Чиновникъ Особых поручений

— Хм? Я бы поставил на братца и сестру. Тем более, что кредиторам семейства не до них: их сейчас основательно трясут, невзирая на звания и положение. Сам великий князь Владимир Александрович соизволил потребовать, чтобы подлого убийцу его бедного адъютанта всенепременно сыскали и предали справедливому суду!

— Удачи им в этом несомненно благородном деле.

Покосившись на блондина в мятой и основательно замырзаной тренировочной форме, Григорий довольно улыбнулся: настроение друга от таких «печальных» вестей явно шло на поправку. Кстати, был еще один верный способ его немного повысить: отложив ненадолго заботу о стреляющем железе, мужчина легко поднялся, в несколько шагов добравшись до висящего на стене телефонного аппарата. Перекинул рычажок в положение «Включено», снял трубку, крутнул пару раз наборный диск…

— Это я. Что у нас в столовой сегодня на обед? М-да, рыбный день… А в ресторане какое дежурное блюдо? Еще? Гм!

Чуть отстранив от лица фигурный кусок бакелита, он осведомился у Александра:

— Острые свиные ребрышки со свежей зеленью и молодым картофелем, под свежее пиво — как?

Получив одобрительный кивок, гурман подтвердил заказ на две весьма голодные персоны:

— … порции побольше, и две кружки «Венского»!

Кашлянув, Александр напомнил другу:

— Гриша, мне «Жигулевского».

Кивнув, тот на ходу поправился:

— Три «Венского» и три «Жигулевского»!.. Да. Через полчаса? Хорошо.

Игнорируя укоризненный взгляд блондина, Долгин уселся обратно, и тут же невольно вздрогнул — уж больно громко и противно задребезжал телефонный звонок.

— Тц! Забыл отключить!..

Недовольно морщась от раскатистых трелей, князь поспешил снять с рожков увесистую трубку:

— Слушаю? Да, Вениамин Ильич, приветствую… М-м, сегодня я занят до позднего вечера. Нет, завтра тоже не получиться: утренним поездом отбываю в Берлин. Встреча? И с кем же? О, я даже могу сказать, о чем пойдет речь… М-да? Вы уверены?

Выслушав долгий и местами проникновенный монолог главного юриста своей Компании, и тяжело вздохнув (увы, для делового человека любое время дня и ночи — рабочее), сиятельный аристократ обреченно согласился:

— Хорошо, Вениамин Ильич, буду ждать вас в «Колизеуме» через два… Поглядев на друга, Александр поправился:

— Через три часа. Да. И вам всего наилучшего!

Брякнув трубкой по безответному аппарату, Агренев вернулся на свое место и уперся взглядом в «Лютик», прикидывавшийся безобидным куском вороненого металла.

— Точно не мой день!.. И так настроение не блещет, так еще и сербскому и болгарскому послам именно сегодня понадобилось меня увидеть…

Фыркнув, надворный советник Долгин удивленно предположил:

— Будут дуэтом рассказывать о своих красивых и гордых, но немного бедных странах, и о злых завистниках-соседях?

— М-да…

Опять оглядев автоматический штурмовой дробовик, вспотевший, уставший и недовольный тридцатилетний архимиллионер с сомнением дернул за рукоять затвора.

— Кстати, а что с «Лютиком»?

— На половине второго магазина патрон закусило. Знаешь, а ну его к черту — я в душ!

— Давно пора. Нас ждут ребрышки и пиво!!!

* * *

Хотя хозяева «Колизеума» позволили себе немного опоздать, их гости были не в претензии. Скорее уж наоборот: они хоть и не бывали доселе на небольшом «презентационной» площадке Русской оружейной компании, но явно (и, пожалуй, не раз) о ней слышали — так что с большим удовольствием скоротали время возле солидно оформленных стендов с образцами продукции. Не избежали их внимания и манекены с различной формой и амуницией — а так же обманчиво-воздушные навесы, под которыми были выставлены полноразмерные макеты крупнокалиберного или просто слишком габаритного «оборудования». К слову, новая русская семидесятипятимиллиметровая скорострельная полевая пушка тоже присутствовала среди экспонатов — разумеется, исключительно в экспортном исполнении.

— Господа, рад вас видеть. Тысяча извинений, мы с Григорием Дмитричем спешили, как могли — но обстоятельства были сильней нас.

Нехарактерно румяный и добродушный надворный советник Долгин по-военному четко кивнул, подтверждая — и незаметно облизнул губы, ощущая на языке слабый привкус тех самых сочных, пряных и очень аппетитных «обстоятельств», смыть которые не смогло даже превосходное самарское пиво производства самого Альфреда фон Вакано.

— Это пустяки, ваше сиятельство: у вас здесь прекрасная… Экспозиция.

Не удержавшись, гость в мундире полного генерала Армии Королевства Сербии обласкал взглядом стенды с новенькими винтовками. А вот его коллега в парадно-выходной форме подполковника армии Царства Болгарского почему-то косил глазами в сторону входа на площадку для презентаций.

— Гм, я полагал, что с вами прибудет и господин Лунев?

— Это так, но его несколько задержали…

Словно дождавшись, пока о нем заговорят, с легким шумом и небольшой свитой появился и главный юрист агреневской Компании. Причем шум издала распахнувшаяся дверь, а за свиту сошла пара прилизанных типчиков с внешностью преуспевающих банковских клерков, и — двое плечистых служителей «Колизеума», доставивших несколько продолговатых матерчатых свертков. Уложив их на узкий столик-стойку возле стенда с револьверами, служители ушли — в отличие от «клерков», которые невозмутимо уселись слева и справа от своего лысого предводителя. Меж тем, поздоровавшись с начальством, Вениамин Ильич начал основательно готовиться к деловым переговорам: для начала выложил перед собой на стол пухлый от множества закладок ежедневник. Раскрыв на чистой странице, придавил бумажную гладь сразу двумя чернильными ручками, которые по-очереди извлек из внутренних карманов. Ну и чтобы совсем уж исключить досадные случайности, опытный крючкотвор вытянул из специального кармашка на обложке ежедневника массивный цилиндрик автоматического карандаша — привычным движением отрегулировав длину его красного грифеля.

— Господа, мы можем приступать!

Однако послы не торопились усаживаться за стол переговоров, где их места обозначали лишь одинокая толстая замшевая папка и тонкий саквояжик для важных бумаг: переглянувшись, дипломаты решительно двинулись к таинственным сверткам… Которые охрана уже несколько раз успела осмотреть, проверить и всячески ощупать за то время, пока груз несли от бокового входа «Колизеума» к «презентационной» площадке.

— Ваше сиятельство, до нас дошли слухи о вашей коллекции оружия… Позвольте и нам немного ее пополнить.

Без труда изобразив на лице выражение сдержанного любопытства и даже тень предвкушения, Александр подошел поближе — ощущая за спиной дыхание друга, с которым они совсем недавно прямо на ходу грызли горсточки жареных кофейных зерен. И все равно, «пивная» нотка нет-нет да и прорывалась через аромат превосходной арабики…

— Прошу принять от меня в дар!

В руках серба сверкнул богатой золотой насечкой и отполированным резным прикладом — турецкий дульнозарядный кремневый штуцер века этак… Пожалуй, семнадцатого? И даже ближе к его началу, а не к середине или концу.

— О-о, благодарю вас, Савва Дмитриевич!

Генерал от удовольствия аж прищурился, посчитав обращение по имени-отчеству за добрый знак.

— Позвольте и мне…

Григорию от болгарина досталось ружье ничем не хуже первого, разве что золота в чеканке было поменьше — зато в прикладе там и сям виднелись разноцветные камешки. Но гораздо больше урожденного оренбуржского казака порадовал старинный янычарский ятаган, который он принял из рук Его превосходительства Савы Груича: осмотрев хищно изогнутый дамасковый клинок, он отошел чуть в сторонку и резко крутнул его вокруг себя, пластая апрельский воздух: