Чиновникъ Особых поручений

Вставший при их появлении, он окинул девушек внимательным (и чуточку плотоядным) взглядом, весьма обаятельно улыбнулся и учтиво кивнул:

— Весьма рад нашему знакомству, милые барышни.

Почтенный дядюшка студентки Волчковой оправдал все самые лучшие ожидания ее соучениц: крепкий и уверенный в себе мужчина в возрасте «слегка за тридцать», с явной военной выправкой — но притом вполне привлекательной внешности и с хорошими манерами. У парочки институток даже как-то сразу появилась и окрепла непонятная уверенность в том, что все будет хорошо… Ежели, конечно, Яночкин родственник снизойдет к горестям бедной студентки Пестовой, и пожелает войти в ее сложное жизненное положение. Увы, но в данный конкретный момент его гораздо больше волновали волнительные ароматы пирожков и свежезаваренный чай — уж больно выразительно он поглядывал в сторону пока еще теплой выпечки. Разумеется, это не осталось незамеченным сердобольной племяшкой, поспешившей спасти дядю от голодного обморока:

— Вот твои любимые с луком и яйцом, с этой стороны беляшики, тут с картошкой и шкварками, за ними с ливером…

Не дожидаясь полного оглашения меню, Григорий Дмитриевич впал в тяжкий грех чревоугодия, предавшись ему со всем возможным усердием и пылом — да так заразительно!.. Глядя на это и слушая его похвалы, щедро расточаемые сразу трем хозяйкам, проявили здоровый аппетит и гостьи, то и дело поглядывающие из-под ресниц на удивительно простого и приятного в общении мужчину.

— … нет, твои все равно лучше! Уж сколько раз нашей кухарке объяснял, чего хочу: та вроде и старается, но — не то, все одно не то. Твои-то прямо один в один как матушка моя делает, а у нее…

Досадливо вздохнув, пирожковый эстет вытер салфеткой уголки губ и задумчиво уставился на десертную выпечку с яблочной начинкой, неопределенно шевеля пальцами. Взять, не взять?

— К слову, дядя: так чем там все закончилось для бедного князя Белосельского-Белозерского?

— Гм, ну насчет бедного я бы поспорил: еще его покойный папенька начал хлопотать о взятии имущества семейства под казенную опеку, а молодой князь это продолжил. Собственно, почему все их кредиторы и возбудились — им-то в таком случае будут выплачивать по остаточному принципу, да еще и растянут не на один десяток лет… М-да. Что же касается остального, то к приезду медицинской кареты он был еще жив.

Мимолетно скользнув взглядом по розовощекой, и от того заметно похорошевшей Лидочке, гурман откинулся на спинку стула и лукаво улыбнулся:

— Поговаривают, что узнав о случившемся, исполняющий должность министра Внудел господин Сипягин едва не сорвал голос на совещании с градоначальником[6], требуя любыми средствами остановить волну преступности в Санкт-Петербурге. Дело дошло до того, что едва не отправили в отставку одного из полицмейстеров: но тут на удачу полиции сыскали тех негодяев, что ограбили мадам Кшесинскую и покушались на жизнь Великого князя Сергея Михайловича! Подробностей не знаю, но по слухам, для успешного ареста этих душегубов чуть ли не весь Лиговский проспект оцепляли, и даже…

Удивленно поглядев на громко вздохнувшую Юленьку и миленько захлопавшую глазками Лидочку, мужчина понятливо улыбнулся:

— Пожалуй, я несколько увлекся, наверняка утомив вас своей болтовней о всякой ерунде.

Вообще-то, троица хозяек была совсем не прочь утомляться и дальше (узнавать последние новости еще до выхода газет весьма увлекательное занятие), зато две их гостьи слегка напряглись в ожидании новостей. Выдержав небольшую паузу, дядюшка лукаво усмехнулся в ухоженные усы:

— Вашему домовладельцу, Лидочка, позвонили из министерства финансов и провели разъяснительную беседу. Он полностью осознал свою неправоту, и в качестве извинения решил вполовину снизить вашу арендную плату.

