Чистая душа

10

Рифгат ожидал, что его отдадут под суд трибунала, а получил всего пять суток гауптвахты, — это действительно можно считать наградой. Вдобавок его посадили к Шакиру. Это было для него большой радостью.

Шакир просидел на гауптвахте уже более двух суток и встретил товарища как видавший виды арестант:

— Чему обрадовался? Думаешь, пришел в гости?

— Конечно, в гости!

Рифгат рассказал, как попал сюда.

— Молодец, — серьезным тоном сказал Шакир.

— Как ты, Шакир, себя чувствуешь? Не очень скучно здесь?

— Скучать тут не дают. То посылают сгребать снег, то чистить картошку… Мечтать или сочинять стихи некогда. Ну, рассказывай, какие новости на воле?

— «На воле»! — передразнил Рифгат. — Как будто ты год просидел в тюрьме.

— С меня и этого довольно. Писем нет?

— Есть, брат. Есть письмо от Миляуши. Очень интересное письмо. — Рифгат стал рыться в карманах.

Шакир не выказывал нетерпения.

— Что пишет? — спокойно спросил он.

— Читай сам. Письмо адресовано нам обоим.

Шакир взял письмо и стал читать про себя. Рифгат затаив дыхание наблюдал за ним.

Вот лицо Шакира вспыхнуло как кумач. Сам не замечая, он быстро взглянул на Рифгата, словно человек, которого поймали на чем-то постыдном.

«Значит, он», — подумал Рифгат.

Шакир не отрываясь дочитал письмо до конца и уже спокойно отдал Рифгату:

— Ничего особенного не вижу.

— Будто тебя нисколько не заинтересовала история Каримы?

— Для меня это не новость.

— Как не новость? Откуда ты знаешь об этом?

— Понимаешь, Рифгат, ты не ошибся: подлец, о котором говорит Миляуша, — это действительно я.

— Что ты говоришь, Шакир!

— А разве ты не подозревал меня? Подозревал ведь?

— По правде сказать, было такое, но, подумав хорошенько, я разубедил себя.

— А что? По-твоему, я не способен на такое?

— Конечно, Шакир. Я ведь не забыл, как ты готов был драться насмерть со мной из-за Миляуши.

— Если хочешь знать, это случилось именно в тот день. Там же, на берегу Камы.

— Не могу понять тебя, Шакир. Если врешь, зачем это тебе?

— Да что здесь такого, чтобы не поверить?

Рифгат не сразу ответил на вопрос. Ему в самом деле трудно было понять Шакира. Может быть, шутит? Нет, не похоже, чтобы шутил. Впрочем, в самом деле, почему бы и не поверить? Рифгат и сам пришел к этому выводу. А теперь, когда Шакир признался… Вот тем-то он и сбил его с толку, что сам признался… Что за человек Шакир? Неужели он такой подлец?..

— И все-таки странно, — сказал он наконец, отвечая Шакиру. — Предположим, здесь в училище, откуда тебя могут отправить на фронт, где ты можешь погибнуть, здесь ты цинично отзываешься о женщинах и готов гулять с кем придется. Но там, в Ялантау, когда рядом с тобой девушка, которую ты горячо любишь, зачем надо было тебе совращать другую? Как это понять?

Шакир посмотрел на товарища, как глядят на ребенка.

— Ха… Не удивительно, что это поразило Миляушу. Она — избалованный ребенок, выросший у мамы под крылышком. Но что ты настолько наивен, поистине странно.

— Но ведь есть же любовь?

— Вся твоя беда или, скажем, наивность, именно в том и состоит, что ты понимаешь любовь по-книжному. Любовь Ромео и Джульетты, Фердинанда и Луизы, Тахира и Зухры, Юсуфа и Зулейхи, Лейлы и Меджнуна — все это романтическая выдумка. В жизни нет такой любви и таких людей. Если и бывают, то это просто глупцы, поверившие в фантазии поэтов и воображающие себя влюбленными. Главная основа любви — это половые отношения. А уж желание приукрасить их, оплести всякими цветами фантазии, идеализировать — это дело умения. Ты ведь комсомолец, Рифгат, и на этот вопрос должен смотреть с материалистической точки зрения. Как ты этого не понимаешь?

Шакир сказал это с такой убежденностью, что Рифгат растерялся, не зная, что ответить.

Он знал, что не у одного Шакира такие взгляды. Часто так бывало: соберутся парни и начнут говорить о женщинах, вот так же грубо, по-животному. Даже сам Рифгат, чтобы не подняли на смех, старался подделаться, хотя это и не совпадало с его настоящими чувствами.

Поэтому и о других парнях он думал, что они рассуждают так, чтобы казаться более взрослыми и опытными.

А Шакир, оказывается, не только языком болтает, но и на практике осуществляет свои теории!

11

Шакир действительно говорил совершенно искренне. Ему было незнакомо чувство такой чистой и глубокой любви, о которой пишут в книгах, рассказывают в сказках, поют в песнях.

Его даже когда-то мучило: почему не испытывает он никакого чувства любви? Может быть, он вообще не способен на такие переживания, которые должны быть у всех людей?

«Наверно, еще молод, придет время — придет и любовь», — успокаивал себя Шакир.

Однажды (он, кажется, учился тогда в седьмом классе) Шакир после уроков вернулся домой. У них был гость, какой-то приехавший из Казани уполномоченный. Отец и гость сидели за столом в отличном настроении, лица у обоих раскраснелись, языки развязались. Шакира позвали к столу.

— У тебя такой сын? — удивился гость. — Отличный парень.

— Парень ничего, — важно отозвался отец. — Мозговитый, отлично учится. Можно сказать, знает не меньше некоторых учителей. Так ведь, Шакир?

Шакир не ответил на эту похвалу. Поздоровался с гостем и сел за стол.

Гость продолжал восхищаться:

— От девок, наверное, отбою нет парню?..

— Наверно, маху не дает, — отвечал за сына Мухсинов. — Если похож на отца…

Мать Шакира поторопилась одернуть разболтавшегося мужа:

— Бакир!

— Ну-ну, все! Не бойся…

Шакир чувствовал, что речь идет о какой-то тайне между отцом и матерью, о которой вспоминать нельзя. Он только подумал: «Очевидно, отец в молодости был греховодником».

— Болтаешь не знаю что! — сказала мать. — Он же еще ребенок!

— Ребенок? — переспросил ее гость. — Мы в его годы кое-что понимали…

Гость повернул к Шакиру раскрасневшееся лицо и спросил:

— Так ведь, парень?

Шакир уже не стеснялся этого пьяного человека. Коротко по-русски ответил: