Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова

В годы Первой мировой войны Н. А. Морозов, как делегат Земского союза, отправился на передовую для помощи больным и раненым. Тяготы войны он описал в целом ряде рассказов и очерков, которые потом вышли отдельной книгой «На войне».

Общий список дореволюционных работ Н. А. Морозова содержит ИЗ названий.

После свержения царизма в феврале 1917 года Н. А. Морозов на некоторое время вернулся к политической деятельности. Он участвовал в Государственном совещании в Москве в августе 1917 года, был выбран членом Совета Российской республики и в Учредительное собрание от партии народной свободы. Написал ряд политических работ.

С 1918 года и до конца жизни Н. А. Морозов был директором Естественнонаучного института имени П. Ф. Лесгафта, который он и создал. Морозов всячески поощрял исследования, на десятки лет обгоняющие свое время. Труды этого института — свидетельство необычайно широких интересов его директора. В них можно найти оригинальные подходы к решению наиболее трудных проблем астрономии, геологии, биологии и психологии. Человеку, лишенному фантазии, даже не могло прийти в голову, что такие проблемы существуют. Оценивая исследовательскую программу Морозова, одна из сотрудниц института, Н. М. Штауде, писала: «Мы видим, что все мировоззрение Николая Александровича проникнуто одним общим духом, везде он ищет и находит бесконечный ряд аналогичных явлений. Мы видим также, насколько тесно переплетаются вопросы астрономические и физические с проблемами биологии и психологии».

Н. А. Морозова интересовали метеорологические процессы в земной атмосфере. Он рассматривал эти процессы в зависимости не только от свойств самой атмосферы, но и от корпускулярного излучения Солнца (солнечный ветер), от потока космических частиц галактического происхождения.

Как метеоролог Н. А. Морозов практически неизвестен, хотя он и посвятил много времени изучению атмосферных явлений, высказав при этом ряд теоретических соображений и дав объяснения многим атмосферным процессам. Морозов был одним из первых организаторов исследования свободной атмосферы на аэростатах и самолетах и деятельно пропагандировал эти исследования.

В книге «Среди облаков» очень подробно описан вклад авиации в метеорологию и предложены различные пути использования авиации для изучения атмосферы. В эту книгу вошли отрывки из лекций по воздухоплаванию, читавшихся Морозовым в авиационной школе Всероссийского аэроклуба, а также дано очень интересное и важное приложение «О строении кучевых и грозовых облаков». В нем подробно рассмотрены данные полета аэростата, поднявшегося в Петрограде 21 июля 1923 года. В этом полете принимал участие один из талантливейших метеорологов, С. И. Троицкий. Анализируя сделанные им наблюдения, Морозов обратил особое внимание на эволюцию облаков и пришел к ряду выводов, которые подтверждены многочисленными данными современных исследователей и могут считаться общепринятыми. Основные направления исследований Морозова в изучении как микрофизики облаков, так и их динамики дополнены исследованиями синоптических условий образования облаков, еще почти не начатыми во времена полета С. И. Троицкого. Изучение микрофизики облаков имеет непосредственное отношение к вопросу об искусственном воздействии на облака и осадки, что также очень интересовало Морозова.

Кроме этого, Н. А. Морозов первый предложил использовать наблюдение дифракционных явлений для определения размеров облачных капель с самолета, то есть при наблюдении облачных образований сверху. До него этот метод применялся только для изучения наземных туманов и облаков, наблюдаемых с земли. Лишь после работ Ленинградского института экспериментальной метеорологии 1934–1936 годов этот метод был рекомендован для наблюдения в свободной атмосфере.

Внимание ученого привлекала также структура перистых облаков на высотах, «где вьюги бушуют даже в самые жаркие летние дни». Ему принадлежит понятие «ложные перистые облака», связанное с грозовыми облаками, и т. д. Он также высказал предположение о наличии в стратосфере вертикальных токов. К 1914 году относится его представление относительно состава верхних слоев атмосферы. По его мнению, водород и гелий едва ли могут удерживаться в атмосфере, и едва ли их количество может увеличиваться с высотой, как думали тогда еще многие зарубежные метеорологи. Однако это положение (о сравнительной однородности состава атмосферы) стало общепринятым лишь через 20 лет. Даже в начале 30-х годов XX века, когда норвежский физик Вегард на основании исследования спектров полярных сияний высказал аналогичное мнение, его взгляд не разделялся еще всеми учеными.