Мадемуазель Пестова миленько запунцовела нежным румянцем, стрельнув в обаятельного чиновника благодарным взглядом из-под ресниц.

— Далее: в благотворительном фонде Савватея и Марии Вожиных вы с братом на хорошем счету, и никаких санкций в вашем отношении не планируется. Куратор просто не вполне разобрался в ваших обстоятельствах — а его должностные инструкции весьма строги в отношении студенток, участвующих в демонстрациях протеста и прочих сомнительных сборищах. Примите на будущее добрый совет: сосредоточьтесь на учебе и держитесь подальше от любой политики — ей богу, от ее людям одни только расстройства…

Налюбовавшись на Лидочку, мужчина перенес внимание на ее подругу, разглядывая ее с непонятным девушке интересом.

— И последнее: Яна, как ты и просила, я навел справки у знакомого чиновника в Министерстве внутренних дел. Меня заверили, что у дознания нет вопросов к студенту Петру Пестову, так что завтра во второй половине дня твоего друга освободят, в виду его полной непричастности к уличным беспорядкам шестого апреля.

— Он мне не друг!

Добродушно улыбнувшись, дядюшка хотел по родственному попенять вредничающей племяннице, но тут в родственный разговор вклинилась ее сокурсница, у которой случился внезапный и очень-очень острый приступ девичьего любопытства:

— Григорий Дмитрич, простите… А вы не знаете, когда отпустят из «Крестов» остальных студентов?

Удивившись, мужчина в легком замешательстве уточнил:

— Остальных?

— Я про участников демонстрации протеста, и членах Исполнительных комитетов…

— Ах, эти! Гм. Насколько я знаю, сначала их намеревались оштрафовать на значительные суммы, и выслать на три года за Урал под гласный надзор полиции. Затем просто призвать в армию нижними чинами, но военный министр Куропаткин этому решительно воспротивился. Тогда министр народного просвещения Ванновский предложил определить им год службы в особых военно-строительных частях — с тем, чтобы провинившиеся студенты весь назначенный срок строили школы и приюты для его министерства. Все идет к тому, что это предложение примут…

Мадемуазель Данукалова от таких вестей впала в глубокую задумчивость, не зная, то ли ей жалеть знакомых студентов, пострадавших в борьбе за свои права и вольности — то ли бежать благодарить родителей и пару близких подруг, благодаря которым она осталась в стороне от всех стачек, бойкотов и протестов. Меж тем Григорий Дмитриевич, удовлетворив девичье любопытство, повернулся обратно к племяннице и деликатно намекнул:

— Кстати о студентах. Яна, честно говоря, мне просто не терпиться познакомиться с одним наверняка достойным молодым человеком…

Досадливо поджав губы, рыжеволосая красавица демонстративно ничего не поняла.

— И между прочим, Лика на тебя немного обижена: могла бы ей и сказать.

— Да я о нем даже не знала до сегодняшнего дня!

— Хм? Хочешь меня уверить, что хлопотала за абсолютно чужого тебе человека? Плюшка, будешь запираться, я не поленюсь позвонить в Москву и поделиться новостью с… Другим твоим дядей. Или вовсе, Татьяне Львовне на тебя пожалуюсь!

— Бабушка сейчас у Сашеньки гостит…

— Ей тоже будет интересно!

Запыхтев от возмущения (что выглядело довольно забавно), сероглазка одарила старосту и ее подружку таким взглядом, что девушки как-то сразу поняли — лучше бы им убедить дядюшку в отсутствии у нее тайного воздыхателя.

— М-м, Григорий Дмитрич, позвольте мне объяснить…

Рассказ, вернее даже целое повествование попеременно в два девичьих голоса, вышло несколько сумбурным, очень эмоциональным и с массой ненужных подробностей — слушая которые, лицо их слушателя прямо на глазах наливалось разочарованием. Когда они закончили говорить, в гостиной повисло откровенно тягостное молчание, затем мужчина вздохнул, знакомым жестом пробарабанил пальцами по столешне и вновь превратился в весьма обаятельного господина: