Чейзер

Дорожка привела нас к массивному мрачному трехэтажному зданию с узкими окнами, и мы вошли в него. Внутри было темно и холодно, а коридоры оказались такими низкими, что я испытал нечто вроде клаустрофобии. Поднявшись вслед за настоятелем по узкой каменной лестнице на второй этаж, я оказался в небольшом холле - в его дальнем конце располагался кабинет отца Эммериха.

– Вы новичок, - сказал старик, когда мы вошли в кабинет.
– Сразу видно, что вы не занимались подобными делами. Вы стражник?

– Нет, просто воспитанник одного из друзей лорда Неллера, - ответил я.

– Лорд Неллер и капитан Эббот попросили меня помочь вам.

– Помочь!
– Отец Эммерих развел руками.
– Если бы я знал, как нам быть! Сегодня ночью в восточном крыле умер еще один страдалец. Сестры услышали крики больных, а когда прибежали в палату, он был уже мертв. По правде сказать, мы даже не представляем, что происходит.

– Капитан Эббот сказал, что ваши пациенты видели какого-то Черного Человека, - сказал я.

– Да, они все это говорят. По их словам, он появляется в самый глухой час ночи и проходит по коридорам. Они описывают его как высокую безликую черную фигуру, которая двигается бесшумно, будто призрак. Однако работающие в клинике сестры и помогающий мне врач никого не видели, хотя специально дежурили по ночам, рискуя жизнью. Так что заслуживающих доверия свидетельств, что призрак действительно появляется в лазарете нет. Вы же понимаете, что наши больные по разуму сущие дети.

– Кто-нибудь из персонала умер?

– Никто. Только пациенты.

– Как вы объясните такую массовую галлюцинацию, святой отец?

– У меня нет объяснения. Я знаю, что такое возможно. Сто пятьдесят лет назад в одном из женских монастырей Валь-Ардана случилось что-то похожее. У пяти монахинь начались непонятные припадки, а их сестры заявляли, что видят летающих по коридорам монастыря жутких призрачных существ с горящими глазами. Демонов, как они утверждали. В итоге одна из монахинь умерла во время припадка, у двоих помутился рассудок, но объяснение всему удалось найти. В то время шла очередная война между Санктуром и ведьмами Ковена, и монастырь подвергся магическому воздействию одной и сторон.

– Может, и вашем случае все дело в магии?

– Не исключено. Вот почему я предпочел бы видеть на вашем месте хорошего мага - уж извините за прямоту, сын мой.

– Я понимаю. Капитан Эббот сказал, что все началось месяц назад.

– Да, около того. За это время умерло больше тридцати пациентов. В большинстве своем это пожилые люди, их у нас две трети от общего числа больных, но есть и молодые.

– А причина смерти?

– Внезапный сердечный приступ - так считает мой помощник доктор Тибериус. Однако многие из умерших никогда не жаловались на сердце.

– Я бы хотел взглянуть на тело последнего умершего, - сказал я.

– Разумеется. Несчастный сейчас в мертвецкой, доктор Тибериус как раз готовит его к вскрытию. Пойдемте, я вас провожу.

Мертвецкая располагалась в подвале - жуткое мрачное место, хотя я представлял, что оно будет еще страшнее. Никаких ужасных атрибутов средневекового морга, вроде расчлененных плавающих в лужах крови тел, подвешенных к потолку скелетов и заспиртованных в банках органов тут не было, но тусклый свет, резкий запах серы, немного перебивающий вонь разложения и распростертое на деревянном столе голое изможденное тело последней жертвы вызвали у меня самые мрачные впечатления. Доктор Тибериус, костлявый седой тип с лицом кинематографического злодея, раскладывал на столике свой инструментарий. Он отвесил мне самый почтительный поклон, и я ответил тем же.

– Даже не знаю, стоит ли вскрывать папашу Оттона, - признался он.
– У него был vicum cordis, как вы знаете. Я и сам удивлен, что он прожил почти восемьдесят лет. Картина совершенно типична. Бьюсь об заклад, это был фатальный сердечный приступ.

– А что могло вызвать приступ, доктор?
– спросил я.

– Да что угодно. Сильная радость, страх, испуг, даже щекотка. А вы, простите, врач или маг?

– Я воин, - ответил я.
– Прислан помочь вам разобраться со слухами о Черном Человеке.

– Помилуйте, и вы туда же!
– Тибериус рассмеялся.
– Мало ли что померещится нашим беднягам! Они испуганы, это очевидно, вот и выдумывают разные небылицы.

– Вы считаете, что всем им мерещится одно и то же?

– Они безумны, юноша. Без-ум-ны. Одно это все объясняет.
– Тибериус со вздохом посмотрел на тело.
– Пожалуй, я займусь этим беднягой. С вашего позволения, отец Эммерих.

– Постойте, - я подошел ближе, пригляделся.
– У него на левом предплечье татуировка. Смотрите, цифры - 1135.

– Да, действительно, - Тибериус застыл с поднятым в руке ланцетом.
– Это в самом деле татуировка.

– Она у него была раньше?

– Конечно, была, - небрежно ответил врач.
– Уж не хотите ли вы сказать, молодой мастер, что это я ее наколол уже мертвому Оттону?

– Нет, конечно нет...
– Я повернулся к Эммериху.
– Вы не помните, у остальных погибших были такие татуировки?

– Не помню, - признался настоятель, растерянно глядя на меня.
– А разве это важно?

– Сейчас любая мелочь может быть важна. Из ваших слов я понял, что своим пациентам вы подобные татуировки не делаете, верно?

– Разумеется.
– Отец Эммерих попробовал улыбнуться.
– У нас не каторга, а лазарет.

– Было бы неплохо взглянуть на другие тела, - предложил я. Отец Эммерих помрачнел.

– Это невозможно, - категоричным тоном заявил он.
– Несчастные уже похоронены, а раскапывать могилы смертных грех.

– И я совершенно уверен, что не замечал ничего такого в предыдущих случаях, - вставил Тибериус.

– Возможно, доктор, вы просто не обратили внимания на такую мелочь.

– Я обращаю внимание на все, - ледяным тоном ответствовал Тибериус и склонился над умершим. Я понял, что разговор закончен.

– Очень странно, - сказал я, когда мы покинули мертвецкую.
– Могу я поговорить с вашими пациентами?

– Обычно я не позволяю гостям беседовать с больными, - ответил отец Эммерих, - но дело действительно крайне важное, потому сделаю для вас исключение. Только оружие вам придется снять, это может испугать больных.