Чм66 или миллион лет после затмения солнца

– Хищения не было.

Ну да не было. Рассказывай. А я послушаю.

– Ты то откуда знаешь?

– Я его знаю.

– Что представляет собой Яша?

– Очень хороший человек. Знаю, что окружающие смотрят на его невзрачный видок и делают неправильные выводы. – Юра вздохнул.
–

Люди они такие… А Яша человек добрый…

– Ты хочешь, чтобы я ему помог?

– Да.

– Марадона наплела про меня черт знает что. Если кого-то из ментов я хорошо знаю, то все они мелкие сошки. – На расхитителе можно нагреться. Потому я не стал от него полностью отворачиваться.

– Думаю, попробовать можно.

Помочь Розенцвайгу я вряд ли помогу. Но пока то да се, его можно хорошо подоить.

Юра встал со стула.

– Так, мне звать Яшу?

– Зови.

У Якова Залмановича голубые глаза и нос как у Терезы Орловски.

Саян говорит, что Розенцвайг до сих пор не женат, потому что боится: придется с женой делиться. Это мы сейчас проверим, как у него обстоят дела с делительными способностями.

– Понимаешь… – Яша рассказывал широко открыв глаза, но при этом смотрел куда-то вниз. – Прошлым летом в магазине "Радиотехника" по безналичному расчету я приобрел для института три музыкальных центра, четыре радиоприемника "Океан" и еще кое-что по мелочи…

Месяц назад в магазине обхэсэсники проверяли, кто что покупал по безналичному… Пришли ко мне и потребовали показать, где находится товар из магазина. На момент проверки из музыкальных центров на месте находился только тот, что я купил для дискотеки. То же самое с радиоприемниками…

– Ты их пихнул?

– Нет. Вещи были на руках. Сейчас они возвращены в институт.

– Я не вижу здесь криминала. Ты не должен колоться и все тут.

Яша мотнул подбородком.

– Как бы не так. Они заставили признаться в факте хищения.

– Ты странный…

– Ничего странного. Следователь сказал, что если я не признаюсь, то они проведут комплексную ревизию в институте за последние пять лет. Я и…

– Понятно.

Решение созрело.

– Есть у меня один человек. Преподаватель юрфака. Менты-заочники от него зависят… – я вспомнил о Кенжике. – Ты посиди здесь. Сейчас я ему позвоню.

– Он отзывчивый человек?

– Очень.

Кенжик человек не только отзывчивый, но и много пьющий. Такой не откажет.

– Була, привет. Надо встретиться.

– В чем дело? – строго спросил Кенжик.

– Не телефонный базар. Для начала надо бухнуть.

– Ладно, – лениво согласился одноклассник. – В шесть позвонишь.

Яша сидел за моим столом и ясными глазами изучал развешанные плакаты Кула с эконометрическими уравнениями.

– Все в порядке. В шесть часов он ждет моего звонка. Расскажешь ему все. Парень он с воображением, сделает все, что может.

– Может в ресторан пойдем? – предложил Розенцвайг. – Там и поговорим.

– Само собой, – сказал я. – В пивнушку отзывчивый человек не пойдет.

В ресторане "Иссык" гремел оркестр. Юра Никонов танцевал с Таней

Воротиловой. Яша Розенцвайг ездил по ушам Кенжика.

– Была попытка хищения…

Кенжик пьет, не закусывая. Одноклассник смотрел мимо Яшки.

– До университета я и сам работал в РОВД. Людей разных повидал…

Яков, ты на вора не похож…

Дело в Советском РОВД у следователя Кожедуба. Кенжик подумал и решил, что развалить дело сможет Иоська Ким. С весны 80-го Була и

Иоська плотно кентуются.

Юра Никонов и Таня Воротилова вернулись за стол.

У Воротиловой тело худенькое, глаза востренькие. Никонов с улыбкой ухаживал за оператором, она по-мартышечьи постреливала глазенками по сторонам.

– Предлагаю выпить за моего корефана Булата Сакеновича, – сказал я, – В то время, когда вновь стали сажать людей за три копейки, он не отворачивает лица от униженных и оскорбленных. Дай всем нам судьба такого, как у Булата Сакеновича, постоянства!

Кенжик с холодным, невозмутимым лицом заметил:

– Деньгами я не беру. Мой покойный отец-профессор говорил, чтобы я не брал деньгами.

– Яша, ты понял? К следующей зиме ты подаришь Булату Сакеновичу лошадь. На прокорм.

– Какой разговор!

У Никонова жена строгая. Он не хотел расставаться с Воротиловой, но надо.

– Бектас, поручаю тебе Таню, – с грустной улыбкой надежды он смотрел на меня, – Посадишь ее на такси?

– Не волновайся. Посажу, – сказал я и посмотрел на оператора ВЦ.

– Езжай себе с миром.

Воротилова все поняла. Кивнула и продолжила выпивать и закусывать.

Тосты продолжились дома у Кенжика. Яша разговаривал с Кенжиком в зале, я раздевал Воротилову в спальне. У нее упругое, гибкое тело, но недоумок отказывался подчиняться.

Я улегся на кровать и заснул.

Проснулся рано. Было еще темно. Где Воротилова?

Вышел в коридор, на вешалке ее пальто. Заглянул в залу. На диване одетыми спали Кенжик и Воротилова.

– Таня! – позвал я.

– Сейчас.

Она не спала. Поднялась с дивана и прошла за мной в спальню.

– Что?

– Ложись со мной.

– Булат ночью пошел меня провожать,- рассказывала Воротилова, -

Такси не смогли поймать и я вернулась.

– Правильно сделала. Булат тебя…?

– Не-ет… Мы разговаривали, потом заснули.

Кошечка врет. Пусть себе врет.

Получилось так себе. Воротилова пустилась в лирику и чуть не плакала.

– Не переживай, – утешал я оператора. – Улица полна неожиданностей.

– Я не переживаю… Просто у моего мужа член здоровый… Девки говорили, что у тебя тоже… – она запнулась.

"Обманули дурака на четыре кулака".

– Агромадный? – продолжил я за нее и попросил. – Танечка, не плачь. Я все равно тебя люблю.

– Да ну тебя.

Воротилова утерлась и улыбнулась.

Глава 7

"…Улетал из Павлодара в предвечерье. Липкая духота в салоне испарилась с набором высоты. Сквозь овал иллюминатора я окидывал взглядом уменьшавшиеся поля, редкие, с пролежнями, леса, голубые озера… Закатное Солнце не отставало от самолета, бросая багровые отсветы на темно-синий горизонт. Нырнув в облака, наш "Ту" скрылся от погони. Выйдя из молочной пелены, я вновь увидел Солнце.