В период 1924–1932 годов издается семитомный труд «Христос».

Свою давнюю мечту написать «Историю человеческой культуры в естественнонаучном освещении» (именно таково настоящее название многотомника «Христос») Н. А. Морозов начал осуществлять в 1918 году. За короткий срок он подготовил фундаментальный труд в десяти объемистых томах. Но издать удалось только семь из них.

В письме к В. И. Ленину от 18 августа 1921 года Н. А. Морозов писал:

«…Моя книга ни в какой мере не «богоискательская», а совершенно определенно атеистическая в научном смысле этого слова.

Ее основа — колебание всех ветхозаветных и новозаветных религиозных сообщений, основанное на определении времени этих событий астрономическим способом, причем оказывается полное несогласие хронологии, и естественное объяснение всякой мистики…»

Основной задачей своей работы он считал согласовать исторические науки с естествознанием и обнаружить общие законы психического развития человечества на основе эволюции его материальной культуры, в основе которой, в свою очередь, лежит постепенное усовершенствование орудий умственной и физической деятельности людей.

Эта работа Н. А. Морозова, как бы спорны ни были некоторые его выводы, представляет большой методологический интерес. Ученый впервые поставил существенные вопросы в пограничных, между естествознанием и историей, областях.

В последние годы жизни Н. А. Морозов закончил большой труд о теоретических основах геофизики и метеорологии, в котором по-новому подошел к предсказаниям погоды. Эти годы он провел преимущественно в имении Борок, которое по инициативе В. И. Ленина было передано Морозову в пожизненное пользование. В 1932 году он был избран почетным членом Академии наук СССР. Советское правительство присвоило ему звание заслуженного деятеля науки, он был награжден двумя орденами Ленина и орденом Трудового Красного Знамени.

По случаю девяностолетия ученого постановлением Совнаркома СССР были учреждены стипендии имени Н. А. Морозова студентам и аспирантам, работающим в области астрономии, физики и химии. А также его имя было присвоено созданному по его инициативе биологическому стационару «Борок» АН СССР, призванному наблюдать за изменениями в окружающей среде в результате создания Рыбинского водохранилища.

В период ярко выраженного процесса дифференциации наук Н. А. Морозов выступал за интеграцию естественнонаучных знаний, за взаимодействие наук, за разработку тех проблем, которые находились в пограничных областях. Это очень созвучно нашему времени — времени интеграции знаний, когда активный рост наших знаний о природе происходит в точках соприкосновения различных наук. Он выступал за сотрудничество ученых различных стран в разработке фундаментальных проблем науки, за науку как достояние всего человечества.

«Международность, — писал Н. А. Морозов, — это главная характеристика всякого истинного знания. Ньютон и Кеплер, Дарвин и Маркс, а с ними и Менделеев в своих теоретических выводах являются достоянием всего мыслящего человечества. Их открытия ложатся в основу мировоззрения каждого из нас и лягут в основу мировоззрения каждого из будущих поколений».

Н. А. Морозов считал, что движение человеческого познания не упраздняет, а только исправляет то, что было достигнуто уже ранее.

Он подходил к истории отдельных дисциплин с позиций истории науки в целом. «Как уже не раз случалось в истории естествознания, — замечает он, — человеческая мысль и здесь шла многообразными путями к одной и той же конечной цели — выяснению истинного строения и эволюции атомов. В самый разгар реакции против алхимических фантазий, реакции, господствовавшей почти безраздельно среди химиков XIX века, провозглашенная алхимиками идея о единстве вещества и трансформируемости его видоизменений нашла себе приют у самых выдающихся физиков. В то время как многие химики того периода наделяли атомы современных минеральных элементов даже предвечным существованием в природе, физики и астрономы постепенно приходили к совершенно обратным выводам».