Читая Маркса...
Шрифт:
Поэтому постепенно чтение отрывков из «Капитала» стало вводиться в практику почти каждой беседы по политической экономии в средних группах. Опыт истекшего полугодия дает возможность сделать ряд выводов о технике этого чтения. Учет этого опыта и составит содержание настоящей статьи.
Начну с размера отрывка. Участвовать в беседе по политической экономии – задавать вопросы, отвечать, спорить – для рабфаковца легче, чем слушать лекцию или доклад. Последнее требует большего напряжения, внимания и принуждает к пассивности. Но всякий по собственному опыту знает, что слушать лекцию все-таки легче, чем усвоить содержание читаемого вслух отвлеченного отрывка. Занятия политической экономией в средних группах велись исключительно в форме бесед и занимали, как обычно, 80 минут. Все это ясно дало понять, что выбранный для чтения вслух отрывок, как правило, должен быть невелик или лучше прямо мал. Он должен занять небольшую часть времени урока – иначе он не будет усвоен.
Отрывок читается не для того, чтобы на нем впервые ознакомиться с тем или иным положением марксистской
Чтец останавливался руководителем в нужных местах, и прочтенный текст комментировался. Но комментарий, как и урок, не имел лекционного характера: задавались вопросы, получались ответы, слушателям предлагалось объяснить самим. Некоторые не соглашались с мнением, которое выдвигал объясняющий товарищ, и из столкновения мнений часто рождалась истина. На одну сторону обращалось особое внимание: все отвлеченные формулировки Маркса необходимо было заполнить конкретным содержанием. Возьмем два примера из первой главы I тома. Товар должен удовлетворять какой-нибудь потребности человека. При этом совершенно безразлично, пишет Маркс, «порождаются ли они, например, желудком или фантазией» [325] . Несмотря на видимую понятность этого места, чтение останавливалось и слушателям предлагалось привести пример того и другого вида потребностей. Приводимые ими примеры часто были очень остроумны. Несколько ниже встречаем такое место: «Открыть… многообразные способы употребления вещей, есть дело исторического развития» [326] . Если аудитория на предложение объяснить это место своими словами или привести пример затруднится и ничего не ответит, пример приводится руководителем, но слушателям затем вновь предлагается привести примеры, придуманные ими самими. Особенно благоприятны в этом случае примеры с каменным углем, платиной и т.д. Часто делаются предположения о том, чтo в будущем может открыть история в предметах, сейчас бесполезных или малодоступных утилизации.
325
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 43.
326
Там же, с. 43 – 44.
Конечно, подобное чтение будет подвигаться очень медленно. Часто такая длительная остановка и подробный разбор излишни для наиболее развитых учащихся группы. Но цель подобного чтения «Капитала» – не больше прочесть, а глубже понять, поэтому иной метод едва ли уместен. Кроме того, практика показывает, что подобный «беседный» комментарий не утомляет аудиторию, а оживляет и принимается с большим интересом. В этом отношении лучше дать лишнее, чем недодать, лучше разъяснить место, понятное и без разъяснений, чем упустить какую-либо трудность и оставить туманность в голове слушателей.
Применялся еще один прием. При чтении отрывка можно встретить небольшие формулировки Маркса, удивительные по ясности, точности и четкости. После надлежащих разъяснений, слушателям предлагалось выписать в свои тетради эту цитату. Обычно ранее она как-либо озаглавливалась – примеры будут приведены ниже. Этот прием хорош, во-первых, тем, что у слушателей сохраняется точная, объясненная цитата, которую он при случае может использовать. Это приучает ссылаться на Маркса и точно подкреплять ссылку указанием на текст. Кроме того, здесь легко дать правила цитирования – необходимость пунктуальной точности, правильного и подробного указания на место, откуда цитата взята, обязательство указывать год и место издания цитируемого произведения и т.д. Если чтение «Капитала» регулярно и входит в каждый отдел курса, то у слушателей останется целый цикл выписок по важнейшим вопросам марксистской политической экономии. Выписка, конечно, должна быть как можно более краткой, иначе она утомит слушателей и не достигнет цели, так как почти всегда плохо запомнится. Практика показывает, что выписки из «Капитала» делаются очень охотно и с удовольствием. В нашем случае после прохождения какого-либо отдела слушателям давался его конспект, составленный преподавателем. Иногда выписки включались в конспект и переписывались вместе с его текстом. В таком случае во время чтения «Капитала» на место, которое попадет в конспект, указывалось аудитории особо.
Чем руководствоваться при выборе отрывка? На первый взгляд – единственно его легкостью для понимания, общедоступностью изложения. Но на самом деле это не всегда правильно. Необходимо выбрать наиболее нужный для курса отрывок, а не наиболее легкий. Кроме того, отрывок должен быть цельным, заключать в себе законченный цикл мыслей. Поэтому у нас выбирался не всегда самый доступный отрывок. Очень возможно, что выбор был не всегда удачен, что можно выбрать более подходящее место. Я приведу ниже подробные примеры, чтo именно нами читалось.
В этом учебном году (1923/24 г. – М.Н.) нам приходилось в целом руководствоваться старой программой по политической экономии. Преподавание
в средних группах шло по отделам: 1) предмет и значение политической экономии; 2) трудовая теория стоимости (товарное хозяйство); 3) элементы производства и стоимости продукта; 4) сущность капиталистической эксплуатации (теория прибавочной стоимости); 5) деньги и денежное обращение; 6) так называемое первоначальное накопление.Чтение «Капитала» было начато со второго отдела. После того как слушатели были ознакомлены с основными положениями трудовой теории стоимости путем беседы, на сцену появился «Капитал». Его появление вызвало большое оживление: «Неужели будем читать?», «Дайте хоть подержать», – просила одна степенная рабфаковка, одна из самых старших в группе.
Чтение началось с заглавия и комментария к нему. Почему Маркс дал «Капиталу» подзаголовок «Критика политической экономии»? Ответ аудиторией был дан верный, пришлось его лишь несколько расширить, указать некоторые имена. Это же дало случай сказать кратко о существовании современных не марксистских школ, назвать теорию предельной полезности. Далее читалось заглавие первого отдела и первой главы, как краткое («Товар»), так и более подробное первого подразделения главы: «Два фактора товара: потребительная стоимость и стоимость (субстанция стоимости и величина стоимости)». Слушатели легко узнавали в заглавиях основные понятия, о которых только что шла подробная беседа. Далее читалась первая глава, в первом подразделении – с начала до слов о том, чем определяются различия товарных мер, или до того места, где говорится, что при капиталистическом строе потребительные стоимости являются «в то же время вещественными носителями меновой стоимости» [327] (чаще – первое). В добавление прочитывались два последних абзаца этого же подразделения – о том, что «вещь может быть потребительной стоимостью… не будучи стоимостью» – и далее до конца подразделения [328] . Последний отрывок очень легок для понимания. Во время этого чтения можно выписать фразы: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, представляет „огромное скопление товаров“» [329] и «Вещь может быть потребительной стоимостью… не будучи стоимостью» [330] , «Вещь может быть полезной и быть продуктом человеческого труда, но не быть товаром. Тот, кто продуктом своего труда удовлетворяет свою собственную потребность, создает лишь потребительскую стоимость, но не товар» [331] .
327
Там же, с. 44.
328
Там же, с. 49.
329
Там же, с. 43.
330
Там же, с. 49.
331
Там же.
Третий по нашему счету отдел об элементах производства и стоимости продукта распадался на две основные части: первая – вопрос об орудиях производства, их роли в создании новой ценности, снашивании, сырье и его трудовой стоимости; вторая – вопрос о рабочей силе и ее стоимости в капиталистическом обществе, причем обращалось особое внимание на разницу между стоимостью рабочей силы и стоимостью, создаваемой рабочей силой. Этим готовилась почва для следующей беседы о сущности капиталистической эксплуатации.
Проработав материал в беседе, подробно остановившись на понятии машины, ее составных частях и роли в создании ценности, мы заключали беседу чтением отрывка 13-й главы «Капитала» из подразделения «Перенесение стоимости машин на продукт». Выбирался отрывок со слов: «Подобно всякой другой части постоянного капитала, машина не создает никакой стоимости…», – и кончая словами: «Только в крупной промышленности человек научается заставлять продукт своего прошлого, уже овеществленного труда, действовать в крупном масштабе даром, подобно силам природы» [332] .
332
Там же, с. 399.
Этот отрывок чрезвычайно интересен и необходим, но требует тщательного объяснения, начиная с первых слов, с понятия основного капитала. Обычно мы останавливались после каждой фразы. Практика показала, что особо тщательного объяснения требуют следующие три мысли Маркса: «Вместо того, чтобы удешевлять его (товар. – М.Н.), они (машины. – М.Н.) удорожают его, соответственно своей собственной стоимости», – на первый взгляд казалось рабфаковцам противоречащим их обычному представлению о том, что машина «удешевляет» продукт; затем – положение о том, «что машина всегда целиком принимает участие в процессе труда и только частью в процессе образования стоимости». Особенно же много разговоров вызывала мысль Маркса: «Если не считать ежедневные издержки машин и орудий, или ту составную часть стоимости, которую они присоединяют к продукту ежедневным средним износом и потреблением вспомогательных материалов, например, масла, угля и т.д., то окажется, что они действуют даром, как силы природы, существующие без содействия человеческого труда». Лучше всего понимается это место на ряде конкретных примеров, причем особенно удобно взять какое-нибудь орудие, примерную цифру его ежедневного снашивания (например, в рабочих часах) и параллельно цифру, показывающую количество созданного продукта в двух случаях – орудия и машины. Разница уясняет аудитории Марксову мысль.