле, к твоему оркестру.

– А что, я не против, - говорить правду было легко.
– Ты куда поступаешь?

– На вокал. Я казачьи песни спиваю.

– Да ну?
– заинтересовался я.

– Ага, с детства пою и пляшу.

– Вот!
– сказал я Антону по внутренней связи.
– То, что надо. Именно казачьих песен нам не хватало. Одним джазом человек сыт не будет, даже если подавать его с блюзом. И мы добавим динамики в грустные ноты оркестра!

– Хм...
– засомневался парень.
– Казачьи песни под гитару, синтезатор и саксофон?

– Именно, друг мой! Не забудь про флейту с тромбоном. И еще альт. Я уже вижу эту музыку! Мне даже стихи подходящие припомнились:

Рядом княгиня, в чулках на подвязках Юбка утопла в минуту развязки, Сгинула вместе со всеми в пучине... Жмется от страха бедняжка к мужчине

Антон на это пробурчал горестно:

– Бедняжка жмется, ясное дело. Обаял энергетикой своей, осталось только охмурить. А как на это посмотрит Вера? Я не любитель женских боев на огороде. А если заодно и мне прилетит в глаз? Знаешь, доктор советовал избегать травм головы...

Прагматизм парня, переходящий в радикальный эмпиризм, выглядел крайне удручающе. Нет, все-таки я таким не был.

– И что? Большое дело, - отмахнулся я.
– Коммунистов трудностями не испугать. Практика - критерий истины.

Мой душевный порыв Антон разделять отказался. Возразил сразу и без раздумий:

– Значит так, свое тело для твоих экспериментов не дам! Выкручивайся сам как хочешь, а я еще жить хочу. И вообще, в СССР секса нет.

Уклонист хренов... Печальный настрой парня выглядел категорично, но время терпит. Ничего. Остынет, стресс пройдет, потом поговорим.

Во двор мы вышли вместе, Ксения позволила держать себя за руку. Прущие из меня чары позитива передавался легко, а женщины такое сразу чувствуют.

Площадка перед институтом пустела на глазах, народ в окружении мамаш и прочих болельщиков разбредался в разные стороны. Наша группа, расположившаяся на скамейке, нарушила похоронную тишину - девчонки подскочили и дружно завопили. Опередив всех, Вера пулей подлетела, чтобы прыгнуть на шею.

Смуглянку оттеснили, поцелуи с поздравлениями сыпались со всех сторон. А Анюта, зайдя с тылу, просто прижалась к спине. Когда первая волна эмоций стихла, Варвара ехидно поинтересовалась: