Чистая душа

— Нет, не могу…

Карима собралась уходить. Завернула потеплее ребенка и направилась к двери. Джамиля крикнула вслед:

— Захаживай, Карима! Да почаще!..

7

Тайбы во дворе не было. Только слышно, как она бранит не то кур, не то теленка в темном хлеву под навесом.

Джамиля вернулась в дом.

Летний день кончался. Перед окнами рос густой сад, и в комнатах было уже довольно темно.

Мухсинов, засунув руки в карманы, взволнованно ходил по комнате.

— Ну, видела? Понравилась невестка?

— Она неглупая девушка, — сдержанно ответила Джамиля.

— Конечно, отличная девушка! А Шакир-то каков! Знал, кого выбрать, черт этакий!

— Это еще трудно сказать. Неизвестно, знает ли он ей цену. Похоже, что нет.

— Ладно, — коротко заключил Мухсинов. — Пусть это тебя не печалит. Внук — мой! Вот что важно.

Джамиля почувствовала, что ее муж стал как бы совсем другим человеком. И ей нетрудно было догадаться, почему вечно недовольный Мухсинов, увидав своими глазами внука, вдруг обрадовался, повеселел. «Да, — подумала она про себя, — должен же Бакир когда-нибудь убедиться, что глупил всю жизнь. Разве не потому и терпела я столько, что верила в приход этого дня? Да, сегодня Бакир совершенно другой…

Нет, не другой, а настоящий, прежний Бакир! Молодой, веселый, ласковый Бакир!»

Она не сразу поверила в эту перемену. Ей захотелось проверить, не ошиблась ли она в своей догадке.

— И что тебя так радует? — спросила она мужа. — «Внук — мой! Вот что важно!» Как будто бывает внук не свой… Что тут удивительного? А вот то, что наш мальчишка-сын обманывает девушек, это как ты расцениваешь? Этому радуешься, что ли?

— Джамиля, дорогая моя! — Бакир горячо обнял жену. — Не знаешь ты, ведь у меня теперь открылись глаза!..

— Постой, что ты делаешь, Бакир? Может Тайба войти…

Бакир не выпускал ее из объятий, понизил голос, перешел на полушепот:

— Милая! Знаешь, как я по тебе соскучился! Так соскучился, как будто все эти двадцать лет жил вдали от тебя. А ведь и правда, я столько лет жил вдали от тебя. Хотя и рядом был, а сердце было далеко… И вот сегодня… Только ты не сердись на меня… Ведь я, оказывается, столько лет напрасно обижал тебя. Такую чудесную жену… Другой такой и в мире нет! Милая!..

В этот вечер они поняли, что действительно стосковались друг по другу. Это была удивительная ночь. Они почти не спали. И Тайбе, которая лежала в сенях, покоя не дали. Сварливая женщина, трижды за свою жизнь выходившая замуж и трижды вдовевшая, хотя мужья живы, всю ночь проворочалась на постели, словно ее кусали блохи, — едва слышный шепот счастливых супругов не давал ей спать.

И Карима в эту ночь не смыкала глаз, прижимая к себе маленького Азата. Радовало, что Бакир и Джамиля приняли ее так ласково, приглашали к себе жить, как настоящую невестку. Но и беспокоило, что Шакир ничего об этом не знает. Если Карима перейдет жить к его родителям, Шакир может понять это превратно. Подумает, что она навязывается ему в жены, не спрашивая, хочет он этого или нет. Если он не любит ее, разве будет лучше, когда она перейдет жить к его родителям? Это лишь оттолкнет его. Нет, Карима, конечно, ни за что не перейдет к ним.

Только как быть, если придется искать новую квартиру?

А быть может, снова посоветоваться об этом с Санией? Но что она скажет? Что подслушала разговор Гашии с Ахметшаем и разговор ей показался подозрительным? Конечно, странно, что у Гашии бывает много посетителей, с которыми она шепчется о чем-то в сенях. Но разве она видела, чтоб Гашия совершила какое-нибудь преступление? Да, нехорошо, что Гашия покупает хлебные карточки. Но можно ли за это чернить человека, который сделал для тебя столько хорошего? И, в конце концов, какое тебе дело до того, кто ходит к Гашии? Тебя ведь они не трогают!

Таким образом, Карима взвесила все и решила продолжать жить у Гашии. Конечно, где-то в душе у нее шевелились сомнения. Но Карима старалась не думать об этом. «Кто ты есть, — спросила она себя, — чтобы быть такой разборчивой и кочевать с квартиры на квартиру, выбирая себе хозяйку? Знаменитость какая-нибудь, что ли? Знай свой шесток».

8

Сании, разумеется, было неловко и стыдно после того, как выяснилась ошибка с Мухсиновым. Но, как назло, вскоре они опять встретились в кабинете Башкирцева. К счастью, Мухсинов заговорил первым.

— Сами того не думая, вы открыли мне глаза, — сказал он. — Теперь я понял, как был несправедлив но отношению к жене. Спасибо вам.

— Меня благодарить не за что, — ответила Сания, — Я ведь допустила грубую ошибку по отношению к вам.

— Ваша ошибка другого рода. Ваша логика была верной. У вас были причины, чтобы так судить обо мне. А ошибки — у кого их не бывает?

«Мухсинов сделал правильный вывод», — отметил Башкирцев.

— В присутствии товарища Башкирцева заявляю, — сказал торжественно Мухсинов, обращаясь к Сании, — теперь я постараюсь во всем быть таким же честным, как и вы. Именно как вы: не разделяя вопросы на мелкие и крупные…

— Ладно! — остановил его Башкирцев. — Вот и хорошо, что объяснились.

Он порылся в бумагах и перешел к деловому разговору:

— Я вызвал вас не для этого, У нас с каждым днем становится хуже со снабжением хлебом. Если бы недоставало хлеба, — другое дело. Но это не так. Тут действуют чьи-то преступные руки. Много появилось поддельных карточек — это факт. Откуда они берутся? Кто ставит на них печать? Почему их отоваривают?.. Это не такое дело, чтобы мог справиться только один преступник. Тут действует шайка, и ее надо выловить. Что вы предпринимаете в этом направлении? По линии исполкома? Прокуратуры? Через органы милиции? Предлагаю поставить на ноги всех и довести это дело до конца. Докуда терпеть это безобразие?..

Затем Башкирцев перешел к следующему вопросу. По решению Совнаркома город должен выделить сто пятьдесят человек для работы в колхозах.

— А послано не больше восьмидесяти! — сказал Башкирцев, — Есть явно уклоняющиеся от поездки в колхоз. Значит — не подчиняются законам? Куда смотрит прокурор?..

Слова секретаря горкома задели Мухсинова. Еще недавно он вызвал к себе одну из женщин, отказывающуюся ехать в колхоз, и пригрозил ей привлечением к ответственности.

— Погоди привлекать-то! — грубо заговорила женщина. — Пошли в колхоз сначала свою жену.

— Она у меня больная, — сказал Мухсинов, — у нее справка от врача.

— И я больная, — возразила та. — Если на то пошло, я тоже принесу справку. Пусть разденут нас, и все доктора скажут, кто из нас больнее — жена прокурора или я.

И Мухсинов не отважился ответить.

— Иди, иди, — только и сказал он. — Если больна, надо было сразу приходить со справкой.

Мухсинов знал, что Джамиля не настолько больна, чтобы не поработать в колхозе. А справку она, конечно, могла получить как жена прокурора. Хоть эта мысль давно беспокоила его, однако не хотелось объясняться с женой. Вдруг, думал он, Джамиля поймет это как очередное издевательство. Пусть делает, что хочет…